- И совсем ничего нельзя сделать? - спросила Алия подошедшая как и все, как только речь зашла о катакомбах, и о том, как проходит зачистка.- Неужели артефактов каких-нибудь нет, чтобы посмотреть чуть дальше или отправить их плыть вместо себя?
- Из всех артефактов у нас осветительные, ну, и собственный нюх. - Пояснил Торн. - А там голый камень и плюс вода. А там внутри нужно иной раз просто крылья иметь или как ящерица по камням ползать, а, да, ещё и под водой уметь находится подолгу без вреда для себя. Девочки, не просто так открыли ваш факультет. Дело не только в экспертизах... Управление сейчас... Мы не можем выполнять свою работу, потому что просто банально уступаем в оснащении. Как ни страшно это признавать.
Подъехавшая перевозка прекратила эту беседу. Но прежде, чем отпустить сестру, Торн выпросил у неё разрешение навестить себя на неделе в Академии и предупредил, что придёт он, скорее всего не один, а в компании ещё двоих братьев. Ири улыбаясь, кивнула, для неё, вечного "хвостика" старших братьев, затянувшаяся ссора была очень тяжёлым временем.
Ей хотелось их поддержки и понимания, хотелось, чтобы ей и её успехами гордились также, как, когда она научилась стрелять! Хотелось, чтобы она могла поговорить с братьями, рассказать о планах, радостях или неудачах. И то, что можно, наконец, верить, что однажды так и будет, здорово улучшало ей настроение.
А ещё, ей почему-то было очень легко разговаривать с Олдером. Тот рассказывал о своей работе, благодарил за подарок, она с огромным удовольствием делилась теми задачами, что ставили перед ними мастера. До конца ночи, дежурство их группы проходило очень спокойно. И время пролетало незаметно за разговорами и воспоминаниями стражей о своей учебе в Академии.
Уже по дороге обратно Ири и Сабрина заметили, что Алия слишком сосредоточена и серьёзна. Девочки еле дождались, когда за ними закроется дверь их комнаты.
- Алли, что случилось? - подружки обняли задумчивую девушку. - Что-то вспомнила? Плохо себя чувствуешь?
Ни Ири, ни Сабрине не пришло в голову, что Алия могла, например, поссориться с Лерком. Нет, этот волчара казалось, был в состоянии читать мысли своей Алли. Был спокойным и надёжным, как скала. Как признавалась сама девушка, больше всего она любила прижаться ухом к его груди и слушать его сердце. Этот звук помогал ей успокоиться, словно это был единственный гарант того, что всё вокруг будет правильно и хорошо.
- Я всё думаю о том, что сказал брат Ири. - Алия и не думала скрывать свои мысли. - Получается, что стражи там идут вслепую. И хорошо, что эти из катакомб решили бежать. А если бы они напали? И весь вечер мне не дают покоя слова Торна, что они уступают бандитам в обеспечении, и поэтому не могут выполнять свою работу, как положено.
- А на стражей и нападают. - Рассказывала подругам Ири. – Думаешь, все те стражи, которых привозили вчера, пострадали от наших заготовок? Да и сегодня... Вот свои отряды мы немножко защитили, от самих себя и при помощи запасов Академии. Но вся стража это не двадцать семь патрульных отрядов.
- Давайте поспим и поговорим с ребятами. - Предложила Сабрина. – Может, не мы одни об этом думаем.
Как, оказалось, действительно думали об этом не одни они. Больше половины переполошцев уже сами себя озадачили.
- Вытрясать запасники Академии не дело, да и не позволят нам это! - выступил Тренк. - Да, вы уж меня извините, но давайте вещи своими именами называть. Как временная мера, защита из алхимических лабораторий подойдёт. А на постоянку? При этом учитывайте, что это стража! А они не элементы и их сочетания изучают.
- Да, и количество необходимых комплектов мы не наберём, даже по одному на стража! - поддержал друга Ольф.
- Дело не только в защите. Сами стражи говорят, что скоро из оружия и прочей материальной базы останутся форма, и клыки с когтями, у кого есть! - продолжала рассказывать Алия. - Вчера брат Ири рассказывал, что творится в катакомбах, что они не могут найти всех и отследить, что происходит из-за невозможности обследовать полностью эти ходы из-за затопления. Вон, чисто случайно нашли пленников, которых бросили умирать!
