– Спасибо. Но, думаю, я боюсь не последствий, а самого выбора. Точнее, пожалеть о нем в будущем… Не уверена, что знаю, чем хочу заниматься всю оставшуюся жизнь.
Квиллайя продолжала улыбаться.
– Один сад или другой, или вовсе никакого, все есть выбор, и плохим он быть не может, может только быть.
Арнике стало чуть теплее на душе. Разговоры с Квиллайей, хоть и не всегда понятные, неизменно приносили ей какое-то особое умиротворение. Она улыбнулась директрисе в ответ. Вдруг Чжоо, услышав их разговор, повернулась и громко выдала:
– Экзамен выбрать – чего уж проще, если подумать? Делаешь, что получается, тогда что-то и получается! – и сама расхохоталась, стуча по столу рукой.
Арника от неожиданности вздрогнула, а затем в попытке сделать невозмутимый вид взялась не глядя за свою чашку, которая оказалась чайничком, потому что, когда ведьма его приподняла, чтобы отпить фей-чай, крышка вдруг соскользнула куда-то под стол, а горячая жидкость залила воротник платья. Теперь уже все студентки и профессора обратили на нее внимание. Квиллайю это ничуть не смутило, и она вернулась к своему сендвичу. Мелиссе достаточно было коротко взглянуть на втянувшую голову в плечи подругу, чтобы даже громче хохочущей феи воскликнуть:
– А что это за цветы вон там висят? Вот прямо над профессором Крокусом! Профессор Цикорио, я совсем забыла, как они называются?
Только что закончивший выслушивать лекцию Календулы и собравшийся было разделаться со своим пудингом Крокус вздрогнул, посмотрел наверх. Лицо Цикорио покрылось красными пятнами и она, запинаясь поначалу, ответила:
– Это орхидея. Могу тебя заверить… орхидея и есть.
Все посмотрели сначала наверх, затем на нее. Бедная ведьма так застеснялась, что почти всем телом повернулась к Крокусу с новой лекцией, усердно игнорируя направленные на нее взгляды:
– Господин Шафран, пожалуй, и без меня знает, что это за цветок. Хотя… кажется, я вам не рассказывала, как орхидеи выращивают… то есть, мы выращиваем. У нас ведь довольно уникальный метод подбора удобрений…
Профессор Крокус сделал жалобное лицо, но, вздохнув, снова повернулся к ней со своей чашкой фей-чая. Студентки захихикали, как и Чжоо, продолжая прерванные разговоры. Арника благодарным жестом приподняла чашку в сторону Мелиссы, а та в ответ осторожно чокнулась с несчастным чайничком без крышки, издавшим тихий звон.
Вскоре разговоры иссякли, а тарелки и креманки опустели. Квиллайя и профессора, коротко пожелав студенткам удачи на экзамене, вышли из зала. Мелисса облегченно вздохнула.
– Ну что, идем делать, что получается? – спросила она Арнику и захихикала, вставая из-за стола. Та улыбнулась, но вместо облегчения вдруг почувствовала тревогу – приближалось время экзамена.
К десяти часам утра у массивных резных дверей зала экзаменов собралась очередь. Ведьмы перечитывали свои тетради, сплошь исписанные заклинаниями и напичканные черновыми иллюзиями, шелестели учебниками, отрабатывали магические движения, перекатывали в ладонях холодные кристаллы, неразборчиво бубнили себе под нос, напряженно сдвинув брови. Волнение в воздухе висело невыносимое, и с каждой минутой ожидания учебники листались все быстрее, кристаллы все чаще подносились к губам для заговоров на удачу, а бубнящие голоса становились все громче и отчаяннее.
В самом начале очереди стояла Мелисса, уже в обычной своей одежде, как, впрочем, и остальные. Она практически с боем выбила себе это место, напирая на то, что единственная сдает историю и никого надолго не задержит. Она закрыла руками уши и старалась глубоко дышать. Сразу за ней стояла Арника, которую подруга протащила в начало очереди вместе с собой. Девушка в ужасе уставилась бессмысленным взглядом в противоположную стену, прислонившись к дверям зала. После инцидента с чайником ей пришлось переодеться. Она надела свое любимое короткое клетчатое платье и высокие сапоги, надеясь, что это придаст ей уверенности. Но возле дверей зала экзаменов ведьма с сожалением обнаружила, что это совсем не работает.
