Он ужасный подхалим и жутко самодовольный парень. Бог не обделил его внешностью, дав высокий рост, густые золотистые волосы, которые он год назад зачем-то покрасил в пепельный цвет, и острые скулы. И конечно же он нравился многим девочкам в школе и даже учителям. Преподаватели закрывали глаза на его частые прогулы, ведь он выступал на всех школьных мероприятиях. Звезда эдакая.
Однако меня он не покорил, а только раздражал, с каждым годом все сильнее. И шуточки его, на которые я раньше не обращала внимания, и безолаберность – никогда не прощу ту лабораторную! – и самоуверенность его тоже раздражала.
Я не протянула руку в ответ, сама встала, отряхнувшись, при этом бросила на него максимально разъяренный взгляд, как будто прожгла бы самого Никиту и десять его копий насквозь.
– Ты чего носишься тут как угорелый? – прошипела я.
– Так вроде это ты взлетела по лестнице со скоростью света, – парировал он.
– Спасибо за комплимент, Никиточка.
Он съежился, будто я выплеснула ему в лицо стакан холодной воды. Знала, что ему не нравится, когда его так называют. Я оскалилась, и тут же голову пронзила боль от улыбки, мир закачался, и я машинально облокотилась на стену. Никита, заметив это, подскочил ко мне, приобнял за талию, чтобы придержать. Опомнившись, я оттолкнула его.
– Ты чего пристал ко мне, Власенко? – спросила я. – Ты вообще знаешь, что у нас сегодня важная игра, а ты чуть не травмировал члена команды?
– Знаю, конечно, кто ж не знает, всем сказали прийти и поболеть за вас. – Он опустил руки и закатил глаза. – Либо болеть, либо помогать в библиотеке. Я лучше посмотрю, как вы продуете.
Я была на грани.
– Ты невыносим, – выплюнула я. В глазах рябило.
На лице Никиты отразилось волнение. Он снова приобнял меня, придерживая за талию. Я увидела, как с первого этажа поднимается Наталья Андреевна, и решила проучить Власенко за его длинный язык, сделав вид, что плачу. Прикрыв руками лицо, я старалась изобразить всхлипы. Растерянное лицо Никиты надо было видеть!
– Никита, что тут случилось? Почему Диана плачет? Почему вы не на уроке? – протараторила классная руководительница.
Никита на удивление не соврал, сказав, что ударил меня дверью. Я же сидела, потирая глаза и делая вид, что уже успокаиваюсь.
– Никита, отведи Диану в медпункт и иди на биологию. Я спрошу у Галины Васильевны, поощрил ли ты ее своим присутствием в этот раз.
Когда учитель скрылась за следующим поворотом, я убрала руки с лица и ехидно улыбнулась. Тогда Никита все понял.
– Ты маленькая лгунья!
– Да, Никиточка, это тебе за твой длинный язык. Не все же должно тебе сходить с рук.
– Да ты завидуешь, маленькая фея Динь-Динь? – Потрепав меня по волосам, Власенко усмехнулся.
– И чему мне завидовать? – Сбросив его руку с головы, я состроила злую гримасу. – Поблажкам? Наша классная руководительница видит тебя насквозь.
– Зато каким поблажкам!
– Нашел чем гордиться. – Я закатила глаза. – Не пробовал добиваться не личиком, – обвела пальцем контур его лица, – а головой, – указала на висок.
– Ты сегодня злая, Динь-Динь.
– Не называй меня так, – огрызнулась я. – В нашей с тобой истории я буду злым гоблином или старой ведьмой, но никак не феей.
– Ты уже, – засмеялся он.
– Ну-ну, смейся дальше. Я хотела тебе помочь избежать биологии, но уже передумала.
Расслабленный взгляд Никиты стал заинтересованным.
Сделав невозмутимый вид, я подошла к нему так близко, что почти касалась его подбородка кончиком носа, и произнесла:
– Я же знаю, как ты терпеть не можешь биологию. Все эти пестики и тычинки сводят тебя с ума. После урока я подойду к Наталье Андреевне и скажу, что фельдшера долго не было и ты, как настоящий рыцарь, – я показала пальцами кавычки, – вызвался посидеть со мной, чтобы мне не стало хуже.
– И что ты хочешь получить взамен?
– А ты быстро схватываешь! – Хитрая улыбка моментально появилась на моем лице. – Будешь мне должен.
