– Ёлочка-ёлочка, – ближе прижимаясь к деревцу, шёпотом затараторила Ниночка. – Ты мне знак дала – тебя я и выбрала. А раз так – приходи уж к нам на праздник. Я тебя приглашаю и очень буду ждать! А нарядов мы для тебя припасли! Ох, и весело будет! И уж если сможешь (если получится – это вовсе не обязательно!), гостинцы, пожалуйста, принеси нам с братцем. Вот в этой рукавичке – я тебе её оставляю. Но тссс! Это наш с тобой секретик!

Натянула Ниночка на правую ручку варежку, а левую в кармашек сунула – чтобы отец, поджидавший её на краю полянки уже с целой связкой сухих веток («на растопку набрал»), понапрасну не забеспокоился.

– Ну, доченька, что ответила ёлочка?

– Обещала к Новому году быть! Да ещё и с гостинцами!

– Вот, значит, оно как! Ну, поехали тогда поскорее восвояси. Не будем мешать ёлочке готовиться к празднику!

– Папа, а давай-ка маме не расскажем про ёлочку – пусть сюрприз будет. Мамочка так чудеса любит! Уж как она обрадуется!

– А ты сама‑то не проговоришься? До утра сохранишь тайну?

– Постараюсь! А братику можно рассказать?

– Братику можно. Но на ушко!

Грузовик по зимней дороге не быстро едет. Да спешить и не хочется. Ведь так хорошо под рёв мотора вместе напевать! И любоваться: как весело солнце бьётся в лобовое стекло, как поднимается под колёсами белая пыль, как склонились под снежными шапками с обеих сторон дороги тонкие деревца – чуть ли не до кабины достают… И весь путь домой на сказку похож.

А в избе тепло! Дрова в лежаночке приветливо потрескивают. Щами да пирогами так ароматно пахнет! Мама, весёлая, хлопочет, на стол накрывает.

Отогрелись. Отобедали. Отец во второй рейс в город поехал: туда ещё посветлу, а уж обратно в потёмках возвращаться придётся. Тут‑то Ниночка набралась духу и маме поведала, мол, рукавичку потеряла, видно, в городе из кармашка вывалилась.

– Не горюй, милая, вернётся твоя рукавичка! – успокоила мать.

Да только Ниночка это знает: конечно, вернётся, да и не пустая!

Как ночь пришла, и дом утих, мама спицы в руки – и через час-другой уж новая рукавица готова. Такая же точно: оранжевая с коричневой снежинкой. «Будто кареглазое солнышко – совсем как наша доченька», – сказала мама, когда впервые примеряла ещё недовязанные варежки на маленькие ручки.

Ниночке обновка сразу полюбилась. И очень бы она расстроилась, потеряй рукавичку на самом деле…

Крепко спала девочка, сладко. Проснулась – а уж солнышко сквозь квадратики оконца всю комнату светом залило. «Но тепло в доме пока лишь от печечки», – подумала Ниночка и, босая, помчалась на лежанку. А как запрыгнула на неё, так и ахнула: будто ни в чём не бывало две рукавички на печи греются! И в обеих по пряничку свежему-румяному.

Вот так ёлочка! Ну, волшебница!

– Мама, мамочка! Рукавичка ко мне вернулась! Да с гостинцами!

– Стоило ли волноваться?! Канун Нового года сегодня – чудесное время!

– Эх, жаль, папа на работе – вот бы ему про рукавичку рассказать!

– Он сегодня ни свет ни заря уехал. Значит, скоро вернётся. Да ты глянь в окошечко: вдруг уже подъезжает.

Подула Ниночка на заледеневшее стекло, от дыхания проталинка в морозовом рисунке сделалась. Смотрит: а у калитки ёлочка стоит! Та самая!

В валеночки прыг, в шубейку нырк, рукавички хвать и во двор! Только до калиточки добежала, до ёлочки пушистой чуть коснулась, а отец уж тут как тут – на грузовике к дому подъехал. Вот радости‑то!

– Папа, папочка! Ёлочка к нам пришла!

– Ну, понесли красавицу домой. С раннего утра она к тебе добирается: я ещё первым рейсом по дороге её встретил. Думаю: кто идёт лесной дорогой по такому морозу? Присмотрелся – а это ёлочка к нам спешит!

