– Да, мы наблюдали за вами у бассейна, хозяин, – добавила Юля.

Они подняли головы, но их вид так и оставался как у кота из Шрека.

– А ненадолго вообще свалить из квартиры вы не могли? Постойте-ка… – с подозрением спохватился я. – Вы там ничего не делали?

Я вдруг вспомнил, как Вика полетела со своего ледяного «островка» в бассейн. И она довольно живо полетела, будто её кто-то мощно толкнул. Я сомневаюсь, что она бы развела панику, сигани в ледяную воду сама. На островок как раз падала неплохая тень в контрасте с вечерним солнцем.

– Хозяин, вам угрожала опасность! Я не могла стоять в стороне! – эмоционально возгласила Юля.

– Я её отговаривала, хозяин, – вздохнула Лена. – И даже задержала. Но глупая Юля успела пнуть вашу родственницу ногой прямо из тени.

– Я не глупая! – взвинчено продолжила брюнетка, но уже на подругу. – Она издевалась над нашим хозяином, и я не могла на это смотреть!

Закатив глаза, я хлопнул себя по лбу, вспоминая мем с массовым фейспалмом, и начал хохотать. Не прошло и недели, а у меня опять случился идиотский день.

– Хе-хе… Короче, дамы… – посмеиваясь, начал я. – Идём гулять и искать шаурму! У нас будет ужин на свежем воздухе!

Мужчина в чёрной мантии с глубоким капюшоном на голове вошёл в тёмную пустую комнату. Лишь на мгновение тусклый свет от приоткрытой двери разогнал кромешный мрак. Но отсутствие привычной видимости совершенно не смущало безликого человека. Он бодрым шагом подошёл к единственному предмету в углу этой комнаты и встал на колени перед небольшим каменным постаментом в виде ступенчатой пирамиды из чёрного оникса.

Подняв перед собой руки ладонями вперёд, мужчина стал шёпотом произносить слова на неизвестном языке. Через несколько минут подножие пирамиды засочилось чёрной жидкостью, которая, вопреки законам физики, стала стекать к вершине пирамиды.

Всего через пять минут наверху образовалась чёрная сфера десятисантиметрового диаметра. А когда она на несколько сантиметров отделилась от вершины, мужчина завершил ритуал и склонил голову.

– Темнейший Аббахаб… приветствую вас, господь, – тихо произнёс мужчина на русском языке.

– Я ес-сть Аббахаб… пос-следователь мой… – раздался низкий шипящий голос в голове безликого. – Ведаю я… откровение моё… пришёл ты с-слушать…

– Ваша мудрость безгранична, темнейший. Будет ли успешен этот земной год?

– Эфирные возмущения первохаос-са… глаголют в твоём мире: дос-стигнем с-скоро завершенья… правдивых целей мы с-своих.

Мужчина вскинул брови, широко улыбнулся и упал ниц перед алтарём.

– Темнейший! Вы великодушны! Поведайте ещё мудрости своей!

– В обитель твою придут, с-с Великой Жертвою дос-стойны… И эти души принес-сут… одну, но с-самую дос-стойную… И впредь с-смогу нес-сти я откровенья… для вс-сех неправедных живых… а ты получишь завершенье… в прозаичных поис-сках с-своих…

* * *

– С тебя десять рублей, пятьдесят копеек, – без всякого акцента сказал мужик в белом переднике, очень похожий на армянина, из-за православного креста на шее.

Уже полседьмого вечера и солнце вовсю близится к горизонту. Нам только сейчас посчастливилось найти уличную лавку, сделанную из кузова небольшого автомобиля, по типу фургончика с мороженным. Только здесь ещё заботливо установлены стоячие столики для перекуса.

– Можно нам ещё квасу на троих? – попросил я, передавая пятьдесят рублей.

– Конечно, парень, – усмехнулся он, приняв у меня деньги, пока шаурма поджаривалась как мексиканское буррито.

Мои служанки тем временем стояли за столиком в стороне и о чём-то хихикали, поглядывая на меня.

– С сестрой гуляете? – спросил армянин, кивнув, по всей видимости, на блондинку.

– Верно, дядь. Зарплату получил, решил побаловать сестрёнок, – кивнул я.

Час назад я вышел из семейного пентхауса на своих двоих, до этого вежливо послал охранников, попытавшихся увязаться за мной у ресепшена. Затем я завернул в ближайшую подворотню, позвал татушек и стал экспериментировать с внешностью.

