.....

Чернокожий невольник Ну-мганга с трудом вылез сквозь поломанную решетку. Скользя по крови, обильно политой на палубе, пополз в сторону борта мимо убитых и корчившихся от боли раненых. Почти добрался, когда со стороны рукотворной баррикады, раздался резкий свист. Африканец удивлённо обернулся на сигнал. И тут ему на неизвестном языке, которого он раньше не знал, а теперь внезапно узнал, (И почему-то был уверен, что этот язык называется русским) к нему обратился ехидный голос.

- Эй, черномазый? Далеко собрался?

Ну-мганга остановился. Обернулся на голос. И удивляясь самому себе, проговорил на абсолютно неизвестном (русском) языке. - Никуда. Хотел посмотреть, что там.

- Потом, посмотришь, - говоривший выглянул из-за укрытия. - Сюда, ползи. - В голос добавили металла. – Быстро!

Невольник выполнил команду. Подполз к человеку, и с удивлением узнал лицо гостя, за которым в последнее время толпой ходили пассажиры.

- Так, Чунга-Чанга! - он угрожающе поднял пистолет и покрутил его на пальце. - Ты же нормальный пацан? И уже определился за кого будешь воевать? За наших – добрых и хороших испанцев? Или за гадких и плохих арабов?

- За наших, конечно! - "Новый русский негр" доверительно покачал головой. Не сводя при этом взгляда с дула пистолета.

- Тогда, бери абордажный топор. И руби канаты, связывавшие нас с кораблём пиратов.

- Господин, я боюсь. Вдруг я погибну?

- А ты не бойся. Я прикрою тебя. Давай, иди руби.

Невольник, пригибаясь, как будто это могло помочь и спасти от смерти, схватил топор и начал рубить ближний канат.

Из-за ящиков выскочил полуголый детина с ятаганом и бросился на негра.

"Бабах", - раздался громкий выстрел. Тело пирата запнулось на ходу. Сложилось пополам. Лицом уткнулось в палубу.

- Минус тридцать семь, - произнёс незнакомец странную фразу.

- Ваше сиятельство, - звонкий голос раздался с другой стороны укрытия. - Не мухлюйте. Я считал выстрелы. У вас всего тридцать шесть.

- Поручик, не спорьте со старшим по званию. Мне лучше знать, сколько я убил. И вообще, не сбивайте меня со счёта!

…"Ба-бах"! - минус тридцать восемь.

…..

Больше трёх десятков пиратов, теснимые меткими выстрелами, отступили и залегли за ящиками на носу испанского корабля.

- Аллах иль Аллах, ве Магомет рассул Аллах... - была слышна молитва одного из спрятавшихся.

- Аузу-Бисмиллях: Аузу Билляхи минаш-шайтанир-Раджим... - отвечали ему с другой стороны.

- Жалкие собачьи выкидыши! - шипел сотник в дорогом зелёном шёлковом кафтане. Каждое слово он чуть ли не выплевывал, а опущенные уголки рта отчасти придавали лицу презрительное выражение. - Чего испугались? Их осталось меньше десятка. Мы почти всех перебили. А те, кто ещё сопротивляются - их вообще двое. Нужно просто подняться, броситься в атаку и раздавить числом, как бешенных крыс. Понятно?

- Да, сиятельный Машкур Аль Омар.

- Так, чего ждёте, дети гиены и шакала? Встали и пошли!

- Сейчас, луноликий. Пару мгновений. Только соберёмся с духом.

Прошло несколько минут. Зловещая тишина повисла над палубой. Кроме сопения спрятавшихся людей и тихого бормотания... - Альлах иль Аллах, ве Магомет рассул... - ничего не было слышно.

Сотник заметался из стороны в сторону. С силой сжал ятаган в украшенных дорогими камнями ножнах. Грозно свёл чёрные брови…

- Я же приказал - поднялись, дети шайтана! Разом атакуем. Вы, что? Совсем потеряли страх? Сейчас вырежу ваши сердца и скормлю бродячим облезлым псам!

Над бортом показалась голова одного из слуг, который пробрался с другого судна, с поручением от оставшегося в одиночестве капитана. Темнокожий перелез через борт. Встал, выпрямился. Удивлённо посмотрел на спрятавшихся за ящиками воинов. - Амир ибн Анвар спрашивает, почему долго возитесь с неверными? - Он развернулся всем телом, показал рукой в сторону палубы. – Великий просит немедленно принести их головы.