Тут и мама на руках с сынишкой-карапузом, в фуфайку наскоро закутанным да в ушанке набекрень, во двор выскочила. Давай мужа обнимать да Ниночку в свой пуховый платок кутать.

– Смотри-ка, сыночек! – перехватывая от матери к себе на руки малыша, говорит отец. – Это ёлочка новогодняя! Из лесу к нам пришла.

– А пушистая‑то какая! С такой красавицей у нас настоящий праздник будет! – радуется мама, в ладоши хлопает, словно сама маленькая девочка. – Ой! А на веточке‑то, глядите-ка, что у неё?

Смотрит Ниночка и глазам своим не верит – на еловой веточке, в густой хвое запутана, – рукавичка! Кареглазое солнышко! Да как же это!?

Отец хохотать:

– Аль не узнаёшь свою варежку-потеряшку?

Взглянула Ниночка на маму – та удивлённо плечами пожимает, мол: не знаю-не ведаю, как такое возможно.

Протянула девчушка ручки к отцу. Тот смотрит: на обеих рукавички!

– Третья рукавичка? Да откуда?!

Дивится Ниночка. Да и мать с отцом не меньше дивятся: как же появилась ещё одна варежка? Взяла Ниночка с веточки рукавичку – а она полна леденцов!

– Братик, братишка! Нам с тобой гостинцы из лесу прибыли!

Смеётся карапуз, ручонками размахивает, радостно агукает, мол, чудеса, да и только!

Родители руки в стороны разводят, друг на друга с прищуром поглядывают, загадочно улыбаются, а ответа оба не знают. Вчера одна рукавичка была, а сегодня целых три!

– Да как такое возможно?! Признавайся-ка, хозяйка!

– Почём мне знать!? Не твоих ли рук дело?

– Мама, папа! Неужели не догадались? Да Деда Мороза это дела! – весело пританцовывая, заявляет им Ниночка. – Точно вам говорю! Что тут думать?! Радоваться чудесам надо! Сколько их у нас ещё будет!

И все хохотать! И домой греться побежали.

Волшебство под Новый год – дело обычное! Трескучий мороз ему не помеха, а вот ясно солнышко и подсобить могло: зёрнышки счастья по всему завьюженному двору посеяло. И прорастают они там, где их ценят и берегут…

Но вот закончились зимние праздники. Да с тех пор чудеса в этом доме только множиться стали. И уже к следующему декабрю, на радость всей семье, детского смеха здесь ещё прибавилось. А вместе с тем – любви, радости и, конечно, рукавичек!

Ну, не чудо ли это, когда дом полон кареглазых солнышек?!

А третья рукавичка прижилась в доме наравне с другими. Впрочем, сейчас уж никто и не вспомнит, какая из них первая, какая вторая, какая третья, – все равны в семье, все желанны, все любимы.

Апрельское солнце заливает комнату светом. Ещё таким неуверенным, бледным. Но, пребывая в полудрёме, я чувствую его и закрытыми глазами.

Перекатившись через весеннее равноденствие, солнце теперь регулярно тестирует свои силы. С самого рассвета оно испытывает заскучавшие от полугодового безделья лучи: вытягивает их, преломляет, полощет в ледяной воде, насквозь протыкает ими обвислые тела туч, забрасывает их в самые потайные места, заставляя тьму сдаваться и выползать изо всех щелей невзрачными кляксами теней.

К полудню, добравшись чуть ли не до верхушки неба, светило выпускает на волю оголтелых солнечных зайчиков. Те хаотично мечутся то ли друг за другом, то ли друг от друга, а потом, вмиг перестав суетиться, повисают радужными бликами там и здесь. Эти солнечные инсталляции тут же в фокусе тысяч объективов, они захватывают ленты новостей, собирая миллионы лайков.

А вечером солнце берётся за кисть и начинает раскрашивать небо. Малюет вдохновенно, с удовольствием. Однако, пытаясь привлечь всеобщее внимание, светило сумасбродно смешивает на куполообразном холсте чуть ли не всю палитру. Художник или маляр? Хм… Солнце ещё не определилось с профессией. Да и важно ли это, когда у творца есть талант, и всё действо – во имя созидания? И вот уже ближе к закату непросохшая акварель (или эмаль?) живописно стекает к горизонту и создаёт картину, заставляющую в восхищении замирать всех, у кого есть сердце…