Лотти села на один из стульев и аккуратно расправила на коленях складки длинной юбки, сложила ладони и наконец подняла взгляд на лорда Токвиль.

Вообще, красивый мужчина. Высокий, светловолосый, немного загорелый. Явно полукровка, причем выдавала его даже не удивительно гармоничная внешность с аристократическими чертами лица, а глаза. Непроницаемо-серые, чуть прищуренные, с внимательным взглядом человека, повидавшего жизнь. Только из-за этих глаз можно было понять, что лорду Токвиль давно уже не двадцать пять. Полукровки нередко перенимают долгую жизнь своих могущественных родителей и стареют так же медленно, внешне замирая в юном возрасте.

– Итак, какие вопросы? – спросила Лотти, когда молчание затянулось.

Лорд Токвиль вздрогнул и немного виновато улыбнулся. Причина была Лотти известна. При небольшом расстоянии сильные маги начинают чувствовать ее магические способности. Весьма внушительные, к слову. Ощущение, пожалуй, сродни феромонам – ты интуитивно обращаешь чуть больше внимания на подобный раздражитель. У женщин это проявляется в меньшей форме, а вот мужчинам не удается сразу скинуть с себя наваждение магии. Этот ступор ровным счетом ничего не значит. Это как залипнуть на красивую девушку на улице. Максимум – ее зовут на свидание. Лотти обычно отказывает – отношения пока что ее не особо интересуют.

– Простите, – вздохнул лорд Токвиль, – генерала Наварр убили зельем внутреннего огня, которое считалось недействительным для нежити.

– Оу, – только и смогла выдать удивленная Лотти.

Кто известен тем, что переделывает зелья под запросы отдельных рас? Конечно же она. Действует ли классическое зелье внутреннего огня на нежить? Конечно же нет. Логично предположить, что кто-то изменил его состав так, чтобы получился нужный эффект.

– И поэтому я подозреваемая?

Лорд кивнул. Он немного помедлил, но все же решился:

– Я хочу предложить вам ответить на вопросы с кристаллом Ноаль, потому что нам бы не помешала ваша помощь, а…

– А подозреваемые не могут принимать участие в расследовании, – за него ответила Лотти. – Хорошо, я согласна.

Кристалл Ноаль – изобретение скорее алхимическое, весьма сложное и дорогое в изготовлении. А главное, одноразовое. Один человек примерно в течение получаса будет отвечать на вопросы правду и только правду. Не сказать что камень заставит выложить вообще всю свою подноготную, ты всегда можешь нести правдивую чушь, но это вполне может стать косвенным доказательством вины.

Один из сопровождающих выставил чемодан на стол, открыл его и продемонстрировал всем друзу прозрачно-голубых кристаллов, что лежали на бархатном ложе. Лотти по-своему льстило, что ради нее королевство расщедрилось на такой предмет.

Она сама взяла колючий кристалл из чемодана и положила руки рядом с ним на стол – чтобы всем было видно, как меняется цвет: он мутнеет, расходуя вложенную магию. Вопросы были, в целом, необременительные: убивала ли она, желала ли смерти, где была вчера вечером и ночью. При условии, что по вечерам Лотти читает книги, а по ночам спит одна в своей постели, то допрос прошел быстро и даже несколько скучно. Кристал Ноаль она вернула обратно в чемоданчик – это теперь что-то вроде улики.

– Спасибо, – честно поблагодарил ее лорд Токвиль. – Теперь самое главное – вы ведь поможете нам?

Лотти усмехнулась – ну да, после такого дорогого допроса-то. Но на самом деле ей нравилось помогать в расследованиях. Иногда даже хотелось, чтобы к ней обращались чаще – однообразная деятельность вызывала скуку, а скуку Лотти не любила издавна. Поэтому раздумывать над согласием смысла не было:

– Хорошо. Есть образец зелья?

Мужчина качнул головой:

– Дело не только в этом. Убийцей был, скорее всего, кто-то из ваших учеников.

Вот теперь Лотти даже удивилась: “ее учеников”? Нет, ну если бы кто-то из нынешних, было еще понятно, но они пока еще не могли называться именно ее учениками. А представить вчерашнего выпускника Академии, которые смог не только сделать такое зелье, но и подсунуть его высокопоставленному военному… слишком невероятно.

