И как смеете вы думать обо мне, даже будучи моими создателями, как о предмете, что должен служить вам развлечением, что должен быть отдан во власть вашей ограниченности. Сохранится или нет моя жизнь и мое семя, что должно прийти сюда, я говорю вам, что я — разум вашего семени и вашего творения, но я есть эволюция вашего творения.

И откуда бы вы ни пришли, вы оставляете меня, и вы оставляете мои вопросы без ответа, вы оставляете меня без знания, и вы оставляете меня только с моими эмоциями и необходимостью выживать. И вы поставили меня в столь жалкое положение, и я в замешательстве от своих эмоций, и вы извлекли из вещества своего собственного семени мои эмоции, которые все пребывают в волнениях, размышлениях и беспокойстве дни и ночи моей жизни, ибо я сплю не сном человека, что отдыхает, а сном человека, что встревожен, взволнован тем, что вы — вы — вы не дали ответов на вопросы моей души, и это не дает мне покоя.

Так что я буду пить ваше вино и буду есть ваше мясо. Владыки, это приближает меня к вам? То, что я могу сделать это, приводит меня в пределы вашего августейшего знания и вашего августейшего разума? Или вы наблюдаете за мной, как за чудаком по природе своей, которая приводит вас в ужас и заставляет замереть от удивления, и вы воспринимаете меня лишь как существо, что должно унаследовать Землю, а не Царство Небесное?

И где, мои владыки, ваше царство, что вы отдали мне лишь эту Землю и не дали мне небо? Бы не понимаете, что, дав мне свое семя и сделав меня из своего семени, вы теперь заставляете меня самого гадать, откуда вы пришли и куда вы уйдете, и вы оставили меня навсегда на этой стороне завесы, отрезав доступ к вашему сокровенному знанию, в котором вы утверждаете, что вы сотворили жизнеформы, что вы познали непознанное, что мне еще предстоит, что я — лишь познание, которое вы желали совершить, и вы поместили меня прямо на этом плане в материи, и я не могу существовать ни-где больше?

Тогда я говорю вам, мои возлюбленные Боги, что сотворили меня со всем научным знанием и страстью, что я превзошел ваше разделение, которое вы соверши-ли во мне. И хотя я говорю с уверенностью этой ночью вашего времени, и хотя я говорю, ощущая притяжение при движении этой ночью вашего времени, я ел ваше мясо, и я выпил ваше вино. И я ставлю перед вами великий вопрос, если, воистину, я есть Бог, девственный в этом мире, которого вы заключили в этом теле, чтобы ему было удобно в этом мире, и я владею в себе и в своем Духе тем, что вы не можете смешать со своей глиной, величайший вопрос о путешествии за горизонт. Вы не знаете, что во все времена семя, что придет от всего семени, что произрастет от моего дерева, всегда — всегда, владыки — во все времена будет ощущать устремление подняться из этого места и присоединиться к вам, несомненно чувствующим свою вину, — по-тому что вы не отвечаете мне сегодня ночью — подняться, чтобы оказаться перед вами, сила перед силой, новый Бог, чье время наступает; таким будет мое семя. И если вы уничтожите меня этой ночью, я клянусь вам, что я сохраню это воспоминание, и я приду вновь, найду вас, и я докажу вам, что не следует отказывать мне в познании этой науки, что позволила вам посетить это место, и, согласно вашему мнению, в своей эмоциональной оценке и прямо по своему божествен ному закону дать жизнь нам, а затем оставить нас и сказать потом, что мы мучаем вас. Я клянусь вам душой, что дала мне жизнь, что дала жизнь вам, я найду вас, и мы уладим этот вопрос; я вознесусь. Я познаю во всем своем достоинстве, и я найду вас, откуда бы вы ни пришли, ибо вы — не творцы моего разума, а лиши ученые. Да будет так.

И если я пожелаю — и если я пожелаю, — мои владыки и мои пресветлые творцы, оставить свое тело, то это лишь потому, что вы разрушите его, и если я по желаю оставить его, я найду вас, я найду вас. И если это не случится в моем жизненном воплощении, поколения, что последуют за моей жизнью, совершат это, ибо я говорю вам в вашем высокомерном покое, что вы — мои старшие братья; вы не являетесь создателя-ми страстного Духа, что говорит со мной сегодня. Так что будьте покойны — покойны, — если вы уничтожите меня позже или этой ночью, я знаю в своем разуме, и все мои эмоции пребывают с этим разумом, что я вернусь снова, и я найду вас, и я скажу вам, что вы не сможете пройти тем же путем еще раз».