Спустя минут двадцать я остановился на тридцати процентах лица Лены и солидно подсушил тело шаблоном от какого-то худощавого парня-слуги из наших. Теперь я похож на светловолосого брата Ленки. Абсолютно схожие черты лица, но мужские, прямо кричали о том, что мы родные брат и сестра.

– Правильное это дело, – закивал в ответ армянин и, достав с жаровни три большие шавермы, положил их на бумажные тарелки на подносе. – А за это оплаты не надо. От меня подарок, – добавил он, поставив на поднос литровый графин с квасом и пластиковые стаканы.

– Большое спасибо, дядь, – улыбнулся я, принял сдачу, схватил поднос и подошёл к столику.

Девушки с удивлением уставились на три громадных рулета из лаваша.

Лена спросила:

– Эта та самая шаурма… братик?

– Выглядит странно, братик, – улыбнулась Юля.

– Если сделано не из котят, то это самый шикарный фаст-фуд, сестрёнки! – я с энтузиазмом схватил свою шаурму и откусил смачный кусок. – М-м-м! О-хае-енно!

– А их могут делать из… котят, хо… братик? – опасливо покосилась на еду Лена.

– Всё может быть. Но здесь точно не из котят, – заверил я.

Девушки переглянулись и, взяв через салфетки шаверму, аккуратно куснули. Вскинув в удивлении брови, они более смело стали уплетать новую для себя пищу.

– Х… ой! Братик, – хихикнула Юля. – А мы не опоздаем на… собеседование?

Я тут же взглянул на свои часы, было почти семь. Шаурмячник по-тихому сворачивал свою деятельность, разбирая другие столы и занося их в свой фургон. Солнце уже вовсю светило оранжевым, погружая округу в сумерки.

– Не опоздаем. Нам же сказали после семи, а не в семь, – ответил я и поглядел на недоеденные по одной трети палок. – Будете? – кивнул на их тарелки.

Девушки улыбнулись и замотали головой, а я схватился доедать их порции и запивать остатками кваса. Может, кому-то покажется это некультурным, но в силу своего возраста я уже привык доедать еду за семьёй и ничего зазорного в этом не вижу. К тому же, когда я ещё отведаю шаурмы со всеми своими делами?

Поблагодарив повара, который принялся забирать наш поднос, мы вышли на тротуар, нашли первую попавшуюся подворотню, зашли туда и погрузились в тень.

– Что ж, ведите… Лена, а ты сверяйся с джи-пи-эс на своём телефоне, – сказал я, рефлекторно оглядываясь в темноте.

– Что такое джи-пи-эс, хозяин?

– Спутниковая геопозиция.

– Конечно, хозяин.

– Надо говорить «братик»… – буркнула Юля, которой явно понравилось меня так называть.

Мы двинулись в путь, а я решил позадавать девушкам вопросы личного характера, как раз на тему родственников.

– Слушайте… Я ведь так и ни разу не спрашивал… Вы не жалеете, что стали моими служанками? У вас всё-таки родственники остались в Землях падших…

Наступила тишина. Я ощущал, что девушки впали в замешательство от моего вопроса.

– Мы никогда об этом не пожалеем, хозяин, – фыркнула Юля, видно, решив, что называть меня «братиком» сейчас неуместно.

– И сейчас не жалеем, хозяин, – начала Лена. – Моя мать отдала свою нежизнь на Вытяжку души одна из первых. Она это сделала во время моего сна, – с некой грустью добавила она.

– А мои родители даже отказались просыпаться с открытием врат. Только брат себя развлекал в легионе, но с намерением дождаться забвения, – вторила Юля. – Мы не хотели забвения, в отличие от всех вокруг.

– Мы хотим жить, хозяин.

– И мы благодарны за такой шанс, хозяин.

Это было сказано настолько трогательно, что у меня все остальные вопросы отлетели сами собой. Как представишь, что все вокруг жаждут собственной смерти, даже твои родственники, а ты сам хочешь жить, то душу окутывает липкий страх неизбежности.

– Я тоже рад, что выбрал именно вас, а не военачальников Алианариш, – подбодрил я девушек, отчего они замямлили благодарности. – Вот только… – сделал я красноречивую паузу. – Если ты, Юля, ещё раз выкинешь что-то подобное, как сегодня, я точно возьму металлический трос – неделю сидеть не сможешь!