– Мне больше всего по душе выводить чистокровных коней и растить отары, – ответил старший сын князя.

– А я больше всего на свете люблю деньги, – признался младший сын князя.

– Чем был ваш отец богаче: золотом и серебром или постройками и скотом? – спросил старший брат.

– Всего имел он поровну, – ответили наследники в один голос.

– Тогда отец ваш оделил вас справедливо и разумно. Каждому оставил наследство по его склонности. Кости и щепки – это скот и постройки. Они лежат сверху, и он завешал их старшему сыну. Черепки – это золото и серебро. Он оставил их младшему. Так что первую клятву выполнить не трудно.

Подивился народ уму старшего брата, а сыновья князя обрадовались и остались очень довольны. Закончилась первая тяжба, и встал теперь средний брат.

– Кому достанется драгоценное ружье, я скажу завтра, – решил он. – Вы же привезите воз глины, велите ее хорошо замесить и оставьте меня одного.

Привезли воз глины. Замесили. Пошел средний брат к вдове князя и тайно попросил у нее княжескую одежду. Вылепил из глины статую, нарядил в княжеский наряд. А когда все было готово, прикрыл статую покрывалом и позвал княгиню.

– Похожа эта статуя на князя? – спросил он, приподняв покрывало.

Княгиня даже заплакала:

– Ой, как похожа!

Вот в назначенный срок позвал всех средний брат и объявил наследникам:

– Ружье достанется тому, кто больше любит отца, так ведь? – снял со статуи покрывало и сказал. – Ну, а теперь стреляйте, я посмотрю, кто из вас самый меткий.

Схватил ружье старший сын князя, прицелился хорошенько и попал прямо в грудь статуи, туда, где сердце.

– Славно стреляешь! Меткий стрелок! – усмехнулся средний брат.

Зарядили ружье и протянули его младшему сыну князя. Взял тот. Долго-долго прицеливался. А потом вздохнул и опустил ружье.

– Что же ты? – спрашивают его.

– Не могу! – отвечает он. – Вспомнил я отца моего живого – нет, не могу!

– Вот ты любишь отца по-настоящему, поэтому ружье принадлежит тебе, – сказал средний брат.

Подивился народ его уму. И тогда встал младший брат.

– Теперь мой черед судить, кому изумруд достанется, – сказал он. – Принесите-ка сюда две миски воску.

Принесли, как он велел, две миски воску.

– Я хочу знать, какой величины был и как выглядел изумруд, о котором вы спорите. Возьмите воск, разойдитесь по разным углам и вылепите мне этот изумруд.

Старший сын князя вылепил из воска что-то подобное конской головке. Младший же вернул свой воск нетронутым.

– Отец никогда не показывал нам своего изумруда. Как же я могу его вылепить? – недоумевал он.

– Хоть ты и уверял, что никогда не обманываешь, а все-таки ты лжец! – указал младший брат на старшего наследника. И отдал изумруд младшему княжескому сыну.

Так рассудили три брата все три спорных дела, которые не под силу было рассудить даже мудрым старикам, и поехали, не спеша дальше своей дорогой. Вернулись домой, и коня своего любимого привели, и зажили мирно и дружно. Но была у них одна забота. Очень хотелось братьям иметь свое поле! А земля кругом вся в руках у князей да богатеев.

И в ближних местах братья искали, и в дальних – нет ни клочка свободной земли. Думали они, думали и вот что надумали: были братья люди молодые, а решили стать на вид людьми почтенными, чтобы встречали их с уважением.

Шесть месяцев братья бород и усов не брили, обросли, как медведи. Нарядились в суконные черкески[8], наточили кинжалы, по два пистолета за пояса заткнули. Палки взяли и отправились к князю, у которого было много земли. Смело зашли во двор и закричали во весь голос:

– Эй, кто в доме есть?

Вышел слуга и, как глянул на их лица, испугался и стал низко кланяться. Все же опомнился от испуга и повел их в дом.

Сели гости, а слуга стоит, во все глаза на них смотрит. Потом побежал к княгине и доложил: так, мол, и так, прибыли к нам гости, чудища волосатые! Между собой разговаривают, но ртов у них нет, даже смотреть страшно.

