— А что, разве тем, кто занимается бумажной работой, не дают очередных званий?

— Ему немного не везёт.

— Да ещё эти взятки, — сочувственно кивнул Кристоф, но его глаза начинали метать молнии. — Где он шляется? Почему не сидит на месте?

Именно в этот момент в шаре, наконец, материализовался большой, заваленный заявлениями, визами и анонимками стол, за которым восседал усталый худощавый человек с унылым бледным лицом, на котором выделялся большой, длинный и печально опущенный нос. Бесцветные волосы были аккуратно зачесаны на пробор, а на безукоризненном мундире тускло поблескивали знаки отличия, какими гордятся разве что юные выпускники высших школ Звёздной Инспекции. Он взглянул на нас из-за листка, который держал в сухих пальцах, видимо, пытаясь разобраться в нарисованных на нём каракулях.

— Это ты? — он безрадостно взглянул на Кристофа. — Хорошо, что прилетел. И не один? Супруга?

Голос его к последнему слову заметно увял, и мне пришлось сделать шаг вперёд и произнести:

— Джон, это я.

Его прозрачные глаза какое-то время внимательно вглядывались в моё лицо, но никаких чувств в них не отразилось.

— Теперь узнал, — на той же ноте произнёс он. — Поезжайте в отель «Космополитен». Вечером я с вами свяжусь.

Он нажал кнопку на пульте и тоже растворился в пустоте шара.

— Как тебе это нравится? — обернулся ко мне Кристоф.

Ясно было, что ему это всё абсолютно не нравилось,

— Ему просто некогда или он не может говорить.

— Он трус!

— Ты его просто не знаешь. Много ты с ним общался?

— Слава богу, нет! Где этот чёртов отель?

— Это не чёртов отель, — возразила я. — Это высококлассный отель. Там сервис на уровне лучших отелей самых развитых планет.

— Я прилетел сюда не для того, чтоб наслаждаться их сервисом! — рявкнул он, выходя из кабины.

Я остановилась. Мне совсем не нравилось его настроение. Дело было даже не в грубости и злости, а в том, почему он их проявляет. Кому-кому, а уж мне-то было известно, что мой муж умеет держать себя в руках. Заметив, что я отстала, он обернулся.

— В чём дело? — спросила я. — Что тебя тревожит?

Он вернулся и встал передо мной, засунув руки в карманы.

— Этот город. Он слишком стерилен. Глядя на их мостовые, мне хочется снять сапоги. И я без конца думаю, что в своих джинсах я выгляжу здесь как ковбой на Пикадилли. И к тому же, во всём этом есть что-то, что я не понимаю, и в чём я безнадежно отстал от тебя. Это понятно?

— Да, — кивнула я. — Только знаешь, на Пикадилли сейчас очень много парней в джинсах. А здесь люди носят служебную форму. Нью-Скотт — это научно-административный центр колонии. И не думай, что ты сильно от меня отстал. Я ведь сбежала отсюда к тебе.

— Наверно… — вздохнул он и осмотрелся. — Но разве можно здесь жить? Такой мир — это место для душ героев и скитальцев. Для смертных он опасен. Здесь слишком хорошо.

— Этот город — дом для людей, которые работают на Киоте. Нельзя же быть в постоянном напряжении. Здесь они отдыхают от мира. У них, как и у нас, прочный тыл. Это ведь не последнее дело, верно? Кстати, я не замечала, чтоб ты снимал обувь, расхаживая по подлинным персидским коврам на светских раутах.

— Но там я бываю в смокинге, а не в джинсах… — пожал плечами он. — Всё равно, чем скорее мы отсюда уберёмся, тем лучше. И давай не будем брать номер в этом чёртовом высококлассном отеле…

— Но мне нужно принять душ, — закапризничала я.

— Мне тоже… — со вздохом сдался он.

Нам достался роскошный номер на тридцатом этаже белоснежной стрелы, вонзавшейся в голубое небо. Огромная ванная комната, в которой кроме обычного и водородного душей был небольшой бассейн, автомассажный стол и несколько тренажёров, надолго заняла моё внимание. Я вышла из неё чистая и бодрая, готовая к титаническим подвигам и невероятным лишениям. Кристоф уже давно стоял у окна, набросив на плечи мягкое массажное полотенце, с утробным урчанием растиравшее его мышцы. С тридцатого этажа открывался великолепный вид на пролив между Нью-Скоттом и островом капитана Стюарта.

