— Вов, наверное, будет лучше, если ты поедешь с Ванькой, — Алина подошла к машине, в которую уже собирались загрузиться парни. — Аврора тебя по крайней мере знает, и ей не будет так жутко некомфортно. Это кроме того, что возле Ваньки на переднем сиденье парень будет смотреться гораздо лучше.

— Не хочешь ехать на месте телохранителя? — поддел девушку Стёпка.

— Пф-ф, — фыркнула Алина. — Нет, Стёпа, на этом месте поехала бы Ксюха, чтобы её драгоценного Ванечку никто ненароком не сглазил. — Она захихикала. — Никогда не думала, что в твоей сестре могут проснуться собственнические замашки.

— Она Ушакова, — вместо Степана ей ответил Костя Устинов. — А раз Ванька попался, то пускай теперь терпит, потому что я лично не знаю ни одного Ушакова, который добровольно расстался бы с добычей. А вот ему думать надо было, прежде чем в такую авантюру впутываться.

— Брось, Ванька с Ксюхой стоят друг друга, — перебил его Вовка. — И именно некоторые весьма интересные свойства Ушаковской натуры не позволили мне хоть раз взглянуть на Ксюшу иначе, чем на друга. Несмотря на намёки, а затем и прямые приказы отца.

— И ты смог нарушить приказ отца? — спросил Степан, и все уставились на Вольфа.

— Конечно, — Вовка пожал плечами. — Он пока что наследник клана. Дед, слава богу, жив и здоров. Вот если бы мне глава клана приказал обратить внимание на Ксению Ушакову, я бы бегом побежал в ближайшую цветочную лавку.

— А, ну да, — Костя хлопнул себя по лбу. — У нас же отцы и есть главы клана, а вы пока можете трепыхаться.

— Вов, иди, правда, в ту машину, — серьёзный Фёдор перебил Устинова. — И поехали уже. В конце концов, ты секретарь Авроры. Ты же сам недавно говорил, что секретарь обязан быть при шефе даже в его спальне.

— Особенно если ты мужчина, а твой шеф — очаровательная женщина, да, Вов? — Степан хмыкнул.

— Допустим, я говорил совсем не так, но… Кому я это объясняю? — Вовка махнул рукой и пошёл ко второй машине, возле которой уже стоял только Ванька, ожидая, что же они в итоге решат. Увидев, что к нему идёт Вольф, Подоров одобрительно кивнул, сел за руль и завёл двигатель.

— Ну что, а вас я, наверное, покатаю, — Костя вопросительно посмотрел на старшего их группы, и Степан ответил утвердительно.

— Федь, случайности по дороге могут произойти? — спросил Ушаков, раздумывая, хватит ему одного пистолета, всегда находящегося при нём, или же нужно взять с собой в салон что-то посущественней.

— Не должны, — Фёдор для наглядности помотал головой. — Ну не совсем же они психи, чтобы нападать на кортеж Великого князя. Все ждут Орловых. Никто же не сообщал в местных газетах, что Андрей не приехал.

— Здесь нет, зато вот тут заметку написали, — Степан вытащил газету и протянул её Федьке. После чего сел на переднее сиденье, рядом с Устиновым.

— Федь, садитесь быстрее, куда нам ехать? — но тут первый лимузин тронулся, и Костя принялся выруливать за ним.

Фёдор же привычно устроился в салоне и развернул газету. На него навалилась Алина, чтобы тоже посмотреть, что же дал Вольфу Ушаков. Газета была из Тулона и посвящена приезду в этот славный город сына императора Константина.

— Почему они называют Ромку высочеством? — задумчиво спросил Федя, протягивая газету Алине, которая уже почти завалилась на него. — Лин, аккуратнее, а то я решу, что нравлюсь тебе до такой степени, что ты готова на меня наброситься прямо здесь, несмотря на Костю со Стёпкой.

— А мы шторку закроем, и они нас даже не услышат, — промурлыкала Алина, но села прямо и принялась читать статью. — И сфотографировали они Ромку. Им что второй сын клана больше интересен, чем наследник? Странные они какие-то.

— Федь, рассказывай, что у вас тут творится, — Степан развернулся так, чтобы видеть Вольфа. Шутки закончились, и они мгновенно настроились на работу.

