Литмир - Электронная Библиотека

– Ты будешь мне нужна. Не сейчас, позже. Когда все успокоятся и поймут свои перспективы. Ты приедешь?

– У меня есть шанс отказать главе ВОЗ?

– Главе ВОЗ – нет, мне – очень даже.

Она резко положила трубку. Эта воронка опять закручивала, уносила от реальности. Чтобы остановить движение потолка, она обхватила голову руками.

Маша бесшумно подошла к столу:

– Я говорила.

– Я знаю. Просто я должна была узнать…

– Да-да, понимаю.

В тот день люди по всему миру метнулись в клиники вспомогательных репродуктивных технологий, чтобы встать на очередь. За один день был заполнен прием на девять месяцев вперед у всех врачей.

Когда первая волна хаоса улеглась, ей позвонили из Министерства и настойчиво предложили участвовать в международной конференции, чтобы высказать мнение своей страны, которое она любезно предоставит ей по ходу конференции.

В день приглашения ей прислали букет цветов гибискуса – национального символа Кореи – без сопроводительной записки. Маша только поджала губы.

– У вас с ним свой какой-то мир, отличный от всех остальных. Своя атмосфера. В этом мире нет ничего, кроме ваших возвышенных разговоров, звонков раз в двенадцать лет и цветов без записок.

Своя атмосфера – как в точку, подумалось ей. Находясь рядом с Джуном, она действительно словно дышала другим воздухом, словно находилась высоко над землей, чувствуя избранность такой атмосферы. Там не было ничего обычного, земного, там было даже другое притяжение.

Центром всегда был он. Он допускал в этот мир, он изгонял. От этой железной воли правителя даже воздуха она и скрылась в свое время.

– Отправь ему открытку.

– Какую? – Маша закатила глаза с таким вздохом, что могло снести со стула.

– Любую, – она пожала плечами.

– Кремль подойдет?

– Найди с цветками сакуры.

– Ты же говорила, он ненавидит Японию.

– Так и есть. А я ненавижу гибискусы. Все совпадет.

– Ты доиграешься, – в тоне Машки звучала четкая уверенность, что это уже произошло.

– Знаю. Отправь.

Пока решался вопрос с согласованием конференции, утверждались делегаты и выбирался день, стало совсем невыносимо. СМИ только и делали, что писали о вымирании человечества. Вот это новость, конечно! Последние десять лет скорость сокращения населения земли была ужасающей. За эти годы закрылось 80 % родильных домов и консультаций, потому что рожать было некому. Все, кто умудрялся сделать ЭКО, прекрасно понимали, что вероятность забеременеть с первой попытки была ничтожно мала. Со временем, даже четвертая удачная попытка ЭКО была гордостью клиник, обычно не удавалась и девятая.

Беременность стала привилегией. Как навороченные телефоны или телевизоры на полстены. Животы активно демонстрировали всем знакомым без исключения, не позволяя прикасаться. Это доступно только для самых приближенных. Теперь в школы приводили не родителей-пожарных, а беременных сестер и теток, чтобы показать на уроке биологии. Дети замолкали и протяжно охали с каждым шевелением кожи на животе.

Государства по всему миру выделяли огромные деньги на вспомогательные репродуктивные технологии, опасаясь бунта граждан. В какой-то день приняли закон о невозможности отказаться от прививок. Перед этим приняли закон о том, что все дети теперь собственность государства. Как лечить, где учить, чем кормить – на все теперь требовалось разрешение правительственных структур. Школы стали охранять национальные гвардии. За убийство ребенка полагалась смертная казнь. За избиение или причинение тяжкого вреда здоровью тоже. Государственная собственность теперь была неприкосновенна официально. И начиналось это еще с беременности. Все данные об успешно выполненных протоколах ЭКО передавались в специальную комиссию. Она и контролировала, как женщина кушает, пьет, как вовремя посещает врача. При отклонении от правил можно было легко получить штраф с госпитализацией в особое наблюдение контроля.

