– Без сопровождения – от мастера и выше, – на автомате ответила Лотти. – Кроме того, в сопровождении некроманта могут работать мастера алхимии и лекарского дела… я бывала там, некромантам чаще всего плевать, что ты там ковыряешь. Иногда настолько плевать, что создадут тебе пару помощников, а сами рядом спать завалятся.

Фабрис устало вздохнул:

– Значит, это мог сделать просто ваш ученик, без сообщника?

Лотти мотнула головой:

– Как раз-таки нет. Два моих прошлых выпуска были выпускниками первой ступени, мастерство обычно получают хотя бы в течение трех лет после – быстрее просто не сможешь наработать материал… среди моих учеников еще нет тех, кто может назначать себе время для самостоятельной работы. Но выходит, что его сообщник может быть практически кем угодно: некромантом, алхимиком, лекарем, может даже теоретиком или артефактором. Поднимать трупы многие умеют, если это не самый высокий уровень некромантии, то…

Продолжать она не стала. Она вообще была больше заинтересована обдумыванием того, что сказал магистр Монти. Сама Шарлотта предпочитала работать с живыми, проверяя свои составы на отдельных тканях – проще говоря, смешивала с кровью нужного создания и смотрела, что будет. Потом искали добровольцев, которых обычно хватало с лихвой, потому что занималась она преимущественно лекарствами. Выпить что-то под наблюдением лекарей, когда ты уже болеешь чем-то редким и неизлечимым, соглашались многие. Но, если так подумать, реакцию организма ведь можно в принципе проверять на мертвых. Да, поднятая нежить не умрет от сердечного приступа, у нежити не бывает проблем с печенью или легкими… но это не значит, что свежий труп, существующий по принципу лича, не покажет все реакции отдельных тканей. Самое удобное – можно же сразу вскрыть, посмотреть, что куда ушло и на что дает нагрузку.

Озаренная этим открытием, Шарлотта вскочила на ноги.

– Куда вы? – удивился Фабрис.

– Искать себе некроманта, – честно ответила она.

Фабрис попытался ее остановить, но Шарлотта выдернула руку, а потом… подвернула ногу о камень и едва не упала. Если бы Фабрис не поймал. Эльфийская ловкость и скорость, видимо, достались ему в полной мере, потому что Лотти только успела зажмуриться, падая, а открыла глаза уже буквально лежа на руках следователя, вынужденно присевшего на одно колено.

– Некромант вам так срочно потребовался, чтобы он вас воскресил? – едко поинтересовался мужчина.

Шарлотта не сразу нашлась с ответом. Не то чтобы она так испугалась падения, просто с реакциями организма не поспоришь: сердце испуганно бухало где-то в горле, когда мозг уже корил себя и за неловкость, и за поспешность, и за этот страх. А уже спустя пару мгновений она осознала своеобразность своего положения. Ночь, кладбище, укромное местечко у какой-то статуи, она на руках у едва знакомого мужчины, который прижимает ее к себе… несколько теснее, чем следовало бы в подобной ситуации.

– Простите, а вы не могли бы поставить меня на землю? – уточнила Шарлотта.

– Зачем? – неожиданно едко спросил Фабрис. – Чтобы вы опять упали? Может, я вас так и донесу до выхода с кладбища?

Вот теперь Шарлотта действительно испугалась. Ночь, кладбище, даже некроманты уже домой ушли…

– Да пошутил я, – проворчал Фабрис. – Вы так испугались, будто я вас в могилу закапывать собрался.

И осторожно поставил ее. Лотти подозревала, что ее два шага от него больше похожи на бегство, но ничего не могла с собой поделать – после таких вот "шуточек" впору окончательно растерять веру в порядочность мужчин.

Фабрис, поднявшись, тщательно отряхнул штанину, опять ворча себе что-то под нос, – видимо, матерится по-эльфийски, – а потом обратился к ней:

– И все же, зачем вам так срочно понадобился некромант?

– Для исследований, – выпалила Лотти, развернулась на пятках и поспешила к выходу с кладбища.

