— За что ж ты их так не любишь?

— Они самовлюбленные, жестокие и тупые ослы, — уверенно произнесла она.

— Понятно, — кивнула я, хотя ничего не поняла. — И ты их убиваешь.

— Не я одна! Мои подруги, сильные и независимые женщины, которым, так же как и мне, есть за что мстить, убивают их.

— И много у тебя единомышленниц?

— Достаточно, чтоб держать этот город в страхе.

— А магия? Какой-нибудь древний культ, берущий начало в эпоху матриархата?

— Ты слишком любопытна.

— Я хочу знать, с кем мне придётся сразиться, — прямо заявила я. Она рассмеялась.

— Для блефа совсем неплохо! Но меня ты не проведёшь. Уж я-то знаю, что ты, при всех своих способностях безвредна, как дитя.

— Ты думаешь, что я не могу тебя убить?

— Конечно! Кодирование, которому подвергают всех звездолётчиков Земли. Глупое и нелепое, лишающее вас возможности убить любое мыслящее существо, даже если оно — ваш смертельный враг.

— Да, действительно, очень глупое, — пробормотала я. — И нелепое.

— И потому даже когда я буду резать его на части, ты не сможешь меня убить. И я убью тебя. А вслед за тобой убью многих и многих. Кстати, — сладко прошептала она, — жаль, что не я добралась до сердца того, первого, но ведь есть и второй… хочешь, я сперва убью двойника твоей давней страсти и принесу тебе его голову?

— Нет, не хочу.

— Но именно так я и поступлю! А теперь уходи. И знай, я встретилась с тобой, только потому, что я этого хотела. И ты уходишь отсюда только потому, что я дарю тебе маленькую отсрочку.

— Значит, сейчас драться ты не хочешь? — спросила я.

— Нет, я подожду, когда это принесёт мне большее удовольствие!

— Ладно, уже ухожу, — я вздохнула и посмотрела на чёрную скульптуру в конце зала. — Можно взглянуть?

— Взгляни, — усмехнулась она. — Я уверена, это произведёт на тебя впечатление.

Я кивнула и пошла туда. Она была права насчёт кодирования. Это точно. Ни один земной звездолётчик не может по своей воле убить мыслящее существо. В последний момент его палец замрёт на спусковом крючке, и меч остановится в миллиметре от шеи врага. Увы, это так, и раньше мне не казалось это глупым и несправедливым. До этого момента. Сейчас мне хотелось убить, хотелось так сильно, что никакие доводы рассудительного разума не могли возыметь действие. Я вспоминала тех мужчин, с которыми сводила меня судьба. Мои друзья, мой отец, мои сыновья, мои любимые. Десятки дорогих лиц, согревавших мою душу, сильные надёжные руки, поддерживавшие меня в любой ситуации, все эти люди, без малейшей рисовки бравшие на себя мои проблемы и не требовавшие за это благодарности, защищавшие и оберегавшие меня не по обязанности, а по праву сильного, по праву мужчины. Кристоф, Саша, Рут, Лонго, король Дикта Кибелл, Фарги, Эдди, Джерри, Джон, Брай… Я вспоминала их и чувствовала, что-то, что говорит это существо в образе женщины, глупо и несправедливо, а то, что оно творит — ужасно… Что там она говорила о Фарги и о моём муже? А двойник давней страсти — это Эдди? Это его голову она собирается мне принести?

Ярость захлестнула меня. Я стояла перед уродливым чёрным изваянием и смотрела в провалы глаз на огромной яйцеобразной голове статуи. От неё исходило леденящее дыхание Тьмы, и это дыхание вливалось в мою душу, питая ярость, готовую свести меня с ума.

— Ты хочешь победить меня? — спросила я у него. — Ты хочешь отравить меня ненавистью, как ты травишь эту чертовку? Не выйдет. Моя сущность — это любовь. Слишком многие одаривали меня ею. Моя душа сияет и горит от нежности. Мои братья стоят за моей спиной, и их вера в меня питает мои силы. И ты можешь мне поверить, что нет на свете ничего сильнее человеческой веры. И любви. Прощай!

Я протянула руку назад и отцепила от пояса ант. Потом медленно сдвинула выключатель, краем глаза наблюдая, как засиял в дымящемся тумане тлетворных испарений яркий белый луч.

— Увидимся в аду, чучело, ибо и там я буду преследовать тебя, — прошептала я и, взмахнув мечом, разрубила статую пополам.