Как бы я ни спешил, но Ромка, гад такой, успел подойти к коридору, ведущему в усыпальницу первым. Я как раз завернул в этот коридор, когда увидел брата с кувалдой, целенаправленно идущего к саркофагу. Кувалду он нёс на плече, а на её рукояти всё ещё висел ценник. Браслет перемещений переливался у него на запястье, гася произошедшую не так давно телепортацию. Получается, что за то время, когда я нёсся по улице, пытаясь догнать такси, этот паразит успел заскочить в магазин, купить кувалду, и переместиться сюда, чтобы не тратить время. Проклятье — не проклятье, а мозг у Ромки работал сейчас как бы не более рационально, чем у меня.

Как только Рома пересёк определённую невидимую черту, на коридор опустилось марево странной защиты. Словно усыпальница почувствовала угрозу и попыталась защититься. Или же это сделала покойница, превратившаяся в какую-то странную, неизвестную нам нежить. Ромка на мгновение остановился перед маревом, а затем призвал дар. Сразу стало очень холодно, зато в защите начали мелькать странные символы, от которых некромант просто отмахнулся. Символы погасли, и хоть сама защита не исчезла, но Рома просто прошёл сквозь неё, не встречая больше сопротивления.

Я же подскочил к защите и остановился, потому что пробиться через это жемчужное полупрозрачное марево сразу не смог. Ругнувшись сквозь стиснутые зубы, я призвал дар, стараясь выделить серую нить дара смерти. Она отозвалась вполне охотно, словно почувствовав, что здесь уже присутствует схожая сила, знакомая мне с самого рождения. Практически сразу вспыхнули и практически сразу погасли защитные символы, и я почувствовал, что сопротивление исчезло, и мне можно бежать к брату. А Ромка тем временем снял с плеча кувалду и поставил её на пол, остановившись в паре метрах от саркофага.

— Ну что, по-хорошему снимешь с меня эту дрянь, или мне придётся применить вот этот аргумент? — и он несильно пнул огромный молот. Никакого движения или присутствия нежити видно не было, но я не знаю, с чем мы имеем дело, и подозреваю, что Ромка тоже не был в курсе, чему или кому пытается противостоять. — Ну что же, я попытался, — Добавил он, снова подхватил кувалду и двинулся к саркофагу, параллельно разворачивая свой страшный дар на полную мощь.

— Рома! — На том месте, где брат останавливался, я снова почувствовал преграду. Выругавшись сквозь зубы, создал наскоро щит тени и попытался переступить через эту проклятую черту. Как же это было тяжело. Если уж полноценному и очень сильному некроманту эти несчастные два метра даются с таким трудом, то я вообще двигался со скоростью улитки. Словно здесь кто-то применил дар Кернов, да ещё и влил в него столько энергии, что даже мы не могли полноценно с ним справиться. — Рома, стой! Её нельзя трогать, не сейчас!

А Ромка в это время был уже на полпути к саркофагу. Даже отсюда мне было видно, что каждый шаг даётся ему с большим трудом. Казалось, что сам воздух превратился в тяжёлый раствор, который замедлял его всё больше и больше, по мере приближения к саркофагу. А ещё Рома явно не слышал, что происходит вокруг, и продолжал двигаться к своей цели. У него раскраснелось лицо, но он шёл, стиснув зубы. Внезапно у меня перед глазами поплыли круги, в ушах зашумело и нахлынуло совершенно необоснованное возбуждение. Даже не представляю, что сейчас чувствовал Ромка. Я постарался ускориться, и мне даже удалось приблизиться настолько, что я услышал, как он бормочет сквозь стиснутые зубы:

— Что, думаешь, меня это проймёт? У меня месяцами никого не было. Мы в клубы ходили, чтобы повеселиться, а не доступный секс получить. Нас до полусмерти гоняли, что вот такие мысли думать и рационально действовать не мешали. Тем более что я скоро женюсь. Я не наследник, мне можно и здесь нечто такое отчудить. Пошумят и простят, — продолжал бормотать Ромка, делая очередной шаг. — Это Андрей может не дожить до появления первенца, если сотворит подобное. Но его-то ты не тронула. Он-то тебе точно не по зубам, тварь.

— Стой, Рома, стой, — и всё же мне было идти гораздо легче, чем Ромке, но воздух всё равно на пути следствия превращался в плотное желе, через которое я пробивался с большим трудом. — Мы потом эту дрянь закопаем. Когда с монастырём разберёмся, придём и закопаем. А чтобы ты дел не наворотил, купим оптом замечательные журнальчики и запрём тебя с ними в отеле. — Эти два метра казались мне какими-то бесконечными. Даже показалось, что мы бредём в этой странной защитной капсуле, защищающей саркофаг, уже несколько часов.