Мелисса повернулась к подруге и, увидев эту картину отчаяния, тронула ее за плечо:
– Давай, подыши тоже, поможет, – и она подняла и опустила руку Арники в такт своему дыханию. Та будто и не заметила этого.
– По-моему, мне уже ничего не поможет, – ответила она, – Что мне вообще сдавать-то? Я точно останусь на второй год! Хотя подумаешь, второй год… выбор есть выбор, не хороший и не плохой.
– Ну хватит уже, – строго одернула ее Мелисса, прерывая свои упражнения, – Я же тебе сказала – сдавай историю вместе со мной!
Арника только глаза закатила:
– Да сколько можно, не хочу я историей твоей заниматься! Работа, может, и хорошая, только я по душе хочу занятие найти.
Мелисса в ответ тоже закатила глаза:
– У тебя на поиски минуты четыре, не больше.
– Меньше, – сказала вдруг стоявшая сразу за Арникой Лобелия, которая до этого без конца поглядывала на свои часы, – Они и так уже задержались.
Арника со вздохом закрыла лицо руками, а потом вдруг выпрямилась и заявила Мелиссе:
– Знаешь, а я все-таки сдам живологию! Вот, видишь, я и решила! – И она торжественно сложила холодные и дрожащие руки на груди.
– Что – правда? Призовешь фамильяра без подготовки?
Арника притворно уверенно закивала, глядя на недоверчивое лицо подруги, а внутри вся сжалась в ледяной комок, жалея, что не захватила заговоренных на удачу кристаллов.
– Ничего такого уж сложного, – добавила ведьма, натягивая улыбку, – Мы полгода отрабатывали и движения, и термины, и концентрацию. Альпиния справилась, и я справлюсь.
– А артефакт где возьмешь?
Арника на секунду задумалась, машинально дотронувшись до сережки в правом ухе, и почти выкрикнула:
– Вот! Сережка! Вполне должна сработать.
– Разве она не заговоренная?
– Нет! Заговорена вторая, а эта чистая.
Мелисса обняла ее, довольная ответом:
– Тогда удачи. Жаль, я не смогу посмотреть, как ты его призываешь. Не забудь про дыхание и стабилизацию портала, и еще то слово странное…
– Да я знаю, знаю, дай повторю, – отмахнулась Арника и теперь сама закрыла уши и начала беззвучно шевелить губами, сдвинув брови.
Предмет живологии считался одним из самых простых в академии, а вот ритуал призыва фамильяра, необходимый для его сдачи, был одним из самых трудных экзаменов. Требовалось не только наизусть заучить сложное древнее заклинание, создать и стабилизировать межмагический портал, знать правильные движения и выполнять их все точно по порядку, но и очистить сознание. Это должно соединить его с чистым от волшебства артефактом, чтобы фамильяр оставил в нем часть своей магии, привязывая себя таким образом к ведьме на всю ее жизнь. Вспомнив все это, на мгновение Арника пожалела, что назвала именно этот предмет, но напомнила себе о словах Квиллайи и твердо решила следовать именно этому выбору, раз уже его сделала. Это ее немного успокоило, и вспоминать ритуал стало проще без жужжащего роя тревожных мыслей в голове.
Прошло до отчаяния мало времени, прежде чем Арника открыла глаза и отскочила от дверей, услышав за ними приближающийся стук каблуков. Она испуганно схватила Мелиссу за руку, и они тревожно переглянулись, когда двери засияли голубым светом и отворились. На входе в зал экзаменов стояла Пипирима Чжоо и с ухмылкой оглядывала взволнованных студенток. Она перевела взгляд на Мелиссу и коротко объявила:
– Первая!
Фея тут же развернулась и поковыляла на свое место за столом в центре зала. Ее бесцветные короткие крылышки подрагивали при каждом шаге, издавая тихое дребезжание. Мелисса на прощание улыбнулась Арнике, сжав ее руки, и пошла за Чжоо. Двери за ними захлопнулись и исчезли, слившись с каменной стеной.
Арника поняла, что больше не может совсем ни о чем думать, будто все заклинания в панике удрали из головы, оставив пустоту и лихорадочный стук сердца. Она не слышала, что происходит вокруг, а услышать, что происходит в зале, не могла из-за заколдованных дверей. Ведьма смотрела на них, будто пытаясь убедить сжалиться над ней и больше никогда не открываться. Но они отворились снова, как ей показалось, сразу после того, как впустили Мелиссу. Арника увидела перед собой знакомый, но каждый раз приводящий ее в ужас зал экзаменов.
