– Мне хорошо с обычными людьми, – успокоила его Кэти. – Просто эта Ханна…

– Дай себе побольше времени, приезжай туда пораньше, включи в фургоне веселую музыку, чтобы успокоиться, а завтра позвони мне, – постарался утешить ее Том.

– Если выживу. Повеселись сегодня.

– Ну, это же просто одно из шумных сборищ в студии Рики, – ответил Том.

– И с Новым годом! И Марселлу поздравь.

– В это же время на следующий год – только вообрази… – сказал Том.

– Знаю, одна из историй великого успеха, – жизнерадостно кивнула Кэти, хотя на самом деле ничего подобного не чувствовала.

Это был их обычный способ: если один впадал в уныние и сомнения, то другой старался быть бодрым и оптимистичным. Но вот фургон загружен. Нила не было дома, ему пришлось поехать на какую-то консультацию. Он не похож на обычного адвоката, с гордостью подумала Кэти. У него не было часов приема или высокой платы за консультации. Если кто-нибудь попадал в беду, Нил оказывался там. Все было очень просто. И поэтому Кэти его любила.

Они знали друг друга с детства, но почти не встречались. В те годы, когда мать Кэти работала в «Дубках», Нил учился в школе-пансионе, а потом, будучи студентом, редко приезжал домой. Став членом коллегии адвокатов, Нил переехал в отдельную квартиру. И лишь по чистой случайности Кэти снова встретилась с ним в Греции. Если бы он остановился на какой-нибудь другой вилле или она бы в тот месяц готовила на другом острове, они никогда бы не узнали друг друга и никогда бы не влюбились. Но была бы в таком случае Ханна Митчелл счастливее? Кэти велела себе выбросить все это из головы. Ехать в «Дубки» было еще слишком рано, Ханна будет суетиться, ныть и только мешать ей. Кэти решила заехать к своим родителям. Это бы ее успокоило.

Морис и Элизабет Скарлет, которых все знали как Матти и Лиззи, жили в центре Дублина в полукруге старых каменных двухэтажных домов. Это место называлось Сент-Ярлат-Кресент в честь ирландского святого. Некогда в этих домах жили фабричные рабочие, которых ежедневно поднимала с постелей сирена. Перед каждым домом имелся крошечный садик, всего десять футов в длину, а потому непросто было вырастить здесь хоть что-нибудь, что могло бы радовать глаз.

Это был дом, где родилась мать Кэти и где она вышла замуж за Матти. И хотя он находился всего в двадцати минутах езды от дома Кэти и Нила, от изысканного мира «Дубков», куда Кэти направлялась этим вечером, его отделяло расстояние в тысячу миль, а может, и в миллион.

Родители пришли в восторг от неожиданного появления Кэти в белом фургоне. Что они будут делать в новогоднюю ночь? – гадала Кэти. Они намеревались пойти в паб по соседству, где соберутся коллеги Матти. С людьми, которых он называл коллегами, отец на самом деле встречался в букмекерской конторе Сэнди Кина, но они так серьезно относились к своим повседневным занятиям, что Кэти и в голову не приходило над ними подшучивать.

– А еда там будет? – спросила она.

– В полночь они собираются подать нам запеченных цыплят! – Матти Скарлет был явно доволен щедростью паба.

Кэти смотрела на них обоих.

Ее отец был невысоким и полным, волосы у него стояли торчком, а на лице постоянно играла улыбка. Ему было уже пятьдесят, но Кэти никогда видела, чтобы он работал. У него были проблемы со спиной, но не настолько серьезные, чтобы он не мог добраться до Сэнди Кина и поставить на фаворита три к пятнадцати, но все же слишком серьезные для того, чтобы он мог работать.

Лиззи Скарлет выглядела так же, как всегда, – маленькая, сильная и жилистая. Она четыре раза в год делала химическую завивку в салоне ее кузины.

– Это так же постоянно, как химическая завивка бедной Лиззи, – как-то сказала Ханна Митчелл о чем-то.

Тогда Кэти пришла в ярость оттого, что Ханна Митчелл, раз в неделю посещавшая дорогой салон в «Хейвордсе», пока Лиззи Скарлет на четвереньках убирала «Дубки», посмела насмехаться над прической ее матери. Но сейчас не было смысла об этом думать.

– А ты, мам, чем займешься? – спросила она.

– О, в пабе будет еще и викторина с призами! – ответила Лиззи.

Кэти почувствовала, как тает ее сердце от нетребовательности родителей, которым было нужно так мало.