- Я тоже обратил внимание на слова стражей вчера в управлении. - Признался Ирвин. - Помните, у нас в планах, через полтора месяца от начала обучения большой практикум? Срез, как проходит начальный этап обучения? А у всей Академии сейчас начинается аттестация. Так может, мы этот зачётный практикум попросим сдвинуть под общую аттестацию, и совместим с изготовлением хотя бы простейших комплектов экипировки для стражи? Надо только поговорить с квестором и ректором, чтоб согласовать всё это.
Через полчаса, ректор в своем кабинете отказывался верить своим ушам. Что-то в его картине мира сломалось и теперь, никак не хотело вставать на место.
- То есть, если я правильно вас понял, господа студенты, - начал ректор откашливавшись. - Вы просите ускорить вам проверку знаний? А в качестве технического задания для практикума, по которому будет выставляться зачёт, обращаю ваше внимание, что по результатам этого зачёта будет зависеть допуск до экзаменационной сессии, вы просите дать вам возможность разработать, изготовить и произвести несколько сотен комплектов для экипировки стражи?
- А также артефакты для обследования местности с высокой степенью опасности или сложностью проникновения. - Добавил Ирвин. - Всё верно.
- Вы отдаёте себе отчёт в том, насколько вы все рискуете, подписываясь на эту чистой воды авантюру? - удивлённо переспросил ректор.
На его памяти, впервые студенты просили устроить им внеплановую проверку, да ещё и с настолько сложными условиями.
- Мы понимаем насколько возрастёт наша нагрузка, и знаем, какую ответственность берём на себя. Ведь от качества, функциональности и удобства наших разработок будут зависеть успехи операций и жизнь, и здоровье стражей. - Продолжал дипломат от артефакторики. - Просто знать, в какой ситуации оказалось сейчас управление, я говорю не про структуру, а про стражей в целом, и ничего не предпринимать, имея при этом небольшую, но всё же возможность помочь, это трусость и преступление! Стражи, спускающиеся в катакомбы, рискуют своими жизнями, а мы будем опасаться, что нас не допустят к сессии? А для чего нам тогда выпала такая возможность поступить на этот факультет? Чтобы всю жизнь бояться не справиться? Для чего в нас эта искра дара, если вместо того, чтобы превратить её в пламя, мы будем тихо и не заметно тлеть, подобно углям от забытого костра?
- Ирвин, тебя бы на баррикады, цены бы тебе не было! - усмехнулся ректор, заметив, как с каждым словом парня, члены пришедшей с ним делегации с "Переполоха" сжимали кулаки, готовые совершить подвиг, не жалея себя ради общей цели. – Сегодня, перед выходом на маршруты переговорю с квестором, всё-таки вопросы, касающиеся управления, я единолично решать не могу. Я ваше стремление поддержу, но учтите. Поблажек не будет, и отказаться вы уже не сможете. Понятно?
Десяток улыбок и с радостью согласно кивающих голов, были для ректора совершенно новым вариантом реакции студентов на предстоящий зачёт.
- Ладно, идите, нетрусливые вы мои! И готовьтесь обосновать для квестора, почему он должен согласиться на риск участия в этой авантюре! - отпустил ребят ректор.
Однако, после по юношески горячих слов переполошцев, Вален тоже задумался. И было о чём. Как всегда и бывает, но именно вот такие ребята, молодые, неиспорченные деньгами и вседозволенностью с пелёнок, привыкшие, что любое достижение это результат постоянного и тяжёлого труда, лучше всех остальных чувствуют несправедливость. Его переполошцы переживали не за квестора, хотя и тот заслуживал уважения и поддержки, а за рядовых стражей. И старались помочь.
И сами не понимали того, что с каждым днём всё больше врастают в управление, становясь не просто "своими", но и заслуживая признание и уважение ветеранов. И уже за собой тянули тех, в ком настоящее, способное сопереживать, ещё не погибло под стремлением к личной выгоде и наживе. Этот новый факультет из камня, брошенного по водной глади и поднявшего рябь в этом спокойствии, уже начинавшим отдавать болотом, превращался в воронку водоворота, втягивая в себя все больше и больше, заставляя двигаться всё вокруг себя. И ректор начинал ощущать вокруг себя эту энергию действия и движений.
