Однажды днем, в четыре часа, она повернула белый фургон на подъездную дорогу к «Дубкам», зная, что Ханна неодобрительно фыркнет и в адрес самой Кэти, и в адрес ее машины. Но Кэти была готова не обращать на это внимания, вежливо беседовать во время визита, настолько короткого, насколько получится, не подавая виду, что заскочила лишь на минутку, чтобы привезти кое-что. Это был крепкого вида папоротник, из тех, что выжил бы даже в тропической жаре «Дубков».

Кэти постучала в дверь.

– Кэти!

Ее свекровь не удивилась бы сильнее, если бы на пороге появилась труппа исполнителей чечетки.

– Да, миссис Митчелл, я послала вам сообщение о том, что надеюсь заехать сегодня повидать вас.

– Вот как? А-а-а, ну наверное…

– Но если у вас кто-то есть…

– Нет… нет, просто удивительно тебя видеть. Прошу, входи.

– Я вам привезла вот это. Может…

Она протянула Ханне маленький папоротник. Похоже, Ханна растерялась, раз уж сказала, что удивительно видеть жену сына, которая заранее предупредила о своем визите!

– Большое спасибо, дорогая. – Ханна Митчелл даже не взглянула на растение, просто поставила его на столик в прихожей. – Раз уж ты здесь, полагаю, нам лучше пройти в кухню, там уютнее, – сказала она, ведя Кэти по коридору.

Кэти возмутилась. И подумала, на самом деле у нее дергается лоб или ей это только кажется? Миссис Митчелл редко приглашала кого-нибудь в кухню. Гостей, родственников, всех, кто приходил, принимали в гостиной. Кэти поняла ее хитрость и усмехнулась себе в зеркало. Собственное отражение ее поразило: она выглядела изможденной и усталой, жирные волосы прилипали к голове за ушами. Когда она решила организовать это представление, подумала Кэти, то ей следовало привести себя в порядок. А таким видом она бы напугала возможных клиентов.

– Ты плохо выглядишь, – в должный момент заявила Ханна Митчелл.

– Похоже, это просто грипп ко мне пристал, – ответила Кэти, сказав первое, что пришло ей в голову, и тут же увидела, как Ханна физически отшатнулась от нее, словно боясь подхватить какой-то чудовищный вирус. – Не заразный, конечно, – бодро произнесла Кэти.

Разговор шел тяжело. Кэти спросила об Аманде в Канаде и услышала, что телефонная связь с Онтарио в последнее время никудышная, а Аманда работает в весьма старомодной фирме, где нет факсов или электронной почты. Кэти, пока слушала, не позволила дернуться ни единой мышце на лице. Или Аманда, или ее мать сильно привирали. Но кто бы это ни был, в целом все выглядело весьма печально. «Запомни слово „печально“, – подумала Кэти, – и все будет в порядке».

А в это время на Сент-Ярлат-Кресент Лиззи Скарлет, долгое годы мывшая в «Дубках» полы и протиравшая ножки стульев, наливала молоко и пекла песочное печенье для Саймона и Мод, прежде чем помочь им сделать домашнее задание. Потом они могут поиграть в какую-нибудь видеоигру, а вечером дети собирались научиться гладить белье. Они также обсуждали, придержат ли в субботу одну из лошадей, чтобы позволить выиграть владельцу конюшни, а еще могли заглянуть соседи. Кэти знала также, что ее тетя Джеральдина собирается сегодня на званый обед в посольстве и для этого купила в «Хейвордсе» еще одно потрясающее платье. Две ее замужние подруги, Кейти и Джун, приглашали Кэти на вечеринку, но она отказалась, ей хотелось нормально пообедать наедине с Нилом в Уотервью, и, возможно, они смогли бы заняться любовью больше чем раз в месяц. Высказывание Мод о ее сексуальной жизни выглядело зловеще пророческим. У Шоны Бёрк было свидание с мужчиной, с которым она познакомилась на прошлой неделе и который, как она думала, никогда больше ей не позвонит. Том тоже взял свободный вечер и вел Марселлу в один из клубов, где ее могли заметить. Друг фотографа Рики говорил, что в городе полно больших воротил из мира моды. Мистер и миссис Джей Ти Фезер собирались на концерт какого-то ирландского тенора, а молчаливый Джеймс Бирн упомянул, что намерен пойти в театр. Ханне Митчелл некуда было пойти и не с кем встретиться в этот холодный, сырой январский вечер. Кэти напомнила себе об этом, стараясь сохранить на лице вежливую, заинтересованную улыбку.