Сегодня в полночь в «Дубках» мать Нила, скорее всего, подожмет губы и постарается найти огрехи во всем, что приготовила Кэти.

– А ребята звонили из Чикаго? – спросила она.

Кэти была младшей из пятерых детей Матти и Лиззи и единственной, оставшейся в Дублине. Двое ее братьев и две сестры эмигрировали.

– Все до единого! – с гордостью ответила Лиззи. – У нас благословенная семья.

То, что все они посылают деньги матери, Кэти знала, так как письма приходили на ее адрес, а не в дом родителей. Не было смысла соблазнять ее отца, позволяя ему увидеть доллары, когда он знает, что в букмекерской конторе Сэнди Кина его ждет верный выигрыш.

– Ну, я бы предпочла побыть с вами сегодня, – искренне сказала Кэти. – Но вместо этого буду разочаровывать Ханну Митчелл тем, что привезла.

– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – заявил Матти.

– Пожалуйста, Кэти, будь с ней повежливее. За все годы работы у Ханны я поняла, что лучше ее рассмешить.

– Ты так и делала, мам, ты ее смешила, – мрачно произнесла Кэти.

– Но ты же не собираешься сегодня произносить там речь или что-то в этом роде?

– Нет, мама. Успокойся. Я согласилась организовать прием и, если это меня убьет, приму все с улыбкой на лице.

– Хотелось бы мне, чтобы Том Фезер поехал с тобой, он хорошо на тебя влияет, – сказала Лиззи.

– Там будет Нил, мам. Он мне поможет сдерживаться.

Кэти поцеловала родителей на прощание и поехала в «Дубки».

Ханна Митчелл нанимала теперь уборщиц из клининговой компании, ведь у нее уже не было бедной Лиззи, которую можно было терроризировать. Дважды в неделю четыре женщины приезжали со своим оборудованием и наводили чистоту, не слыша ни от кого замечаний: пылесосили, полировали, гладили.

Они затребовали полуторную оплату за работу в канун Нового года. Ханна возмутилась.

– Как угодно, миссис Митчелл, – бодро откликнулись они, прекрасно зная, что множество людей были бы рады, если бы в их доме навели порядок в такой день.

Она быстро сдалась. Все стало определенно не так, как бывало всегда. Но все же оно того стоило: дом выглядел отлично, и ей, по крайней мере, не пришлось и пальцем пошевелить. А эта Кэти со всеми ее грандиозными намерениями на самом деле оказалась способна сервировать вполне приличный стол. Она должна была вскоре приехать в этом большом белом отвратительном фургоне. Даже те женщины, что убирались в доме дважды в неделю, приезжали на куда более приличной машине. Кэти явится в кухню, пыхтя и задыхаясь под тяжестью подносов. Дочь бедной Лиззи ведет себя так, словно это ее собственный дом. Увы, пожалуй, однажды так оно и будет. Но не сейчас, напомнила себе Ханна, плотно сжимая губы.

Джок, муж Ханны Митчелл, остановился по пути домой из офиса, чтобы выпить. Он чувствовал, что ему это необходимо, прежде чем встретиться с Ханной. Она всегда нервничала и напрягалась перед приемами, но на этот раз все было во много раз хуже, – ей ненавистно было то, что все для банкета поставляла жена Нила Кэти. Ханна отказывалась признать, что эти двое счастливы, подходят друг другу и вряд ли разойдутся, какие бы планы ни строила Ханна. Кэти всегда останется для нее дочерью бедной Лиззи и даже в каком-то роде злодейкой, соблазнившей их сына в Греции. Ханна всегда была уверена, что эта девушка нарочно забеременела, чтобы поймать Нила. И была весьма удивлена, когда оказалось, что это не так.

Размышляя, Джок выпил порцию солодового виски и пожелал, чтобы ему не пришлось беспокоиться об этом, как и обо всем прочем. Джок Митчелл был серьезно встревожен сегодняшним разговором со своим племянником Уолтером. Уолтер, ленивый бездельник, старший сын Кеннета, брата Джока, сообщил, что в «Буках», где жила его семья, не все благополучно. То есть на самом деле все было весьма далеко от благополучия. Уолтер сказал, что его отец уехал в Англию как раз перед Рождеством и не оставил никаких сведений о том, где находится. Мать Уолтера, не обладавшая сильным характером, отреагировала на такой поворот событий сильным пристрастием к водке. Проблема была в их девятилетних близнецах Саймоне и Мод. Что с ними происходит? Уолтер лишь пожал плечами; он действительно не знал. Ну, как-то они справляются, предположил он. Джок Митчелл тяжело вздохнул.