«Что же я делаю?!» – ужаснулся внутренний голос, но девушка рискнула войти. Створку оставила открытой на случай бегства.

Сквозняк едва не погасил свечу в ее руке. Впрочем, особой беды бы не случилось: света хватало. Он лился из многочисленных канделябров, расставленных вдоль стен пустого обширного зала. Все свечи длинные, зажжены недавно, зато на самих подставках полно старого воска.

Вильгельмина огляделась. Старинный зал неуловимо напоминал тронный – вот и характерное возвышение. Высокие окна, мебели совсем нет. А в центре… Вильгельмина нахмурилась – какой-то хулиган изрисовал каменные плиты краской, вдобавок опоясал холщовой веревкой. В Майене с помощью нее защищались от змей, но откуда здесь змеи?

Девушка осторожно приблизилась, вытянула шею.

Странная мазня: ромбы, волнистые линии, огромный пятиугольник в центре. Видимо, Олаф, второй сын Руперта, постарался. Он со странностями, почти не разговаривает, вечно что-то мастерит.

Ухо уловило странный перезвон, а затем то ли шелест, то ли стон.

Ведомая любопытством, Вильгельмина последовала на звук. Он доносился из дальней комнаты, в которую вела темная анфилада проходных комнат. В одной из них она чуть не выдала себя, внезапно встретившись взглядом с собственным отражением, но успела задавить вскрик ладонью.

Все хорошо, тут полно теней, они защитят от опасности.

Звуки доносились из бывшей парадной гостиной – назначение комнаты выдавал сохранившийся мебельный гарнитур и еще пара деталей обстановки. Все такое же древнее, как их мебель в Майене, вдобавок непривычных плавных, изогнутых форм.

Единственный источник света, камин, освещал нечто посредине комнаты. Привыкнув к скудному освещению, Вильгельмина поняла, что это дерево в кадке, самое необычное из всех, что ей приходилось встречать. Во-первых, оно двигалось, тянуло к потолку руки-ветви. Во-вторых, издавало звуки – те самые вздохи. В-третьих… От увиденного перехватило дыхание. Там, среди ветвей, притаились человеческие черепа!

То, что Вильгельмина ошибочно приняла за тени, тоже ими не являлось. Комната полнилась странными полупрозрачными субстанциями, отдаленно напоминавшими людей. Безногие, с едва намеченными контурами рук, они свободно перемещались по воздуху, словно стая воронья, кружили над деревом с черепами.

Девушка попятилась, собиралась было уже уйти, когда увидела Армана. Он стоял к ней спиной, но перепутать она не могла: слишком приметная у него фигура.

Арман наклонился, чтобы полить дерево, но вместо того, чтобы оросить землю у его корней, начал вливать влагу во рты скалящихся, жаждущих пищи черепов.

По воздуху поплыл солоновато-металлический запах.

Та жидкость… Темно-красная, она слишком походила на кровь. Как и краска в первом зале.

Ошеломленная прозрением, Вильгельмина неловко отшатнулась, ударилась локтем о консольный столик. И ладно бы только это – она уронила свечу!

Арман обернулся на звук. Привиделось, или его губы тоже были в крови?

Тенеобразные существа истошно загалдели, ринулись к ней.

Вильгельмина плохо соображала, ей руководил страх. Все, что она могла, – это бежать не разбирая дороги. Скорей, прочь отсюда, из жуткого места, к людям!

Резкий рывок за плечо едва не закончился падением.

Закрывавшись от нападавших руками, Вильгельмина приготовилась к худшему. Кажется, она не дышала вовсе, только ледяная капелька пота сползла по позвоночнику. Горло сдавило, воздуха не хватало, Вильгельмина повалилась на пол, на колени.

– Не трогать! – прогремел под потолком усиленный эхом приказ Армана.

Дышать сразу стало легче. Еще бы ушел страх!..

Вильгельмину колотила мелкая дрожь. От каждого шага приближавшегося жениха волоски на теле становились дыбом.

– Я дам вам успокоительных капель. – Странно, он не думал кричать или сердится. – Ничего такого: боярышник, корень валерьяны, мята. Думаю, тридцати хватит. С ними вы проспите до утра. Об увиденном мы поговорим после.

– Но…

– После, – с напором повторил Арман и протянул ей руку.

Поколебавшись, Вильгельмина приняла ее.

