Капитан корабля приподнялся, и из последних сил схватил слугу за рубашку. И недовольно зашипел ему прямо в лицо. - Какие креветки, какие яйца, какой скандал? Черти тебя раздери! Что происходит?

- Сырые, перепелиные, - опешил слуга. – Ученик Шуберта сказал - лучше для голоса. Укрепляет связки.

- Пошёл к чёрту, дурак безмозглый! - замахнулись рукой. - Пока я тебе не проломил голову. Хотя, нет, постой.

Хуан да ла Серда вдруг не смог сдержать охватившей его радости. Глаза заблестели от слёз, набежавших на глаза. Длинные нервные пальцы беспокойно начали теребить бороду. - Что там с алжирцами?

- Так... победили, сеньор. И даже нескольких взяли в плен. А господин Шуберт, по поводу нашей победы, успел даже сочинить новую увертюру. И название дал: "Увертюра о борьбе, жизни и смерти"!

Прелюдия 4.

Вжик, вжик, вжик - уноси готовенького. Вжик, вжик, вжик - кто на новенького?

(Фильм. Достояние республики).

Яркое солнце нещадно палило. Было убийственно жарко даже в тени. Ольсен ощущал, как потная рубашка липнет к спине, и это несмотря на послеполуденный бриз, колеблющий сухие пальмовые листья навеса у него над головой. Он сидел в пристройке, недалеко от пристани, возле какой-то лачуги, выходящей на море, и слушал гул прибоя. Датчанин поднял ладонь, посмотрел в сторону моря. Вдали были отлично видны суда на рейде. С непрерывным грохотом волны вздымались и обрушивались на длинный грязно-желтый пляж. Четкие ряды вспухающей пены там, вдалеке, обладали какой-то гипнотической красотой. Ее ослепительная белизна великолепно контрастировала с нефритово-зеленым цветом самой воды.

Он посмотрел внутрь открытой бухгалтерской книги, что лежала перед ним на грубом дощатом столе. В такой удушливой жаре было трудно сосредоточиться. Расходы, расходы, расходы. Всё было в красных чернилах. Уже две недели не было ни одной цифры синего цвета - дохода. Погоня за русским князем обходилась в "копеечку". С каждым днём она ужасающе росла, набухала и высасывала всё, что было заработано за долгое время. А этот северный дикарь, вместо того чтобы как можно быстрее привести его к кладу, словно издеваясь, над бедным датчанином, продолжал куролесить по Испании, посещая различные города: Кадис, Малагу, Картахену, Валенсию, Барселону. Создавалось впечатление, что он решил посетить все города Испании, которые находится вдоль побережья. Он делал вид, что никуда не спешит. Не торопится. Что просто путешествует и отдыхает в свое удовольствие. И ещё одна странность была заметно в его поступках. В каждом городе посещая рынок он с упорством бульдога искал старинные монеты и украшения из меди и бронзы. Зачем, почему, для чего? Было не понятно.

Извиняясь за беспокойство, к столу подошел Рамусен.

- Господин Ольсен, он снова изменился. Переоделся, приклеил тонкие чёрные усы. Одел тёмные очки. Купил золотую трость. Поменял имя. Теперь его зовут граф Александэр де Монте-Кристо. На рынке обошёл всех менял. Почти на тысячу фунтов набрал старинных побрякушек. Сейчас со своим спутником ходят по пристани. Пытается найти судно, идущее на один из островов недалеко от Аннабы.

Финансовый воротила крякнул от неожиданности. - Аннаба? Почему туда? Это же Алжир? Самый рассадник Берберских пиратов?

Помощник чистосердечно признался. - Не знаю. Желающих идти туда нет. Похоже он здесь надолго. Ну, и мы вместе с ним.

- Что наши соперники?

- Ждут.

Ольсен нахмурился. Взглянул на бухгалтерскую книгу, заполненную сплошными красными чернилами. Посмотрел итоговую сумму. Глубоко вздохнул. Принял решение...

- Он не видел тебя в конторе?

- Нет.

- Иди к нему. Скажи, капитан согласен пойти куда он захочет... За две. Нет! За три тысячи фунтов. Спросит, почему дорого? Скажи высокий риск. Будет торговаться - уступишь фунтов двести. Не больше.

- Господин, а как же вы? Вас он помнит. Если заметет на корабле - узнает.