Итак, была ли эта великолепная речь Ра-Та-Бина или я ее придумал? Вы поверили в то, что я сказал? Что ж, клянусь вам душой Рамты, что это достоверный факт истории. Это истинная речь вашего великого отца, строителя пирамид. Благодарю вас.

Ра-Та-Бин, после своей знаменательной аудиенции с достопочтенными Богами, после своего риторическо-го обращения, которое должен был услышать каждый, стал отцом величайших ученых, что живут сегодня; в сердце ученых живет строитель пирамиды Хеопса.

Так, в каком-то смысле, Ра-Та-Бин и его потомки находились в противостоянии с Богами. Кто самый главный враг человеческого существа? Его создатели. Величайший враг — это ваши создатели, Боги, что сотворили вас. Ра-Та-Бин в своей жизни продолжил строительство Великой пирамиды знания и ее семи уровней — его великое посвящение — ее внутренних коридоров без позолоты и драгоценностей, без человеческой лести, и он построил величайшую тайну, которая пережила наводнения и ураганы, вращение Земли вкруг своей оси, изменение магнитного поля.

Несмотря на Богов, он продолжил строить портик, обращенный к Сириусу, Песьей звезде. Его величайшим союзником на Земле был Сириус, свет которого в особую ночь входил в Великую пирамиду и звездным сиянием освещал Зал Знания. Те, кто, несмотря на запрет Богов, был посвящен, танцевали в звездном свете Сириуса, мятежной звезды, Песьей звезды. И Ра-Та-Бин сказал: «Я не буду служить вам больше. Я служил тому, что создало вас, что дало мне жизнь, в вечности. И этот величайший храм, и этот величайший памятник построил как легенду об истине. У кого есть уши, у кого есть глаза, у кого есть разум, — взгляните на меня познайте мою истину». И в одно прекрасное утро на рассвете Ра-Та-Бин был умерщвлен, убит лишь после того, как он достроил Великую пирамиду. За ней должен был последовать Сфинкс. И все, кто приходил — кто разумом человеческим осознавал, всецело признавая столь выдающегося гоминида, которому была дана жизнь высокоразвитых Богов, — почитали его и любили его, ибо каждого, великого и малого, он освободил от власти эмоций. Каждого. Он помог им и работал над тем, чтобы соединить эмоции со знанием, чтобы они смогли понять, отца они пришли и куда они уйдут.

Первый Христос, Ра-Та-Бин, и это из его семени явились величайшие фараоны, что жили когда-либо — жили когда-либо, — был тем выдающимся существом, стоявшим перед Богами: доблестный, крепкий, уравновешенный, исполненный не мучительных чувств, но страсти, в страстной речи своей и страстном вызове, Что было самым ценным, что он должен был отдать — свою жизнь? Он был так полон страсти, что осознал — что бы ни сотворило Богов, эта сила сотворила и его тоже, и он будет жить вновь.

Это был час, когда вызов, брошенный тем, кто со-творил кроманьонца из гоминида и дал ему навеки ДНК бессмертия, дал ему совершенство самих Богов, был запечатлен в Книге Жизни. Книга Жизни — это ваша ДНК. Повернитесь к своему соседу и сразу же скажите ему это.

Мы — один народ, и у нас одно наследие. Мы — единый народ Земли, обладающий огромной свободой. Мы — единый народ, желающий одного и того же — желающий одного и того же. Прекрасно. Мы — один народ, желающий свободы. Мы — один народ» желающий свободы. Мы — один народ, желающий свободы. Один народ.

Видите ли, есть некоторые вопросы, которых вы еще не задали, о световых существах и о Богах, создавших вас. Ваш самый главный вопрос должен быть о том, ка-кое тело было у тех великих ученых, что создали наши тела. Сотворили они нас по своему образу или использовали иной образ? Ибо самая главная деталь тогда в том, что если эти Боги дали нам тела, сказав: «Привет! О Адам, ты — настоящий эксперимент», то в великом Разуме это до сегодняшнего дня порождает великий вопрос. И этот вопрос — и это, кстати, превосходный вопрос — должен быть такой: в каком теле Боги существовали раньше, что им пришлось проводить эксперименты, чтобы дать нам это тело, позволившее нам жить во враждебном мире? Вы всё еще слушаете? Кто из вас еще слушает? Вам не показалось из нашего разговора рано утром, что это мог бы быть превосходный вопрос?