Каким-то образом появилось куда больше того, что следовало сделать, – больше того, что они ожидали. Они прочитали все санитарно-гигиенические правила, подали заявку на включение в реестр. Они нарисовали логотип на своем белом фургоне. Большое развевающееся алое перо. Под ним – название фирмы и номер телефона. Они отправились в типографию заказать визитки, буклеты и приглашения.

– Я знаю этот адрес, там была типография Магуайров, – сказал старый мужчина, принимавший заказ, когда Том и Кэти закончили обсуждать с ним шрифты.

– Да, это так, мы только что купили здание. А вы их знаете? Они были хорошими печатниками?

– О, наилучшими в свое время, но потом все изменилось, и все из-за того происшествия.

– Какого происшествия?

Мужчина перевел взгляд с одного на другого и решил промолчать.

– Не знаю, просто не помню, – сказал он.

– Они сейчас в Англии, – с надеждой сообщил Том.

– Помоги им Бог, где бы они ни были, – ответил старик.

В фургоне она сидела очень тихо.

– Кэти, мы никогда не узнаем. Перестань ломать голову, – сказал Том.

– Мы ведь знали, что там было нечто странное. И конечно, мы за миллион лет не выведаем это у Джеймса.

– Это не важно.

– Разве тебе не хочется знать? Мужчины иногда уж слишком нелюбопытны.

– Наверное, это практично. Давай сегодня пойдем куда-нибудь, выпьем кофе и составим список.

Они занимались делами «Алого пера» вне дома. Было бы несправедливо оккупировать кабинет Нила либо выгонять Марселлу из ее собственной гостиной или кухни. И дело не в том, что Нил и Марселла стали бы как-то возражать – ни один из них не выразил ни малейшего недовольства, – просто у них не было времени помочь. Почти каждый вечер Нил участвовал в работе комитетов и давал консультации. Марселла записалась на двухнедельный курс аквааэробики, чтобы подтянуть и без того безупречное тело. Они говорили, что с радостью помогли бы, если бы у них было время.

И действительно, однажды вечером Нил покрасил лестницу, а в другой вечер Марселла помогла подшить занавески. А потом был вечер, когда Нил и Марселла умирали со смеху над правилами вентиляции. Они хихикали над фразами вроде «прибор для регулирования паровых испусканий» или «размер ячеек 16, максимальный размер пор 1,2 миллиметра, необходимый для защиты от мух…». Кэти и Том успели привыкнуть к подобным фразам еще в колледже общественного питания и лишь пожимали плечами в ответ на это веселье. И их главный спонсор тоже относился ко всему покойно.

– Если бы я не верила, что вы оба можете это сделать, то не вложила бы свои с трудом заработанные деньги, – просто сказала Джеральдина.

– Как она сумела заработать столько, что смогла дать нам такую сумму? – гадал Том.

– Понятия не имею. Раньше я думала, что она была любовницей старого мистера Мёрфи, но явно нет. Наверное, просто сделала удачное вложение, мне кажется.

– Ну, пока все неплохо, – постучав по дереву, сказал Том.

Из Лондона написал Джо Фезер.

– Почему он никогда не останавливается дома, у ваших родителей? Они были бы рады… – поинтересовалась Кэти.

– Не знаю, – ответил Том. – Эгоистичность, пожалуй.

То, как он это произнес, заставило Кэти бросить на него взгляд. «Мир полон тайн», – грустно сказала себе Кэти, когда они начали составлять список для приема по случаю открытия их компании.

– Рики имеет хорошие связи, – начала Кэти.

– На его новогодней вечеринке я вел себя как последняя задница, – смущенно вспомнил Том.

– Если и так, а это на тебя не похоже, то полагаю, он вряд ли вспомнит, – успокоила его Кэти.

– Ну…

– Продолжай: «Если бы я так сказал, ты бы ответила, что мне кажется, будто весь мир вращается вокруг меня».