Упёрлась Василиса в пол, чтобы подняться и случайно коснулась твёрдой, как камень, и холодной, как лёд, руки одной из бедных девушек. По комнате прошёл шёпот, будто разом десяток слабейших тел издали мучительный вздох. Рука мертвеца задрожала, с хрустом сжались синие пальцы, поднял голову труп и уставился перед собой белыми от инея глазами. Зашевелились по всей комнате мертвые девушки, захрустел ломающийся лед и замерзшая одежда. Окоченевшая от ужаса, Василиса смотрела на то, как с трудом заползали слепые существа, ощупывая дрожащими ладонями дорогу перед собой. А княжна боится и пошевелиться, боиться хоть какой-то звук издать, чтобы неупокоенные не нашли ее.

– Где же ты?

– Мне так холодно…

– Дай согреться…

Голоса их были такими тихими, будто охрипшие от холода и плача. Упрашивали они на разный лад показаться Василисе, умоляли хоть немного поделиться теплом живого, человеческого тела. Комната полнилась их плачем и стенаниями, шорохом ползущих тел и звуком клацающих челюстей. Василиса ни жива ни мертва от страха, сама не заметила, как обхватила свое лицо руками, чтобы даже дыханием не выдать себя. А сама еще пуще замерзает, того и гляди совсем окоченеет на мраморном полу. Обшарила княжна глазами комнату и заметила вдалеке дверь. Поняла она, что если и дальше будет медлить, то либо мертвецы отыщут ее, либо умрет от холода и сама обратиться в одну из таких несчастных. Но стоило Василисе подняться на задубевшие ноги, как силуэты девушек замерли и их головы с пробирающим хрустом повернулись в ее сторону. Не могла уже Василиса бежать, едва стояла, поэтому поспешила, как могла, на нетвердых ногах к выходу, а мертвецы бросились к ней со всей комнаты.

– Останься! – заплакала ближайшая к ней девушка и протянула ей свою покрытую черными струпьями руку.

– Мне так холодно!

Василиса едва уклонилась от жадных пальцев и ковыляла дальше, но мертвые девицы не отставали. Куда не бросишь взгляд, повсюду они, не успела Василиса пройти половину пути, как мертвец вцепился в ее лодыжку. Пальцы впились в ее кожу, от одного прикосновения по телу прошла холодная дрожь. Ноги Василисы подкосились и она свалилась на пол.

– Отдай мне свое тепло! – завыла девушка, сильнее сжимая Василису.

Княжна вскрикнула, пытаясь отбрыкиваться, но девица не отпускала ее. Трупы окружали ее плотнее, тянули к ней свои искалеченные холодом пальцы, требуя хоть немного согреться. Поняла Василиса, что останется здесь, растерзают ее несчастные, проклятые души, и будет она лежать с ними, дожидаясь другую заблудившуюся, что не посчастливится забрести сюда.

– Оставьте меня! – закричала княжна и, цепляясь в скользкий мрамор, поползла изо всех сил вперед.

«Нет, не останусь! Пока бьется мое сердце буду бороться, не жалея себя!»

Оглянулась Василиса на девицу, что держала ее и ударила ее в обезображенное страданием и смертью лицо. Лишь на мгновение ослабла хватка мертвеца, но Василиса ни на секунду не остановилась и ползла дальше. Холодные руки то и дело охватывали ее, тянули за волосы, рвали сорочку, умоляя пожалеть их. Но Василиса даже не смотрела на несчастных, только отбрыкивалась, сбрасывала с себя ледяные пальцы, и ползла вперед. Сама себе не поверила княжна, когда коснулась двери. На мгновение оглянулась она и, увидев десяток тел, что, разинув черные рты, распахнув слепые, белые глаза, царапали ее ноги, стремясь утянуть ее к себе, как толкнула Василиса спасительную дверь и, не помня себя от ужаса и усталости, вползла в следующую комнату.

Долго она лежала, тяжело дыша, уткнувшись в идеально-гладкий мрамор. Одеревеневшая от холода и ран, она почувствовала, что здесь еще холоднее, чем в комнате с мертвыми девушками. Нет в этом заколдованном тереме спасения. Куда бы ты ни пошел, ждет тебя только холод и смерть.

В миг, когда княжна почти потеряла сознание, заслышала она легкий смех, вроде мелодичный и веселый, но было в нем что-то такое грозное, что Василиса вздрогнула и подняла голову.

