Уже время 7 вечера, посмотрел на столик Аделины, а её там не было и в ближайшие три дня точно не будет.

И мне тоже пора домой, Микки, наверное, заждался.

— Привет, Микки, ну что пойдём гулять? Я соскучился сегодня по тебе. А ну ка, где твой животик, я почешу его тебе.

Мики просто стоял около входной двери с поводком во рту. Видимо очень хочет гулять.

Иду, иду, Микки.

Во время прогулки я позвонил дедушке, дела у него хорошо, как он мне сказал, хорошо, что он не один у него есть 2 собаки. Он с ними гуляет три раза в день.

Сегодня был дождь и просто все лужи были для Микки. Он их и пил, и плавал в них, и, как свинья валялся в них.

Домой пришли. Он был весь мокрый. Помыл его в душе. И Миккэи пошёл в свою лежанку. Я приготовил себе пасту балоньезе, покушал и пошёл спать. Но сон пришёл не сразу. Я лежал и думал о Адель, какая она счастливая, что у неё есть любящий папа. Её изумрудно-зелёные глаза сияют, когда она говорит о нём.

Утром я увидел сообщение от Адель: «Доброе утро, я сегодня и следующие 2 дня не приду, надеюсь вы не забыли! Подмигивающий смайлик».

Мой ответ не заставил долго ждать: «Нет, конечно же не забыл, желаю вам хорошо провести время с семьёй».

«Спасибо» — ответила она мне.

Эти три дня длились вечностью.

Спустя 3 дня.

На работу я пришёл в 7:30, а Адель уже была на рабочем месте, и её улыбка просто была до небес. Она была такая счастливая и радостная, словно выиграла миллион, но мне кажется для неё миллион- это ничего, когда есть её родные, а особенно её папа.

— Ну, как отдохнули Аделина?

— Просто прекрасно, спасибо вам большое, Даниэль.

Она снова обняла меня, но уже гораздо сильнее, чем в прошлый раз. И я снова осознаю, что влюбляюсь в неё, хотя мне этого делать нельзя. Она мне чем-то напоминает мою Оливию, такая же нежная и хрупкая, но Оливию-это погубило. Надеюсь Адель не погубит её доброта. Её доброта, её любовь, её глаза цвета алмаз. Такой прекрасный цветочек погиб.

— А ты знаешь, я скучал по тебе, по твоим изумрудно-зелёным глазам.

— Не могу ответить тебе тем же, ведь времени, чтобы скучать у меня не было. Не называй мои глаза так. Кстати, Даниэль, ты не забыл, что через 2 дня суд?

— Нет, я не забыл, ты готова к своему первому делу, если ты его выиграешь, то ты будешь молодчиной.

— Хорошо, что не забыл, как же я могу забыть про молодчину.

— Ты разговаривала с этой женщиной? Как она, как дети?

— Да, я с ней разговариваю и утром и вечером. Дети прекрасно, они у меня.

Вот чего я точно не ожидал, так это, то, что она приютит их к себе, совершенно незнакомых ей детей, не каждый так может сделать. Сейчас я ещё раз убедился, что Адель жалко этих детей и мне кажется, что она не хочет, чтобы у них детство прошло так. Как они видят, что их маму бьёт их отец. Она не говорит словами что ей жаль их, а сразу показывает это действиями.

— Ты настоящая героиня, я горжусь тобой, не каждый на такое способен. А почему ты это сделала?

— Мне было их жаль, то, что они видят в таком раннем возрасте не должен видеть никто, как их родную мать избивает их родной отец, девочки, которые это видят просто будут потом сторонится мужского пола, к ним будет у них недоверие. Они будут думать, что, если они когда-нибудь выйдут замуж, то их тоже будет избивать муж, а мальчикам он показывает плохой пример, того чего не должен делать настоящий мужчина по обращению к женщинам.

— Ты права, быстро схватываешь на лету.

Я сам обнимаю её, она была права, как никогда. Как будто она понимала их души. Мне аж самому жалко стало их. Сколько в ней добра.

Спустя 2 дня.

— Суд идёт, прошу всех встать — говорит судья.

Это первое дело Адель, я верю, что она выиграет, я буду держать за неё кулачки.

— Итак, суд постановил, лишить родительских прав отца этих детей, половина имущества переходит жене, точнее бывшей жене и под арест.