Ну конечно, никакой крови на его губах нет, ей привиделось. И все же…

Она хотела обернуться, проверить, на месте ли страшное дерево – Арман не позволил.

– Вам следует находиться здесь только в моем присутствии и только с моего разрешения. И уж точно не ночью.

– Что это? – дрожащим голосом спросила Вильгельмина. – Черепа, кровь…

– Всего лишь галлюцинации. Вам нужно поспать. Завтра трудный день. И послезавтра тоже. Королевские похороны – серьезное мероприятие, подготовка к ним займет минимум неделю. И всю эту неделю ведите себя как будущая королева, а не как служанка.

– Я его боюсь!

Усевшись на карниз флигеля для прислуги, Вильгельмина смотрела на неохотно светлеющее небо, но оно отказывалось давать совет. Может, она действительно подданная Эрато и они с Арманом идеальная пара?

Вильгельмина поежилась, поправила сползшую с плеч шаль.

Сотканные из теней крылья поникли вдоль туловища. Легкий предрассветный ветерок не шевелил их: они принадлежали другому миру. Формой напоминавшие птичье оперение, крылья состояли из множества почти прозрачных пластинок, нанизанных на более плотные, темные стержни.

Вчера на похороны брата прибыла Кристина Августа – ее неохотно, с подачи Армана пригласила королева-мать. Вильгельмине так и не удалось обсудить с ней свои страхи. Наоборот, Кристина Августа отмахнулась от них, прочитала очередную нотацию.

– Как тебе не стыдно! – расчесывая длинные волосы перед сном, хмурилась она. – Наговаривать на уважаемого человека!

– Но я видела своими собственными глазами.

Уронив руки на колени, раздавленная, изможденная переживаниями Вильгельмина сидела в кресле рядом с матерью. Ее волновали только услужливые горничные, словно ребенок, Кристина Августа радовалась разнообразным баночкам на туалетном столике, наносила один крем за другим и ахала от восторга. «Если бы Арман вздумал выпить мою кровь, матушка согласилась бы, главное, чтобы ее снова называли принцессой», – с горечью подумала Вильгельмина.

Рядом, в небольшой, смежной со спальней гардеробной, уже приготовили два траурных платья. Никаких старомодного, забранного сеткой декольте – глухой лиф, мелкие пуговицы, шуршащая черная тафта. Она бликами переливалась на свету – непомерно дорого для изгнанниц из Майена. К ней прилагались вожделенные брабантские кружева, атласные сорочки, кремовые нижние юбки из батиста и органди, по пять штук для каждой.

– Ты устала, дитя мое! – Кристина Августа наконец отвлеклась от вечернего туалета и с ласковой улыбкой положила ладонь на лоб дочери. – Отдохни! Сожалею, что тебе пришлось так много пережить. Все же болезнь дядюшки, его смерть, бдение у гроба… Завтра похороны, завтра все закончится.

Вильгельмина в этом сомневалась. Наоборот, завтра все только начнется.

И вот, улизнув из мягкой постели, она сбежала сюда в поисках неизвестно чего.

Длинные косые тени ластились к ее рукам. Вильгельмина привычно гладила, перебирала воздух словно струны. Она могла бы сбежать, крылья вынесли бы, но куда? Обратно в Майен нельзя, мать настроена однозначно, а больше ей некуда податься.

– Никому я не нужна, – озвучила она страшную истину.

Поднявшись, Вильгельмина осторожно прошлась вдоль водосточного желоба. Из-под ног вниз летели мелкие камушки, срывались кусочки мха.

Запрокинув голову, она в последний раз вопросила небо о помощи.

Ответ пришел с земли.

– Спускайтесь, а то вас отлучат от церкви.

Бросив взгляд вниз, Вильгельмина увидела Армана. Сонный, в накинутом поверх исподнего шлафроке, он смотрел на нее без всякого выражения, не сердился, но и не переживал.

– Откуда вы взялись?

Придерживаясь за печные трубы, Вильгельмина добралась до конька крыши, оседлала его.

– То есть вы не спуститесь? – верно оценил он ее маневр.

Девушка покачала головой. Здесь она в безопасности, чего не скажешь об обществе Армана. Как он здесь вообще оказался? Вильгельмина не слышала ни шума шагов, ни скрипа двери. Да и как он понял, что искать ее нужно именно здесь?