Швырнув прочь мягкие белые носочки, Лорел распахнула дверь и дернула Рассела за руку, втаскивая внутрь. Она вела его к постели уверенным шагом, удивляясь тому, что впервые берет инициативу на себя. Прежде только Рассел тащил ее в кровать и швырял на покрывало, чтобы затем обрушить на нее поток ласк.
Заметив перемену в ее поведении, Расс позволял себя вести. Он послушно сел на край постели, когда Лорел указала на него пальцем.
Девушка несколько секунд не отрываясь смотрела ему в лицо. Ей хотелось, чтобы эта ночь стала особенной, хотелось подпустить Рассела к себе так близко, насколько это возможно. Пусть он поймет, что она любит. Эта мысль не пугала, хотя и казалась дерзкой.
Лорел опустилась на колени перед Расселом. Он закрыл глаза, словно показывая, что находится целиком в ее власти. Спустив краешек его трусов, она с гордостью взглянула на большой, сильный член, торчавший вверх, словно меч. Это богатство принадлежало ей, и никому другому!
У Рассела были крепкие, мускулистые бедра, в паху, чуть левее яичек, виднелась крохотная родинка, словно указатель для поцелуя. Улыбнувшись, Лорел прижалась к круглому пятнышку губами, ее щека мягко коснулась головки члена, затем его накрыла светлая волна волос.
Рассел сидел неподвижно, настороженно, его ладони упирались в край кровати, но не делали попытки лечь девушке на затылок, и Лорел ощутила признательность за подобное доверие. Она хотела все сделать сама, без подсказок.
Обхватив рукой основание члена, девушка прильнула ртом к головке, плотно обхватив ее губами. Язык двигался осторожными, ласкающими движениями, словно поглаживая нежную плоть. Лорел не оставляло ощущение удивительной интимности происходящего.
В спальне было темно, если не считать бледного отсвета луны, нашедшей прореху в плотной пелене серых зимних облаков. Этот отсвет ложился на ковер и край постели, очерчивая силуэт женской головки, которая осторожно двигалась. Груди Лорел терлись о свисавший с кровати плед, отчего соски болезненно ныли, словно в предвкушении. Глаза ее были прикрыты. Ладони Рассела напряженно мяли плед, голова была запрокинута назад, бедра то приподнимались, то опадали.
Нащупав пальцами ручку ящика прикроватной тумбы, он не глядя вытащил один презерватив и протянул Лорел. Она желала все сделать сама, и Расс был обеими руками за ее инициативу. Девушка приняла шуршащий фантик, с трудом надорвала его и вынула резиновый кружок. Торопливо избавившись от трусиков, она снова села на колени и принялась тщательно разворачивать презерватив, надевая его на возбужденный, подрагивающий член Рассела. Справившись с непривычной задачей, Лорел толкнула мужчину в грудь и забралась на него сверху.
Он просто смотрел, заложив ладони за голову, как девушка медленно опустилась ему на бедра и буквально нанизалась на его член. Слегка наклонившись вперед, Лорел прижалась губами к его губам, не целуя, а лишь желая ощутить его дыхание на своей коже.
Не двигаться в такт с ней Рассел не мог, и вот уже его бедра принялись ритмично подниматься, делая проникновение более глубоким. Несколько минут спустя Лорел зажмурилась, впившись ногтями ему в плечи, и вскрикнула, когда на нее накатила обжигающая, как кипяток, волна оргазма.
Рассел притянул руками ее бедра ближе к своим, сделал еще несколько резких рывков и тоже кончил, застонав от наслаждения. Их частое дыхание слилось воедино, и Лорел обрушилась Рассу на грудь, удовлетворенно улыбаясь. Она чувствовала, как сильно бьется его сердце, как клокочет в горле судорожное дыхание. Его пальцы скользили по ее спине, словно рисуя загадочные буквы.
В сладкой истоме Лорел не сразу поняла, что это и были буквы: Рассел пытался писать на коже слова, не желая произносить их вслух. Необычайное волнение захлестнуло девушку, когда она разобрала начало фразы. «Я тебя…»
На секунду она забыла, что умеет дышать, а вспомнила, как это делается, лишь тогда, когда пальцы закончили свои удивительные виражи по ее спине, «…люблю»
Рассел чувствовал, как Лорел напряглась всем телом, а затем стала судорожно ловить ртом воздух, словно была потрясена до глубины души. Она была теплой и уютной, настолько близкой в этот момент, что хотелось продлить его навсегда. Рассел желал выразить то, что давно лежало на сердце. Он любил, любил по-настоящему и впервые в жизни и почему-то совершенно не пугался этого. Их с Лорел связь была самой правильной вещью в его тусклой жизни, она наполнила ее удивительными ощущениями и яркими красками, придала новый смысл, и Расс был благодарен за это судьбе.