"Ба-дах", - прозвучал выстрел. Огненный цветок рассвел на груди посыльного, прямо под горлом. Ноги подкосились. Он мешком бухнулся на доски. Задёргался в предсмертной судороге.

- Все слышали приказ Амира ибн Анвара? – снова заорал алжирец. - Быстро поднялись и пошли в атаку. А иначе я вас, тут же! Вот этой рукой, отправлю к дьяволу в его гадюшник!

??? - снова сопение и скрип зубами.

- Газис? - сотник посмотрел на худого пирата, похожего на высохший ствол дерева, лицо которого было исчерчена шрамами. - Ты воин! Храбрый и смелый, как лев. Ты начал резать неверных с четырнадцати лет. Возглавь атаку. Мы все пойдём за тобой. А потом, когда убьём их – я повышу тебя до десятника.

Газис нехотя поднялся. Высунул голову из укрытия. Постарался осмотреть видимую часть палубы.

"Бабах-дзинь-чвак", - пуля попала в что-то металлическое, отрикошетила и с чавканьем вошла в глаз бывшего бесстрашного воина. Сила удара развернула его и отбросила к борту.

Аль Омар недовольно посмотрел на обезображенный труп. Перевел взгляд на другого «смельчака». - Бактаж? Ты же хитрый - как лисица. Обмани, змеёй, ужом, ползи в обход. Обойди и порви врагов во имя Аллаха.

- Хорошо, луноликий, - воин кивнул головой и извиваясь пополз по палубе.

"Бабах-чвах", - ползун дернулся в момент, как только решил переползти через мёртвого товарища. И затих, обнявшись с ним на веке веков.

Сотник снова скривился. Осмотрел остаток своего жалкого напуганного войска. Ткнул рукой в сторону очередных смертников. - Джамал, Захран – с двух сторон. Пока один отвлекает. Второй успеет добежать. По команде, одновременно... пошли.

Пираты, кивнули друг другу, вскочили и побежали с разных сторон.

"Бах... Бах". Два громких хлопка. Два человека упали почти одновременно. И тут же новый - "Бах". Рядом с Аль Омаром свалился ещё один "любознательный", с прострелянным лбом, который без спроса, попытался выглянуть из укрытия и посмотреть откуда ведут стрельбу.

Пират перевёл взгляд на здоровяка, чье тело было изрисовано татуировками. - Следующим пойдет, Али.

- Нет! - великан схватил начальство за одежду и поднёс к его горлу кривой нож. - Следующий будешь, ты. Ты, хорошо стреляешь с пистолета. Зови его на бой и дерись с ним как мужчина с мужчиной. Один на один. Победишь - корабль за нами. А, если - нет! Всё равно сдохнешь как собака!

- Да как ты смеешь так говорить со мной? Да я тебя…

На горло усилили давление. – Я сказал – зови.

- Но, у меня нет с собой оружия! – Аль Омар попытался вывернуться из крепких рук здоровяка.

Тот медленно вытащил из-за пояса пистолет, проверил заряд, взвёл курок, но стрелять не стал. Отдал сотнику. - На, возьми мой.

***

Хуан да ла Серда капитан "Leоn Real" получивший ранение в первые минуты боя, лежал в своей каюте и тоскливо думал о будущем, которое ожидает его и команду через несколько минут, после того как морские разбойники закончат штурм корабля. Оно было мрачно. Рабство или смерть. И быстрая смерть была предпочтительнее, ибо мучения и страдания в неволе у пиратов Алжира нечеловеческие. Остаётся, правда, надежда на выкуп через несколько лет, но то, что пленнику придётся вынести за это время, вновь обретенной свободой не возместить. Многие погибнут от голода и побоев, иных растерзают дикие звери, а кто-то просто сойдёт с ума.

В коридоре раздался шум. - Вот, и начинается! - мысли набатом застучали в голове. Он приподнялся над подушкой, готовый встретить свое будущее с высоко поднятой головой.

Но, вместо алжирцев, внутрь протиснулись ученик маэстро - шубутливый, белобрысый «юноша», повар и слуга капитана, который всячески пытался сдерживать гостей.

- Мое почтение сеньор капитан! - ученик композитора сразу начал возмущаться с порога. - Приношу свои извинения за визит. Мой учитель жутко не доволен пищей, которую сегодня подали на обед. Это же просто скандал! Вместо заказанных сырых перепелиных яиц – были предложены креветки. А нужны были именно сырые яйца, потому что они укрепляют голос. А подали креветки. Мало того, они не являются яйцами перепелов, так они ещё и жутко солёные и переваренные...