Редкие случаи самопроизвольного зачатия еще наблюдались в Африке. Неизвестно, почему там, но ученые пытались собрать хоть какую-то информацию. За последний год было зарегистрировано три таких случая. Женщин из далеких и очень обособленных племен забирали силами нацгвардии, помещали в специальные госпитали, и десятки ученых со всего мира съезжались посмотреть на это чудо. По негласной договоренности запрещено было как-то сохранять эти беременности. Наблюдения шли нон-стопом, брались всевозможные анализы, чтобы понять, в чем секрет. Секрет не открывался: все три женщины потеряли детей еще до рождения. Одна из них, родив ребенка на 30-й неделе, даже не смогла его взять на руки, он умер сразу же после родов. Ученые были в отчаянии.

Собирались группы изучения Латинской Америки: в отдаленные районы джунглей среди разливов Амазонки отправлялись ученые с целым караваном охраны и исследовательского оборудования. Племена, до сих пор не знавшие цивилизации, настолько устали от них, что даже смирились. Кроме того, особо ничего от них и не требовали: тесты на беременность для всех особей женского пола с момента наступления менструации и до 50 лет. Кадры, как местные, едва прикрытые одеждой с палками в руках и луками за плечами, стоят в очереди с одноразовыми баночками для мочи, облетели весь мир. Напрасно: никаких беременностей.

Брались безостановочно все гормоны, антитела, молекулы всех возможных видов. Делегации везли под 40-градусной жарой тяжеленные анализаторы. Чудо было лишь в том, что все гормоны были в норме. Единственный, показывающий запас яйцеклеток – на нуле. Женщины были абсолютно здоровы, но бесплодны. Словно в один момент кто-то нажал на невидимую кнопку и отключил любую возможность человечества существовать.

Одна делегация сменялась другой. И вот с тестами на беременность уже проверяют и девочек с восьми лет.

Потом пришло время стимуляций и мракобесов. Последние быстро отвалились. За обещания вернуть возможность иметь детей в разных уголках планеты разъярённая толпа разорвала парочку таких любителей наживы на костях.

Всего пара репортажей с жуткими кадрами – и количество жаждущих помочь с беременностью оригинальными способами скатилось к нулю.

Люди, казалось, обезумели или слишком сильно протерли линзы своих розовых очков.

Паника ширилась по планете. Средства массовой информации начали рассказывать о перенаселении планеты и пытались убедить, что как только число населения уменьшится, природа даст людям второй шанс. Школы стали ненужным рудиментом: такого количества учителей больше не требовалось. Детские сады, репетиторы, преподаватели и даже университеты – всем осталось совсем немного времени существовать.

В Копенгагене какой-то современный художник снял пятиэтажную галерею, убрал все предметы и картины, в центре одного зала висел огромный секундомер. Каждую минуту он отсчитывал, сколько людей осталось на земле. Каждую минуту все меньше.

Планета приближалась к численности в четыре миллиарда человек.

Глава 2

В суматохе прошли последние дни подготовки к отлету. Людей укомплектовали на приемы, как только было возможно. Не более 15 минут на пациента, мелкие задачи раздали другим врачам, взяли троих дополнительных врачей, кто будет поддерживать порядок назначений и выполнять рекомендации по протоколам ЭКО в ее отсутствие.

Девочки с радостью ожидали ее поездки, не столько из-за причитающихся подарков, сколько из-за ее встречи с великими мира медицины. Старшая – Мира – мечтала стать врачом, активно интересовалась всеми делами мамы, ее предстоящими поездками и выступлениями. Младшая – восьмилетняя Мея – полностью во всем подражала сестре. Такой уж возраст!

– Мам, а ты точно знаешь, кто там будет? – Мира застегивала чемодан.

– Да, мне дали список.

– Ого! Прям всех-всех написали? Дай посмотреть? Там есть твои знакомые? Какие? А Хуан будет?

Она улыбнулась. Дочь любила Хуана Мэривезера – специалиста по репродуктивной медицине из Лондона. Они однажды пересеклись в Хитроу, Мире было лет семь и ее не с кем было оставить на время конференции, поэтому она и потащила ребенка туда, где ему совсем было не место. Благо, уже тогда началась эта «напряженка» и детей просто боготворили. Хуан развлекал Миру пару часов ожидания в зале аэропорта, пока Анна со скоростью света редактировала их общую статью для журнала «Медицинский Инфо». Они были давними друзьями, так редко общающимися вживую. Анна не могла не нарадоваться, глядя на счастливую дочь, которая разговаривала с «самым главным в Британии врачом».

3
{"b":"932802","o":1}