Светловолосая головка приподнялась с его груди, их глаза встретились.
Казалось, прошла целая вечность, пока они смотрели друг на друга, а затем нежные губы Лорел беззвучно произнесли: – Я тоже люблю тебя.
Никакие слова на свете не казались еще Расселу такими правильными и прекрасными.
Расса разбудил не лунный свет, который стал ярче и добрался наконец до его лица. И не вредный кот Феррис, вторгшийся на запретную территорию.
Его заставил очнуться женский голос. Голос этот был громким и назойливым, но чистым, а не низким и грудным, как у Лорел.
Кто-то находился в особняке, причем довольно близко, и это насторожило Рассела. Неизвестная женщина не стеснялась говорить вслух, и это было самым необъяснимым.
Он заставил себя открыть глаза, прогоняя дрему.
В дверном проеме стояла особа лет пятидесяти. В ее руках были джинсы Рассела.
– Да-да, весьма любопытно, – вновь изумленно проговорила женщина, качая головой и цокая языком.
Расс тотчас догадался, кто перед ним. Миссис Уилкинс, мать Лорел.
В такой неподходящий момент!
Он повернулся и глянул на девушку, но та спала, не подозревая о том, что творится под самым ее носом. Волосы рассыпались по подушке, щека чуть помялась во сне. К великому смущению Рассела, голая попа Лорел была выставлена из-под простыни на всеобщее обозрение. То есть самому Рассу зрелище показалось весьма соблазнительным, но он был не уверен, что мать девушки разделит его восторг по этому поводу.
– Миссис Уилкинс? – спросил он, как мог, учтиво, глядя на стоявшую в дверях женщину. На лице той было написано крайнее удивление.
– Да – Она прижала руку к груди, словно пытаясь сдержать рвущееся наружу сердце. На пальце блеснул крупный алый камень, маникюр был безупречен. – С кем имею честь говорить?
В ее голосе не было ожидаемого Расселом возмущения или гнева, хотя внешне можно было решить, что миссис Уилкинс вот-вот лишится чувств. Более того, женщина выбрала весьма учтивый тон, что шло вразрез с обстоятельствами встречи. Особенно учитывая тот факт, что незнакомец в постели ее дочери был совершенно голым и прикрывался краем пледа.
– Рассел Эванс, друг Лорел, – представился мужчина.
Ему хотелось укрыть обнаженное тело девушки простыней, но он опасался, что его суетливость будет выглядеть нелепо. Словно он стесняется того, что происходило в этой спальне.
– Значит, это ваши? – Миссис Уилкинс тряхнула джинсами и смущенно кашлянула. – Прошу прощения за внезапное вторжение, я не знала, что у Лорел… гости. Мне следовало позвонить и предупредить, что я возвращаюсь раньше оговоренного срока.
Женщина пристроила джинсы на сиденье стула с цветочной обивкой, прямо поверх стопки книг. Затем она вышла из спальни и, не оборачиваясь, прикрыла дверь.
– Господи, – пробормотал Расс, в замешательстве потерев кулаком лоб.
Впервые со школьных времен его застукала в постели чья-то мать. Он подумал, не разбудить ли ему Лорел, но решил, что это пока подождет.
Лучше переговорить с миссис Уилкинс наедине. Объяснить ей положение вещей, выказать уважение, а также предупредить о том, что ее дочери угрожает опасность. Пусть знает, что дом следует ставить на сигнализацию и соблюдать все меры предосторожности.
Пять минут спустя Расс подхватил под мышку кота, который ничуть не возражал и даже заурчал от удовольствия, и вышел из спальни. На лестнице он опустил Ферриса на ступеньку, что тому явно не понравилось, поскольку он тотчас начал путаться под ногами. Похоже, отношения кота и Рассела тоже претерпели изменения. Всякий раз, когда полицейский заезжал за Лорел, ее пушистый жилец бросался к гостю, выпрашивая угощение. Обычно это был кусочек кошачьего лакомства, которое Расс закупил в приличном количестве в зоомагазине.