Ко мне бежит Адель.

— Ура, я смогла теперь я молодчина. Снова эти её обнимашки.

— Я знал, что у тебя получится, я держал за тебя кулачки, позволь поправить воротник рубашки. Поправляя воротник, я увидел шрам на её шее.

— Это что у тебя на шее?

Когда я дотронулся до шрама:

— Пожалуйста не трогай, мне больно.

— Так позволь излечить тебя.

Внезапно для неё и для меня я целую её. Прикасаюсь к её губам нежно, с осторожностью, чтобы не причинить ей боли. Её губы слегка треснувшие. А потом бац и отстраняюсь.

— Извини меня, я не хотел.

— За это не извиняются.

Теперь уже она первая прикоснулась к моим губам, что стало неожиданностью теперь для меня. Её прикосновения были нежными, что я даже не могу объяснить это словами. Никто не целовал меня так, как она. Её губы были на вкус кофе, а пахла она розами.

Теперь я точно понял…что безумно влюбился в эту девушку с изумрудно-зелёными глазами. Теперь только дело за малым признаться ей в этом. Или это не пале дело. Я запутался. А может поцелуй и был признанием в любви. Я что-то не очень разбираюсь в этих любовных делах. Ну ладно до завтра моё признание терпит. До завтра!

Поцелуй. Даниэль. Что это сейчас былоб

Я поцеловала Даниэля в ответ, но он это сделал первым. Он целовал меня с такой нежностью, словно боялся причинить вред, но я точно знала, что он последний человек, который захочет причинить мне боль.

— Даниэль, что мы только что сделали? Нам нельзя было этого делать.

— Мне всё равно, мы только что с тобой поцеловались. И я хочу сказать тебе, точнее предложить начать встречаться, если ты не против. Я так понимаю наши чувства взаимны?

— Ты правильно понимаешь, но, что, если о нас узнают, тебя же могут уволить.

— Ничего страшного, главное, чтобы ты успешно прошла практику и тебе поставили достойную оценку. Обо мне можешь не беспокоится. Я успешный человек и найду работу в любом месте.

— А я и не беспокоюсь. — делаю обиженное лицо, точнее пытаюсь, но у меня плохо получается, ведь я не будущая актриса, а адвокат. Так что мне простительно.

Он снова поцеловал меня. Я хотела бы рассказать ему о своих шрамах и синяках, но пока не стоит ему говорить ему об этом, время настанет, и я обязательно ему расскажу, а пока не время и не место для этого.

Эта неделя просто для меня везучая. Я съездила к родителям и увиделась с папулей, когда он меня увидел он так сильно меня обнял, вот тогда я поняла, что дом-это место, где тебя любят и ждут. Именно папа, показал мне, что такое дом и я благодарна ему за это. Рико и Чико я забрала с собой. Папуля был очень рад их увидеть. А ещё мне Даниэль предложил встречаться, и я согласилась. Я так рада. Человек, который мне понравился сразу, как только я увидела его на пороге. Тогда я ещё сказала себе, что не надо тонуть в его небесно-голубых глазах, словно волны, видимо утонула. Что ещё нужно для счастья?

— Ты знаешь, Даниэль, у тебя такие глаза, словно голубые незабудки. Да-да ты не ослышался незабудки. Ярче всего они цветут на солнце, а значит солнце — это я.

— Я не ослышался, незабудки? Это самый странный и одновременно самый милый из всех комплиментов, которые мне делали. Дай я тебя поцелую, мой зеленоглазик.

Снова поцеловал меня, но уже в носик. Мне это начинает нравится. Такое чувство я не испытывала никогда.

— Ты такая вкусная, что я не могу насытиться тобой, хочу целовать тебя всё время.

— А не слишком ли вы многого хотите, Даниэль Росси.

— Это самое меньшее, что я хочу получить от тебя, Аделина Мальдини.

Пытался снова поцеловать меня, но я отошла в сторону. Хочется чуть-чуть подразнить его.

Я хотела убежать от него. Но он поймал меня и поднял на руки и снова прикоснулся к моим губам.

— Я так скучал по этому чувству, по этим прикосновения, когда тебя любят просто так. Твои губы на вкус, как мандарин, такие же слегка кислые, но и чуть-чуть сладкие.

— Ты преувеличиваешь, хахахаха.