Прилив унёс с места событий большую часть разорвавшихся кораблей. И тем не менее, вокруг, выходящей из устья "Доброй Надежды", в пепельных волнах, плавали обломки мачт с обрывками тлеющих снастей, дымящие остатки от шлюпок и парусов, разбитые бочки, бесформенные предметы и остатки вещей. Отчетливо были видны обугленные куски палубы. Стоял жуткий запах горелого леса и сожжённого пороха.

Солнце выкатилось из волн и быстро стало подниматься над горизонтом. Люди стояли на палубе. В ужасе глядели по сторонам.

- Святая богородица великомученица, спаси и сохрани, - Волконский шептал молитву и мельком кидал взгляды на Ланина. - «Что за светопреставление устроил князь? Как... возможно... ТАКОЕ? Молчит, паршивец. А подойти, спросить у него – не удобно.».

Вселенец, привлекая внимание, прокашлялся. Посмотрел на крестившегося Волконского. - Monsieur Prince, vous еtes bien sur interesse par ce qui s'est passe ce soir et par ce qui est arrive a ces navires. Pourquoi ont-ils pris feu et explosе? (Милостивый князь, вас, конечно, интересует, произошедшие ночью события и что случилось с кораблями неприятеля. Отчего они загорелись и взорвались? Франц.).

- Oui, cher Kirill Vasilyevich. Trеs curieux, tu sais? (Да, милейший Кирилл Васильевич. Очень, знаете ли, любопытно? Франц.).

Ланин погонял воздух между щёк. Тяжело выдохнул. - Любезный Пётр Дмитриевич, предлагаю двадцать тысяч рублей, а вы в своем дневнике напишите какую-нибудь простую, скупую отписку. Скажем, один из английских матросов напился до потери сознания, пошёл до ветру и случайно упал в пороховой погреб с горящим факелом. Произошёл взрыв. Два корабля находились рядом. Оба взорвались, отправив на небеса всю команду.

??? - Волконский недовольно помотал головой.

- Что? - удивился Ланин. - Не устраивает сумма? Хорошо. Тридцать тысяч.

Почётный пассажир насупился. Снова помотал головой.

- Дорогой Пётр Дмитриевич! - Ланин грозно свёл брови. - Мое последнее предложение - пятьдесят. Больше не дам.

Князь защёлкал пальцами. Заиграл перстнями. - Любезный Кирилл Васильевич, между нами произошло небольшое недопонимание. Дело в том, что меня устраивает сумма. Мне не понятно причина взрыва. Она звучит как-то нелепо. Мы же с вами взрослые люди. Да, ещё писатели. Дозвольте мне немного. Так сказать, чуть-чуть, приукрасить событие. Скажем, по пути следования, на нас напали два корабля с морскими разбойниками. Выстрелами из пушек они причинили небольшой ущерб шхуне: Разбили пару шлюпок. Сломали мачту. Порвали паруса. Ранили трёх человек. Одного тяжело. А мы, в ответ, одним из выстрелов, попали в пороховой погреб. Так удачно, что взорвали оба фрегата, похоронив всех британцев... Простите, мon cher. - Князь поправил себя. – Разметав по воздуху пиратов. Вот. Примерно, так... Опишу в своём дневнике этот случай. А вы дадите мне за это двадцать тысяч. Как вам предложение?

- Надо же! - вселенец выпучил глаза и похлопал себя по ноге. - Умнейший князь, да вы просто пророк и провидец! Как всё славно представили! Пожалуй, не буду скупиться и отдам вам пятьдесят тысяч.

- Нет, знаете ли… Я, человек чести. Лишнего не надо. Двадцати будет достаточно.

- И я человек чести. Берите пятьдесят. Тем более… талантливых писателей надо поощрять.

***

Весь последующий день и вечер "Добрая Надежда" стояла недалеко от живописного острова. Команда отдыхала после генерального сражения с пиратами, приводила себя и свои чувства в порядок.

На берегу горел костёр. Он потрескивал, сыпал искрами, освещая смуглое, загорелое лицо солдата. Кондрат Егоров подбросил в огонь сушняка. На минуту-другую пламя утихло, к небу потянулся столб едкого дыма. Через несколько минут костёр вновь разгорается буйным, жарким пламенем.

- Егоров, мать твою не знать, отца не иметь! - Со спины незаметно подошел прапорщик Новиков. - Я не понял? Почему до сих пор в солдатах? Князь, ещё прошлой ночью, повысил тебя до унтера-офицера? Ты, что, дьявол лысый, решил нарушить устав? Или слово, самого князя, для тебя не закон?

- Виноват, ваше благородие. Где же мне посередине моря-океана взять знаки отличия? Кругом же вода-с.

- Не знаю. Ты артиллерист или хвост собачий? Найди, укради, отбери... роди, в конце концов! В общем, так! Что бы к утру! Я видел тебя как положено новому званию. Понял? А иначе прикажу подняться на самый верх – будешь помогать матросам бегать по мачтам – чаек ловить.