В этот раз, впрочем, она тщательнее смотрела себе под ноги, чтобы не упасть. В ней тоже есть четверть эльфийской крови, но ни ловкости, ни скорости, ни кошачьего зрения ей не досталось. Только большие голубые глаза и идеально ровный нос. И любопытство – главный спутник всех бессмертных, чтобы те не сходили с ума от долгой жизни. Бессмертие Шарлотте тоже не досталось, она проверяла. А без него любопытство чаще было недостатком, иначе лежала бы она сейчас в теплой постельке, а не шагала по кладбищу, надеясь, что ее поспешность не сильно походит на бегство… чем, в сущности, это и являлось.

Когда ворота кладбища с тусклым фонарем уже стали отчетливо различимы, Шарлотта заприметила справа от себя пульсирующее свечение. Неужели?.. Она неверяще вскинулась, радостно вскрикнула и со всех ног бросилась в сторону свечения, огибая могилы. Добежав до нужного места, она плюхнулась на колени перед цветком – так и есть, полнолуние, уже за полночь, да и время года подходящее.

– Вы так побежали сюда за цветком? – воскликнул Фабрис, который все это время молча несся за ней – кажется, окончательно смирился с ненормальностью некоторых алхимиков.

– У вас нож есть? – вместо ответа спросила Шарлотта. – Не хотелось бы ломать, его сок ядовит.

За спиной послышался шорох одежды, и ей протянули длинный обоюдоострый нож. Лотти с сомнением его оглядела, – не порезаться бы – а после одним легким движением срезала стебель почти у самого основания.

– Это могильный папоротник, – довольно пояснила она Фабрису. – Большая редкость, между прочим. Такого цветка хватит на две порции лекарства от лунного безумия.

Она была так рада своей внезапной находке, что даже забыла о прежнем страхе. Спокойно вернула кинжал, приняла руку Фабриса, чтобы встать, аккуратно укутала цветок в свой шарф и, сияя от ощущения грядущего доброго дела, направилась к выходу с кладбища.

– Знаете, Шарлотта, вы очень странная девушка, – поделился с ней на ходу следователь. – Не боитесь ночью ходить на кладбище, но испугались моей помощи… а теперь нашли на могилке цветок со зловещим названием и радуетесь ему, словно выигрышу в лотерею.

Лотти недовольно на него зыркнула, но чужие слова напомнили о том, что могильный папоротник обычно собирают ведьмы… и не они одни. Папоротник, даже если цветет на кладбище, все равно остается цветком любви. По ведьмовским поверьям, нашедшая папоротник женщина должна поцеловать мужчину, иначе больше удача ей не улыбнется… Лотти с сомнением посмотрела на Фабриса. Потом на цветок. И снова на Фабриса. Целовать никого не хотелось, но могильный папоротник цветет даже реже русалочьего или лесного… не хотелось бы прогневать какие-то тонкие настройки мироздания.

К тому же так удачно сложилось, что кучер уже сидел на козлах брички и меланхолично курил трубку… а из таверны, где он должен был ее ждать, городская полиция выносила пьяных – кажется, там была драка.

– Не могли бы вы немного наклониться? – вежливо спросила она Фабриса, когда он довел ее до брички.

– Зачем? – удивился он.

– Исключительно ради благих дел, – уверенно ответила Лотти и застыла в ожидании.

Фабрис тихо засмеялся и чуть склонился, отчего его лицо оказалось вровень с ее лицом. Лотти быстро чмокнула его в губы и поспешила извиниться:

– Простите, а то больше мне не повезет. Папоротник обязывает, – и, запрыгнув в бричку, постаралась сделать максимально независимый вид.

Извозчик, посмеиваясь, тронул поводья, а Фабрис так и остался стоять, глядя ей вслед. Кажется, она теперь точно получит славу городской сумасшедшей. Ну и ладно, невелика потеря.

Несмотря на крайне насыщенную ночь, утром Шарлотта проснулась как обычно. Практически вскочила с постели, гонимая желанием поскорее приступить к выполнению своих планов. Нужно начать работу над лекарством, после обеда необходимо заехать в морг – найти того, кто будет помогать ей с испытаниями… можно заодно и трупы проверить… Точно! Вчера ей прислали формулу той штуки, которой отравили генерала Наварр, можно создать определитель и…