– Я перейду сразу к делу, – говорит Оливия. – Это моя внучка, Уиллоу Хейз. Она здесь учится.

Декан оглядывается на меня, а затем печатает что-то на своем компьютере, вероятно, просматривая мое досье.

– Ясно.

– Из-за некоторых неприятных и непредвиденных обстоятельств в конце прошлого семестра моей внучке пришлось пропустить больше занятий, чем ей хотелось бы. Я здесь, чтобы посмотреть, что мы можем сделать, дабы вернуть ее в прежнее русло.

Мне приходится приложить немало усилий, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Неприятные и непредвиденные обстоятельства – что ж, можно и так сказать. Оливия не спрашивала о подробностях того, что помешало мне посещать колледж, а я не слишком вдавалась в объяснения. И я благодарна ей за то, что она не напирала.

Я уже поведала ей большую часть правды о своей жизни и о том, как обстояли дела с момента моего удочерения, но мне совсем не хочется рассказывать ей о братьях Ворониных. Это просто… совершенно другой уровень, и какая-то часть меня хочет все это забыть.

– Обычно, когда кто-то пропускает столько занятий, сколько пропустила мисс Хейз, ему приходится пересдавать семестр, – говорит декан, сцепив пальцы. – Она не сдавала выпускные экзамены ни по одному из своих предметов, согласно записям.

– Я это понимаю. – Оливия кивает. – Однако это неприемлемое решение.

– К сожалению, могу предложить только такое.

Бабушка улыбается, по-прежнему вежливо и изысканно, но теперь в ее улыбке появляется небольшая колючесть.

– То есть вы хотите сказать, что, если бы студенту пришлось пропустить занятия из-за болезни, смерти в семье или какой-то чрезвычайной ситуации, вы бы заставили его пересдавать зачеты за весь семестр?

Декан Кармайкл моргает, явно не привыкший к тому, что люди бросают ему вызов.

– Ну, не всегда. Конечно, нет. Но это смягчающие обстоятельства.

– А, так вы намекаете, что причины, по которым моя внучка пропустила занятия, недостаточно веские, чтобы позволить ей наверстать упущенное?

На секунду кажется, что он не находит слов. Думаю, если бы он говорил с кем-то другим, то наверняка уже сказал бы, что всех этих ее туманных рассуждений недостаточно. Но когда дело доходит до спора с моей бабушкой, он явно задумывается.

И меняет тактику.

– Что вы предлагаете, миссис Стэнтон?

Оливия складывает руки на коленях.

– У вас есть летняя школьная программа, верно?

– Да, – соглашается он.

– Тогда Уиллоу будет посещать занятия этим летом. Она наверстает упущенное и сможет начать следующий семестр без всяких штрафных санкций.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы открыто не уставиться на нее. Она излучает такую уверенность, что почти невозможно представить, чтобы декан отказал ей в просьбе.

И, в конце концов, он этого и не делает.

Бросив на меня еще один взгляд, мужчина наконец кивает.

– Что ж, хорошо. Если на этот раз она будет исправно посещать занятия, мы сможем позволить ей наверстать упущенное за лето. Но ей нужно будет записаться прямо сейчас. Летние занятия начнутся совсем скоро.

– Конечно. – Оливия одаривает его довольной улыбкой.

Мы выходим из его кабинета и направляемся прямо в здание регистрации, где бабушка следит за тем, чтобы я записалась на все нужные занятия. Она также оплачивает мое обучение, не обращая внимания на мои протесты и напоминая, что она наверстывает упущенное за все те годы, когда не могла баловать меня так, как положено бабушке.

И на колледже она не останавливается.

Пару дней спустя мы отправляемся осматривать квартиры, и она говорит мне выбрать ту, которая мне больше всего понравится, и не беспокоиться о том, сколько стоит аренда. По сравнению с этими квартирами, жилище, в котором я обитаю на данный момент, выглядит как лачуга, и как бы странно ни было иметь такую свободу выбора жилья, в кои-то веки не беспокоясь о деньгах, это даже весело.

Я использую знания, полученные во время просмотра шоу по благоустройству домов, чтобы выбрать жилье с удобствами, о которых всегда мечтала, и в тот же день мы подписываем договор аренды.