– А это мы увидим, есть у них рты или нет, – ответила княгиня и велела слуге подать гостям меду.

Поставили перед гостями столик-треножку, а на нем полное блюдо меду. Гости рукава засучили, пальцы в мед обмакнули, по усам провели, усы закрутили, рты открыли и давай мед уплетать. Поели, умылись, и снова ртов у них не стало.

– Да-а, – протянула княгиня, – это, видно, гости не простые! Князь вернется, сам их накормит на славу. А пока я только угостить должна.

Кликнула княгиня служанку.

– Беги в курятник, поймай самого жирного петуха.

Пошла служанка, притащила самого большого, жирного петуха. А братья через окно наблюдали.

– Домашнего вестника уже понесли, – сказал старший брат.

– А коли понесли, значит, скоро на трехногой лошади прискачет, – откликнулся средний.

– Не видать ему добра, коли прискачет, – добавил младший. – Мы его на куски разорвем и через узкие ворота протолкнем!

Когда гости между собой так разговаривали, слуга возле них стоял. Рот разинул, слушает, а о чем говорят – не понимает.

Пошел, княгине доложил: так, мол, и так, гости друг другу загадки загадывают.

– Какие там загадки! – рассердилась княгиня. – Домашний вестник – это наш петух. Трехногая лошадь – это столик-треножка, на котором курятину подадут, а узкие ворота – это горло.

Поздно вечером вернулся домой сам князь, и княгиня рассказала ему, какие у них в доме гости. У князя даже сон пропал, все о волосатых гостях думал.

Наутро вышел он в кунацкую[9] и, как увидел медвежьи лица трех братьев, даже попятился.

Приказал князь для гостей барана зарезать. Сам их потчевал. И три дня резали для них по барану и шло в княжеском доме угощение. На четвертый день спросил князь:

– Откуда вы, гости? Какое дело у вас?

– Мы люди дальние, – ответили братья. – Просим у тебя, дай нам земли. Много не надо! Хоть бы столько, сколько шкурами трех быков обхватим.

«Вот чудаки, немного же просят!» – подивился в душе князь и согласился:

– Хорошо, дам вам сколько просите.

– Только смотри, не передумай! Кто нас обманет, мы тому не прощаем!

– Я не из тех, кто слова не держит, – гордо ответил князь. – Сказал – и кончено!

Убили братья трех быков, содрали с них шкуры и пошли на княжеское поле. Тут они шкуры разрезали сначала на ремни, а потом на тонкие полоски. Связали братья полоски в один длинный-предлинный шнур и пошли землю обхватывать. Как увидел князь такое дело, за голову схватился.

– Эх, не думал я, что они меня так проведут!

Но что мог князь поделать? Сам слово дал, спорить нечего. Отмерили братья себе большое поле и уже с тех пор никуда не ездили. Стали спокойно жить-поживать, свою землю пахать.

Еще в те времена, когда были на свете князья и дворяне, жил в одном ауле старик, беднейший из бедняков, со своей маленькой дочкой Фатимат. Старик с утра до ночи проливал пот на княжеском поле, а девочка дома хозяйничала: саклю[10] в порядке держала, шила, стряпала да стирала.

Вот принялась как-то маленькая Фатимат обед для отца готовить, а соли у нее не оказалось. Всех соседей Фатимат обошла и ни с чем вернулась. Так бедно люди жили, что никто щепотки соли ей одолжить не смог. И решила маленькая Фатимат сбегать попросить соли у самой княгини.

Как решила, так и сделала. Осмелилась она зайти в княжеские покои. Княгиня сидела у огня и вышивала золотом шапочку. Взглянула она на маленькую Фатимат и спросила:

– Ты как сюда попала, грязная девчонка? Что тебе надо?

Горько стало на сердце у маленькой Фатимат, но все же она произнесла:

– Не дадите ли вы нам в долг одну щепотку соли?

Посмотрела на нее княгиня искоса:

– Ишь, какая бойкая! Вот велю наколоть тебе иголкой язык. Ступай вон! Нет у нас для тебя соли!