– Я должен тебе? – Он изумленно уставился на меня. – Ты только что меня подставила.
– Не надо этого актерства. Твои чары на меня не действуют, – отмахнулась я. – Можно сказать, я тебе аттестат спасаю. Уверена, что ты не сделал домашнее задание на сегодня и еще три предыдущих. И ты у Галины Васильевны не в любимчиках. Так что, вероятнее всего, схлопочешь не меньше четырех двоек. – Я подсчитывала на пальцах его отметки, как вдруг в глазах снова помутилось, и я облокотилась на Никиту – не специально, конечно же.
– Я согласен, Семушка. Но еще посмотрим, во что это выльется, – хитро улыбнулся он.
Семушка, бр-р-р. Звучит как что-то вязкое на языке. Как же я не любила это прозвище, которое он мне дал еще в начальных классах.
– Меня зовут Диана, – выпрямилась я, что было лишним.
В глазах потемнело, и Никита снова поймал меня в объятия. В этот раз я не стала отказываться. Без его помощи я не дойду.
– А в медпункт, мне тебя точно надо отвести. Пойдем, Семушка.
– Не называй меня так, – отрезала я.
Оставшийся путь до медпункта мы прошли молча. Перед тем как уйти, Никита несколько раз уточнил, не остаться ли ему со мной. Я только отмахнулась. Но в последний момент посмотрела ему в глаза. Он кивнул в ответ, давая понять, что договор в силе.
* * *
Фельдшер осмотрела меня.
– Скорее всего, у тебя ушиб.
Я запрокинула голову, и в ней вспыхнули все красноречивые слова в адрес Власенко. «Надеюсь, ты сейчас икаешь», – взмолилась я.
Посмотрев на фельдшера, я попыталась сделать максимально бодрый вид. Однако к горлу подбиралась тошнота. Она провела еще один осмотр, дала таблетку и напоследок, подозрительно меня оглядев, отпустила.
К тому моменту, как я вышла из медпункта, уже была перемена. Девочки стояли возле физкультурного зала, ожидая меня.
– Ты где была?! – хором спросили они.
– Не кричите, пожалуйста, у меня голова раскалывается.
Вкратце я пересказала историю, которая произошла со мной и Никитой. Я заметила ухмылку на лице Саши.
– Что такое, тебе смешно, Сашуль? – спросила я с ядовитой ноткой.
– Ты его обвела, причем так лихо, а он так просто согласился, что очень странно. Вы и правда отличная пара, и не только в лабораторных работах, – продолжая улыбаться, ответила Саша.
– Не начинай. Я его не переношу, уже не помню как давно.
Осмотрев меня с ног до головы, Лера вдруг забеспокоилась:
– Диана, ты точно сможешь играть? Ты такая бледная…
– У меня всего лишь ушиб. Даже не сотрясение, так что все в порядке. Фельдшер меня проверила и дала какую-то таблетку. Я смогу сыграть, а потом, обещаю, сразу поеду домой.
Все трое хмуро на меня посмотрели, но спорить не стали. Они бы не переубедили меня и прекрасно это знали. Все мы понимали, сколько прошли, чтобы попасть в финал.
* * *
Мы быстро переоделись. Мне очень нравилась форма нашей школьной команды. У девочек она небесно-синяя, с розовыми полосками по бокам и белыми наколенниками, прошитыми голубыми нитками. По традиции все девчонки сделали хвосты и вплели в них одну косичку. Однажды мы в шестом классе, не сговариваясь, пришли так на тренировку. Тогда и решили, что такая прическа будет нашей фишкой.
Мы начали разминку, в которой я показывала упражнения. Не знаю, какую волшебную таблетку мне дала фельдшер, но чувствовала я себя прекрасно. Хоть и моментами в ушах стоял неприятный звон.
Тренер всегда нас учил уделять бо́льшую часть времени растяжке и основным упражнениям, и только потом переходить к работе в парах и отработке подач и атак.
На стороне, где мы разминаемся, царила сосредоточенность друг на друге, на своих действиях – все точно и четко. Только иногда, в моменты отдыха, до нас доносился слишком громкий смех Лианы и ее подружекблизняшек Марины и Полины. Смех был таким наигранным, словно призывал посмотреть, откуда он исходит. Я отошла к стенке, чтобы завязать потуже шнурки.