Вопль ярости раздался за моей спиной, и тут же ослепительная вспышка и волна ледяного огня, вырвавшаяся из искалеченного истукана, отшвырнула меня назад. От света мои зрачки защитили линзы, а от взрывной волны — защитное поле, генерируемое поясом Вермера. Я отлетела на несколько метров, но тут же вскочила и обернулась навстречу ведьме, несущейся на меня.

— Ты всё ещё не хочешь драться? — рассмеялась я, вставая в боевую стойку.

— Убить её! — прорычала она, останавливаясь в нескольких метрах от меня.

— Слабо? — усмехнулась я и бросилась навстречу её прислужницам, мчащимся ко мне с мечами и копьями.

Отразив выпад той, что подбежала первой, я разрубила её пополам и следующим ударом пронзила грудь второй. Третья успела поставить блок, но мой клинок, как масло, разрезал старый металл её меча, и она отправилась вслед за товарками.

Остальные замерли, с ненавистью глядя на меня.

— Что, запал прошёл? — усмехнулась я. — Какое разочарование! Блокировка не работает! К твоему сведению, ведьма, она сама собой снимается в первом же неравном бою за правое дело. Для меня это — давно пройденный этап.

— Убить её! — прохрипела она и тут же ко мне рванулась та, с пламенем на руках.

Я была не так уж наивна, чтоб встретить её грудью. Прыгнув в сторону, я увернулась от огненного шара, направленного в меня и, выпустив из рук меч, — подберу потом, — выхватила бластер. Ослепительный белый луч разорвал эту пироманку пополам, и она взорвалась. Тут же я увидела несколько бластеров, нацеленных мне в голову. Вот это уже серьёзно! — подумала я, и нажала на контакт средним пальцем. Чёрные клубы дыма в одно мгновение окутали меня, и я по-пластунски отползла в сторону, слыша грохот рушащихся колонн, в которые ударили лазерные лучи.

— Вот она! — услышала я голос предводительницы.

Я не видела её, но она видела меня. Не дожидаясь, пока меня разглядят остальные, я щелкнула пряжкой и, сорвав с себя пояс, швырнула его туда, откуда раздался её голос. Кажется, безымянный? Точно! Грохот взрыва сотряс весь зал, и меня обдало горячей волной. Сжимая бластер, я снова метнулась в сторону. Дым рассеялся. Их было человек пятнадцать, тренированных малюток, завывавших с неистовой злобой и идущих на меня с мечами и бластерами. «Думай!» — приказала я себе, и в тот же миг раздался громкий свистящий звук, и полыхнула вспышка, испепелившая одну из «паучих». Снова звук и ещё одна вспышка. Ещё и ещё… Огненные стрелы пронзали их тела, как молнии, пущенные богом грозы, но это был не бог. Повернув голову, я увидела недалеко от входа крепкую фигуру в матово отсвечивающем чёрном комбинезоне. Джерри Торранс стоял, подняв правую руку, на которой поблёскивала медными заклёпками широкая кожаная наручь, изрыгавшая пламя. Его глаза были холодны, как лёд, а лицо неподвижно, как лицо мраморной статуи. Последняя «паучиха» рухнула на каменный пол пещеры, и он опустил руку.

— Жернова Господни мелют медленно, только кары Божьей не избегнуть… — хрипловато произнёс он. — Аминь.

А я почему-то смотрела на его зеркальные очки. Он поднял их вверх и тёмные линзы поблескивали в белых волосах.

— Как ты сюда попал? — спросила я, переводя дыхание.

— Я знал, что ты забудешь меня позвать, — он посмотрел на меня. — И вставил небольшой передатчик в твой бластер. Я ж говорил, что так мне будет спокойнее.

Я хотела было оскорбиться, но вместо этого прошептала:

— Спасибо, Джерри. Ты очень вовремя!

— Вижу, — усмехнулся он. — И тебе спасибо. Ещё немного и нам пришлось бы заняться «паучихами», так как местная полиция явно не справлялась. Бог знает, сколько бы мы маялись, разыскивая и отлавливая их по одной. А так… Чистая победа!

Я вздохнула и побрела к трупу предводительницы «паучих». Меня слегка мутило, но это наверно из-за контузии. Слишком много взрывов.

— Я тоже сразу узнала тебя… — пробормотала я, сдёргивая маску с её обожженного лица.

— Кто это? — спросил Джерри, подходя.