Увидела она, что оказалась в небольшой комнате, здесь было пусто, в отличии от остальных, но у противоположной стены стояли два каменных трона, украшенных драгоценными каменьями. На одном троне сидел молодой мужчина. Поднялся он неторопливо и величаво, одетый в черный аксамитовый кафтан, расшитый серебряными нитями, а поверх черная мантия с серебрянной каймой. Василиса не успела подняться, как незнакомец оказался подле нее, опираясь на каменный, черный посох. Молодое было лицо у незнакомца, бледное и красивое, но будто застывшее, глаза почти что голубые, но какие-то бледные, словно выцветшие. Лицо гладкое, украшенное тонкими, лихо подкрученными серебристыми усами. Только теперь поняла княжна, отчего в доме было так холодно, это от хозяина дома веяло нечеловеческим хладом и стоило ему приблизиться, как она почувствовала, как остатки тепла покидают ее, как кровь вот-вот заледенеет в жилах. Попятилась Василиса, да только наткнулась на закрытую дверь.

– Здравствуй, дорогая гостья, – улыбнулся ей незнакомец.

Его слова зазвенели, словно кусочки льда, ударившиеся друг о друга.

– Прогулялась по моим владениям? Как тебе мой край и его богатства? Расскажи, что думаешь о моих верных слугах, быстрых и верных, как мое слово? Видела ли ты мое темное озеро и ненаглядных русалок-шаловниц? Понравился ли тебе мой темный и дремучий лес? Хороши ли мои хоромы, довольно ли у меня сокровищ, золота да серебра?

Попыталась Василиса что-то ответить, да только так дрожала, что зубы стучали, а хозяин дома знай себе посмеивается, разглядывая ее. Собралась княжна, вспомнила о своей гордости и, подняв голову, произнесла.

– Здравствуй, незнакомец. Видала я твои владения, твоих слуг и богатство, да лучше бы вообще не видывала. Знай, что я княжеская дочь и меня не оставят в руках злодея.

– Княжеская? – заулыбался хозяин заколдованного терема. – Да как же мне понять это, когда ты в таких лохмотьях? Или же здесь где-то золотая печать припрятана? – он вдруг схватил ее за край рваной сорочки и приподнял ее.

Еще сильнее вжалась княжна в стену и трясущейся, едва слушающейся рукой, выдернула сорочку, успевшей покрыться в его пальцах тонкой корочкой льда. Знала она, что ее худая одежда едва что скрывает, но этого не стыдилась и не думала прикрываться.

«Я человек честный и не мне краснеть от стыда перед похитителем и душегубом», – подумала она, прямо глядя ему в глаза.

– Скоро сам убедишься, – вслух произнесла она. – Когда на твоем крыльце появятся гости с мечами наперевес.

– Не серчай, княжна. Разве тебе не угодил мой радушный прием? Впрочем, ты с долгой дороги притомилась и проголодалась. Обговорим все на свежую голову.

Скинул с себя незнакомец плащ и накинул его на дрожащую, обессиленную Василису. Направился он неспеша прочь, постукивая каменные посохом, и из ниоткуда перед ним появилась невиданная доселе дверь. Пришлось Василисе следовать за местным хозяином. Вел он ее по темным, неприметным коридорам, пока они не оказались у небольшой комнаты. Стоило двери раскрыться, как Василиса едва не ахнула от радости. Внутри расположился каменный камин, а в нем весело трещал огонь. Бросилась Василиса в комнату и упала перед камином, протягивая к нему красные, измученные морозом, руки. Не успела она опомниться, как дверь уже была закрыта и загадочный хозяин пропал.

Полночи Иван провел на коне, пока не добрались они с Лютомиром до края темного и густого леса. Приостановился царевич, огляделся и понял, что доселе еще не бывал в этом крае. Охотники и следопыты водили его совсем в другие места, не такие дремучие и глухие.

– Чего встал? – оглянулся на него княжич. – Слезай с коня. Там троп нет, пойдем пешком.

– Куда ты привел меня? – спрыгнув из седла, спросил Иван.

– Лихое место, скрывать не стану, – ответил Лютомир. – Знаю я, что здесь водится одна ведьма. Ее-то помощь нам и нужна.

– Колдовство? – нахмурился царевич.

Он с пущим подозрением глянул на лес.