— Отсюда мост выглядит действительно потрясающе, — заметил Кристоф, разглядывая мерцающую паутину, перекинувшуюся с одного берега на другой. — А это полотенце ничуть не хуже твоего. Значит, их уже начали выпускать.

— Оно ничего не смыслит в акупунктурном массаже, — проворчала я.

Кристоф обернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Мне кажется, что ты тоже хочешь есть.

— Совершенно верно, — согласилась я. — И, может быть, это — последняя наша возможность нормально поужинать в спокойной обстановке за несколько последующих недель.

— Мрачный прогноз, — пробормотал он, снова переводя взгляд на мост. — Но против чего мне трудно устоять, так это хороший ужин. Ты меня избаловала,

— Путь к сердцу мужчины лежит через…

— Вот именно… — кивнул он и, сняв с плеч полотенце, положил его на диван. Оно тут же блаженно вытянулось и застыло.

Одевшись, мы спустились вниз, на пятнадцатый этаж и заняли столик возле самого окна. В ресторане было много посетителей. Наверно, подошло время ужина не только для нас. За соседним столиком заканчивали трапезу двое молодых людей в голубых комбинезонах энергетической службы. Пока робот-официант летал на кухню за нашим заказом, я невольно прислушивалась к их негромкой беседе.

— Короче, Конгресс, в конце концов, сдал нам в аренду на девяносто девять лет остров Бловуда в западном секторе, — произнёс один из них.

— Остров Бловуда? — удивился второй. — Они отдали под строительство энергостанции остров Бловуда? Подожди. Там же половина острова — тростниковые джунгли, а вторая — скалы. Вы собираетесь вырубать джунгли?

— Невозможно, — покачал головой первый. — В этих джунглях обитает популяция шестилапого тростникового медведя. Каждому зверю нужно ежедневно около пятидесяти килограмм свежего тростника. Ты думаешь, что мы можем уничтожить сотню уникальных животных ради одной энергостанции?

— Значит, вы будете разравнивать гористую часть?

— Да. Мы будем сглаживать вершины скал и строить станцию на каменном блюде,

— Это будет нелегко. К тому же вам придётся решать проблему с ветрами. Там бывают сильные ураганы.

— Мы уже думаем над проектом силовых щитов.

— И культивировать участок под поселок для персонала.

— Да. И к тому же лечить этих шестилапых медведей. До нас там была свалка химических отходов. Мы уже всё вывезли и очистили местность, но звери болеют, в основном, слепнут. Нам пришлось вызвать с Земли экобиологов. Не будем же мы смотреть, как мучаются на нашей территории несчастные мишки.

— И через девяносто девять лет Конгресс заберёт обратно очищенный и облагороженный остров со здоровыми жирными медведями, — с усмешкой кивнул второй энергетик. — Очень на них похоже.

— Скорее всего, так оно и будет, — поднимаясь с места, кивнул первый. — Ну, пошли. Мне нужно успеть на катер, а ещё придётся забежать в кондитерскую и взять пирожных для Лиззи.

— Дочка? — улыбнулся его собеседник.

— Медведица. Каждый вечер приходит к моей палатке и исполняет танец живота, а от сладкого впадает в экстаз.

Я проводила этих ребят взглядом до самых дверей. Наверно, я испытывала некоторую зависть. Их жизнь была проста и осмысленна. Они знали свои цели и смело шли вперёд, ни в чём не сомневаясь и ничего не боясь, потому что чувствовали себя полномочными представителями великой цивилизации, для которой нет в этой вселенной ничего невозможного.

Официант привёз поднос с тарелками и с молниеносной быстротой сервировал наш столик, после чего умчался к новым посетителям. Я уже заметила, что Кристоф не слишком расположен к разговорам, и потому предпочла молча наслаждаться экологически чистой и мастерски приготовленной едой. Я даже не заметила, как за столиком, где недавно сидели энергетики, расположились несколько пилотов грузового космофлота. Я обратила на них внимание только когда уловила знакомое имя, произнесённое одним из них. Здоровенный, румяный и самодовольный лейтенант рассуждал о Фарги и говорил очень неприятные вещи.