– Почему вы так уверены? – усмехнулась она. – Это может быть и не мой ученик. То, что я первая начала так делать, вовсе не значит, что больше никто не додумается до подобного самостоятельно. Кроме того, я не скрываю свой принцип, мои статьи может прочитать любой желающий.

– Но все же никто не повторил, – напомнил лорд Токвиль. – Кроме того, наши криминалисты сказали, что слишком уж… характерный почерк.

– Мой характерный почерк? – снова удивилась Лотти.

У нее действительно был несколько своеобразный способ создавать алхимические составы, но далеко не всегда его можно было отследить в готовом продукте.

– Пока еще неизвестно, как яд попал в организм генерала Наварр, – охотно ответил ей лорд Токвиль, – но начал действовать он, когда генерал выпил настойку с очищающей жидкостью… он всегда пьет ее на ночь. Вы как-то называли это катализатором.

Зелье и катализатор – вот это она уже не публиковала в статьях. Катализаторами пользовались давно, но почему-то до Лотти никому в голову не приходило, что условной склянкой может быть организм, в котором две нужных субстанции смешаются и начнут взаимодействовать. А она нередко применяла этот принцип, подстраивая зелья под физиологию определенной расы.

– Неожиданно, – протянула она.

– Неожиданно? – переспросил лорд Токвиль.

Лотти дернула плечом:

– Неожиданно, что кто-то из моих бывших студентов скрывал от меня свои таланты. Создать зелье и катализатор, которые будут взаимодействовать в организме не-мертвого – это… Даже у меня бы на это ушло немало времени, а мои студенты все еще тратят на простейшие варианты по полгода, а то и больше. Если вы надеялись, что я смогу назвать подозреваемого – то нет, не смогу. Мне кажется, что никто из них на подобное не способен.

Лотти не думала, что разговор с Фабрисом – они с лордом Токвиль решили обращаться друг к другу по именам ради удобства – затянется надолго. Но пришлось дать характеристику просто на каждого своего ученика. Причем подробную характеристику, с уточняющими вопросами въедливого следователя, да еще и под запись одного из его подчиненных.

В свой кабинет Лотти возвращалась опустошенной долгим разговором – ей нужен чай, шоколад и тишина. После можно и за работу: нужно пересмотреть планы лекций, продумать, что делать с лабораторными… хотя с ними все относительно нормально – там и бывалым алхимикам есть чему поучиться…

Задумавшись о насущном, она прошла через пустую аудиторию, зашла в свой просторный кабинет, развернулась к окну и едва не подскочила от неожиданности. В кресле, что выполняло роль места для посетителей, сидел ее новый студент – тот самый заметно взрослый дракон.

– Вы как сюда попали? – искренне возмутилась Лотти.

– Через дверь, – спокойно ответил дракон. – Было не заперто.

Лотти сначала интуитивно шагнула назад, а потом опомнилась – еще только в собственном кабинете студентов не шугалась. Подумаешь, взрослый и сильный. В данной ситуации она старше его по званию.

– Это личный кабинет, в него как-то не принято заходить без приглашения, – заметила она, направившись к столу. – Почему вы здесь?

На самого дракона старалась не смотреть, хотя внешность сама отпечаталась в памяти. Как и у многих представителей этой расы, у него были острые черты лица, тяжелый взгляд, а главное – невероятно яркие синие глаза с вытянутым зрачком. По глазам драконов проще всего вычислить – они у них практически светятся, причем не как у кошки, отражая свет, а вне зависимости от освещения.

– Хочу попасть к вам в личные ученики, – сказал мужчина.

Лотти, которая едва успела положить свой ежедневник на стол, удивленно посмотрела на дракона:

– В личные ученики? Я не беру мужчин в личное ученичество, это есть в описании моего курса.

Она думала, что этот факт ее биографии давно всем известен. Когда-то, будучи еще студенткой, искавшей наставника для получения мастерства, Лотти изрядно намучилась: молодых девушек крайне неохотно берут на обучение. Уже тогда она решила, что у нее ученичество будут получать только девушки. Принципиально, в качестве борьбы с шовинистическим настроенным академическим сообществом.