- Хны..мны...тры, - бывший рядовой, что то промямлил в ответ.

Прапорщик подошёл ближе. Похлопал несчастного по плечу. - Ладно, не бди. Подойдешь вечером, выдам знаки.

- Ой, спаси вас Христос, ваше благородие. Век буду благодарить за помощь.

- Не стоит. Чуйка у меня, Егоров, что с такой стрельбой, и отношением к тебе князя, сам скоро станешь благородием. А может даже догонишь меня в звании.

- Что вы такое говорите, господин Новиков? Как можно-с?

- Егоров, не можно-с, а нужно-с. И с превеликим усердием-с... Ты понял меня?

- Так точно! - заорал унтер на всю Ивановскую.

- Во-от, другое дело.

.....

- Александр Дмитриевич, опять пьёте солдатскую кровушку? – господа офицеры позвали прапорщика. - Идите лучше к столу. У нас вино, закуски. А у господина подпоручика созрел отличный тост. Слушаем, Иван Петрович.

Один из офицеров поднял фужер. Дождался, когда нальют опоздавшему. - Господа, я предлагаю выпить за нашего князя Ланина Кирилла Васильевича и чудо оружие, которое он создаёт. Я, признаюсь, до сих пор, под впечатлением от вчерашнего боя. Это было нечто... Красотища, мать его за ногу. Просто нет слов. C'est une sorte de guerre totale du futur! (Это какая-то тотальная война будущего! Франц.). А раньше? Вспомните, как было: Брр... мрак, жуть, кошмар. Тащим эту тяжеленную, многотонную, чугунную дурынду, заряжаем. Маемся. Стреляем. Накатываем. Снова пуляем. Грохот, взрывы, всё в дыму, грязи, земле. Голова месяц раскалывается от громкого боя. А теперь? Любо-дорого: Спокойно пришли. Установили. Прицелились. Бух-пах-бум-батц-хрясь. Как часы отработали. Пять выстрелов – пять попаданий. И противника нет. И ты даже не замарал перчаток.

Бывший гусар Левашов допил до дна вино. После чего решил взять слово. - Не знаю, господа. Мне больше нравиться по старинке. Пьянящее чувство боя. Лихо кружишь в поединке. Удар, уход, выпад, нырок, поворот, укол - победа.

- Да-с, господин поручик, - его сосед решил высказать сомнение. - Вам, как бывшему гусару, такое желание боя понять можно. Я знаете тоже люблю на шпагах с одним, двумя, когда входишь в азарт, можно-с даже с тремя: Вжик, вжик, вжик, выпад – а!. Кого-то там унесли. Через день похоронили. Через два забыли.

- Биться всего лишь с тремя?! - Левашов недовольно скривил лицо. – Три соперника, мes chers camarades, это уже не интересно. Хотя бы человек пять – семь. И это только на раскачку.

Сосед хмыкнул. Покрутил ус. – И я говорю… похвастаться молодецкой силушкой, поколоть, покружить, пустить кровушку, когда соперников не более десятка. С десятью, знаете ли, я тоже лихо справлюсь! Эка невидаль! Переколол их один за одним. Сложил аккуратненько крестиком. А вот, когда больше?! Увы-с, господин поручик. Красоты поединка уже нет. Лезут на тебя как собаки со всех сторон. Прыгают. Скачут. Мешают друг другу. Пытаются достать. А ты машешь клинком, наотмашь - как мужик вилами. Потеешь. Устаёшь. Маешься. А вот, под руководством его сиятельства - любо-дорого... Зарядил снарядик, другой. Махнул платочком. Скомандовал "Выстрел". И все противники, сколько бы их не было, тут же, закончились. Остаётся только послать денщика посчитать убитых. Да, отписать царю-батюшке об очередной победе.

***

Вселенец сидел у себя в каюте, пыхтел, кипел и рвал волосы на голове. То, что он видел на экране артефакта, на морском дне, на глубине тридцати семи метров под шхуной, не могло быть в этом месте. От слова совсем. Но, они были. Все два. То есть оба. И название этому возмутителю спокойства было – сфинксы. Почему сфинксы? Да потому, что всё у фигур, было как положено сфинксам - тело льва, голова человека и широкие расправленные в сторону крылья. За эти чёткие в перьях крылья, взгляд и зацепился, когда Ланин рассматривал пейзаж морского дна, недалеко от затонувшей древнеримской галеры. Сама по себе галера была обычным утопленником которая перевозила какие-то горшки, кувшины, чашки и прочую столовую утварь. А вот стоящие на высоких постаментах сфинксы были примечательны: Анализ размеров древних статуй впечатлял: пять метров в высоту. Восемь в длину. А ещё размах крыльев, который достигал двенадцати метров. Божества были из металла, состав которого артефакту был не известен. Вместо формулы и названия он выдавал безликий ответ... Металл оранжево-чёрно-фиолетового цвета. А потом кучу непонятных знаков - &&&&&&… Возраст: более 10 000 лет.