– Тут так красиво, – выдыхаю я, стоя в гостиной. Она пока еще пуста, зато потенциала полно. – Мне придется вставать пораньше, так как до кампуса еще несколько остановок, но оно того стоит.

Бабушка хмурится.

– Ты ездила в колледж на автобусе?

Я киваю, и следующее, что я помню, это как мы садимся в ее машину и едем в ближайший автосалон.

– Оливия… – говорю я, когда мы следуем за энергичным продавцом, у которого в глазах уже доллары мелькают. – Это слишком. Ты и так столько для меня сделала. Я не против ездить на автобусе, серьезно.

– Я не пытаюсь купить тебя, Уиллоу. Или завоевать твою любовь подарками.

– Конечно, я знаю. Просто хочу сказать, что тебе необязательно тратить на меня так много. Мне неудобно просить тебя об этом.

Она протягивает руку и кладет ее мне на плечо.

– Ты не просишь, так что тебе не о чем беспокоиться. Меня это вряд ли ударит по карману. Помнишь, что я сказала? Подумай о том, что за двадцать два года ты не получала от меня подарков на день рождения и Рождество. Я просто хочу наверстать упущенное.

В ее тоне слышится какая-то тоска, и я понимаю, что она, вероятно, чувствует себя виноватой за то, что ее не было рядом раньше. Она не смогла помочь мне, когда я находилась в бедственном положении, и это, наверное, давит на нее.

Странно, когда кто-то так сильно заботится о тебе, особенно после многих лет заботы о самой себе. В основном. Поэтому я благодарна за это. За нее.

Мы все еще не знакомы во многих отношениях, но с каждым днем начинаем узнавать друг друга все больше и больше, и мне это нравится.

В итоге у меня появляется шикарная серебристая машина и куча новой мебели для моей новой квартиры. Так странно парковаться на стоянке и не беспокоиться о том, что мои вещи украдут, но каждый раз, когда я вхожу в новую квартиру или ложусь спать в кровать с роскошным матрасом и простынями, у меня в груди разливается приятное тепло.

Вот что значит иметь семью? Иметь страховку?

Через несколько дней после переезда в новую квартиру я возвращаюсь в колледж, чтобы начать летние занятия.

Кампус не такой заполненный, как обычно, так как большинство студентов разъехалось: либо работают на летних подработках, либо на каникулах, либо навещают свои семьи.

Естественно, первые, кого я вижу, когда подъезжаю на парковку, – это Эйприл и ее шайку. Они стоят там, болтают и смеются.

Черт. Я не думала, что она будет посещать летние занятия.

Хотя, наверное, мне не стоит удивляться. У нее склонность к соперничеству, так что, если дополнительные занятия помогают ей опережать других студентов, неудивительно, что она здесь. К тому же ей не нужно подрабатывать летом, как пришлось бы мне, если бы обстоятельства не изменились.

Сделав глубокий вдох и решив не обращать внимания на нее и ее компашку, я выскальзываю из машины и нажимаю кнопку на замке, чтобы запереть ее. Звуковой сигнал привлекает внимание Эйприл, и она смотрит в мою сторону. На секунду ее взгляд скользит по мне, и она будто бы не узнает меня. Но затем до нее доходит, и ее глаза почти комично расширяются.

Сейчас я выгляжу намного лучше, чем в прошлый раз, когда она видела меня, учитывая все обстоятельства. Синяки на шее почти исчезли и скрыты косметикой, на мне более приятная одежда, купленная Оливией. Я выхожу из хорошей машины с высоко поднятой головой.

Эйприл сильно толкает одну из своих подруг локтем в бок, и все они оборачиваются, чтобы посмотреть на меня, когда я прохожу мимо них.

– Что, черт возьми, с ней случилось? – бормочет Эйприл одной из своих прихлебательниц, а я все еще нахожусь достаточно близко, чтобы расслышать ее слова. – У меня глюки или Уиллоу Хейз в кои-то веки выглядит более-менее прилично?

– Может, нашла хорошую работу, – предполагает одна из них.

– Ну да, как же. А может, кто-то из ее родственничков сдох и отдал ей все деньги, – говорит другая, и они все смеются.