- Не бойся. Спрячусь в каюте. А лучше поступлю как он, поменяю личину - прикинусь матросом, сбрею волосы, бороду, один глаз закрою повязкой. А ещё буду шепелявить и заикаться. А может даже и хромать на одну ногу.

Глава 4.

Жак Элиасен Франсуа-Мари Паганель секретарь Парижского научного общества "Энтомологии", почётный член-корреспондент научных обществ Берлина, Бомбея, Дармштадта, Лейпцига, Лондона, Варшавы, Петербурга, Вены, почётный член Лепидоптерологического и Колеоптерологического факультетов Сент-Эндрюсского и Фрайбургского университетов, стоял на палубе и недовольно пытался высказать своё возмущение его сиятельству графу Александэру де Монте-Кристо...

- Votre Excellence, je l'avoue, cette fois j'ai un rоle complеtement flou. Comme moi? Comte, lieutenant, ancien hussard du rеgiment Akhtyrsky? Dеsormais officier de combat de la 22e brigade d'artillerie? Pourrais-je еtre une sorte de scientifique еtudiant les papillons?

(Ваше сиятельство, признаюсь, в этот раз, у меня, вообще непонятная роль. Как, Я? Граф, поручик, бывший гусар Ахтырского полка? Ныне боевой офицер 22 артиллерийской бригады? Могу быть похожим на какого-то учёного, да ещё изучающего каких-то бабочек? Франц.).

Паганель опустил голову, развёл руки, показал на свою одежду. На нём была дорожная фуражка, бархатные коричневые панталоны, той же материи куртка с бесчисленными карманами, которые были туго набиты всевозможными баночками, колбочками, пакетиками с содержанием иголочек, крючочков, зажимов - одним словом, множеством ненужных обременительных предметов. Обут он был в грубые желтые ботинки с чёрными шнурками и кожаные гетры. Через плечо болталась на ремне подзорная труба. На носу висели очки с крупными стёклами.

- Дорогой месье Паганель, - вселенец ехидно переспросил по-русски. - А как должен выглядеть профессор энтомолог? Что в нём должно быть такого, чего нет в других?

- Не знаю. Но, думаю он выглядит точно не так как я.

Граф хмыкнул. - Уважаемый Жак! Никто! Ни вы, ни я, ни они. – Показали рукой на матросов, работающих с парусами на высоте. - Не знают. Как выглядят эти загадочные Лепидоптерологи и Колеоптерологи. Так, что успокойтесь. Приготовьте сачок. Протрите очки. И чаще смотрите по сторонам. Вдруг пролетит какая-нибудь редкая бабочка из семейства "Papilio maackii". А вы отвлечётесь и не заметите. А значит упустите историческую возможность поймать её в водах Средиземного моря. - Профессора оценивающе оглядели с ног до головы. - Потомки не простят вам этого!

.....

Яркое солнце отражалась от серебристых переливов моря, слепило глаза даже через тёмные очки. Над горизонтом чуть видны серые от жары, мутные облачка хорошей погоды. С наветренного борта волны темнее, синее, гуще, отшатываясь от борта, рождали короткие и злые радуги брызг. Облака с противоположной солнцу стороны были розоватые, фиолетовые, серые с мелкими клочками пены. Ветер освежал, обдувал со всех сторон, лез под рубаху, пузырил ткань.

Граф Монте Кристо подошёл к шкиперу. Обратился, показывая рукой в сторону моря. - Посмотрите, месье капитан? Какая прекрасная и чудная погода! Мы с месье Паганелем желаем поохотиться на бабочек, жучков, паучков, стрекозок. Сколько будет стоить нанять матросов в качестве гребцов чтобы отвезти нас, во-о-н на тот остров?

Капитан пошевелил бровями. Поиграл желваками на скулах. Зачем-то посмотрел на одного из моряков с завязанным глазом. Получил от него кивок. После чего произнёс. - Сто фунтов, месье.

Одноглазый громко закашлял. Опёрся на борт. Отвернулся в сторону моря.

Капитан поправил себя. - Сто фунтов за каждого, месье граф.

- Отлично. Вот, пятьсот. Триста можете оставить на чай. Пожалуйста, выделите нам небольшую шлюпку. Мы поплывем на ней.

Одноглазый моряк подошел к пассажирам, которые готовились к отплытию. Прокашлялся. Заикаясь, начал хрипеть....