– Да, мой сеньор, – хмыкнул Ковальски, а затем рыгнул, и мы все услышали, как Илай на заднем плане сказал ему, что он отвратителен. – Так, посмотрим... он в тюрьме в Понтиаке.

– Видишь? – Шарп зевнул.

– Понтиак, ты уверен?

– Здесь сказано, что его перевели именно туда, но... подождите... подождите... что-то случилось.

– Что?

– Э, посмотри-ка на это, – сказал Ковальски своему давнему напарнику. Когда я перевелся в подразделение Сэма Кейджа, они уже работали в паре, и, хотя я никогда не спрашивал, сколько времени прошло с тех пор, у них был свой язык, и они могли общаться по несколько минут, лишь ворча, поднимая брови и пожимая плечами.

Илай застонал, и мы все знали, что это значит - кто-то здорово облажался.

– У нас есть документы на перевод из Менарда, но нет ничего на Понтиак.

– Значит, он уже год разгуливает на свободе? – Ян был в ужасе; это чувствовалось в его голосе, в складках над бровями - в этот момент на него навалилась вся тяжесть мира. Он всегда был уверен, что если все делать самому, то ничего не испортится. В такие моменты трудно было усомниться в его логике. Ян всегда следил за ним, и он знал бы, где находится Карри, если бы именно он занимался его перемещением.

– Это были не мы, – продолжал Илай. – Это... что это вообще такое?

– Это полиция, – Ковальски вздохнул. – Похоже, что его надзирательница его вычислила. Здесь есть записи о том, что она искала информацию об освобождении и не нашла.

– Господи, – пробормотал Ян.

– Черт, – простонал я. – Кто хочет рассказать Кейджу?

На нашем боссе не было наушника - слава богу, - потому что он должен был общаться, пожимая руки с представителями города, давая им понять, что под его присмотром они в безопасности. Это было глупо, но так хотел мэр, и Сэм Кейдж собирался поступить именно так.

– Не говорите ему. Давайте просто заберем парня, – заявил Шарп.

– Ладно, за мной.

И я бы двинулся с места, но Ян поймал меня за бицепс и крепко держал.

Когда я повернулся к нему, в его глазах светилась озабоченность, и я прижался к нему, не в силах сделать ни шагу в сторону.

– Со мной все будет в порядке, – заверил я его. – Это же Карри, ради всего святого.

Ян не мог уйти. Кейдж назначил его наблюдателем, поэтому ему приходилось постоянно осматривать комнату. Он был похож на акулу, находящуюся в вечном движении. В последнее время Кейдж ставил Яна в ситуации, когда ему приходилось принимать решения, когда нужно было сначала думать, а потом действовать, или, точнее, делать этот выбор самостоятельно. Мне это казалось почти испытанием, но, поскольку в последнее время Яна часто откомандировывали в ГСО - Группу специальных операций, - мне пришлось задуматься, не готовят ли его к роли командира. Не секрет, что им нужен был новый лидер, и, хотя я хотел, чтобы мы с Яном продвинулись по службе, я не был уверен, что работа там - лучшее место для человека, который только что ушел из армии. Но, опять же, я не был Кейджем, и нельзя было сказать, как работает его мозг.

– Ян, – подтолкнул я его, когда он все еще не отпустил меня.

Он хмыкнул, что невербально означало «хорошо», и отпустил мой бицепс.

Спустившись по лестнице, Шарп и Уайт за мной, я оказался на площадке, прокладывая себе путь сквозь толпу, когда понял, что где-то в толпе людей в черных костюмах и бальных платьях я потерял свою поддержку. Это произошло быстро. Только что они были у меня за плечом, а в следующую секунду были сорваны тем, кто их держал. Не то чтобы это имело значение. С беглецом я мог справиться и сам. Подойдя к нему сзади, я коснулся его плеча, и когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня, я увидел улыбку, к которой не был готов.

– Маршал, – радостно поприветствовал он меня, явно обрадовавшись встрече.

– Эдди.

– Позвольте заметить, что в смокинге вы выглядите почти так же хорошо, как и я.

Я уставился на него.

Он уставился в ответ.

Через несколько секунд одна его бровь вопросительно поднялась.

– Ха.

– Господи, что уже? – спросил он меня.

– Ладно, так почему, черт возьми, ты не бежишь?

Его брови нахмурились.

– С чего бы мне бегать? Я освободился условно-досрочно.

Это была новость.

– Условно-досрочное?

– Да.

– С каких пор

Он скрестил руки, размышляя.

– В прошлом году, примерно в октябре.

– Как?

– Ну, это просто, если вы помните, с кем я работал в последний раз.

И тут меня осенило: он стоял и смотрел на меня, изогнув одну бровь, словно мне было пять лет, и ждал, что я вспомню, с кем он работал, на кого мог бы повлиять, чтобы получить свободу, и я знал ответ. «Торрио?»

Он кивнул, а затем указал на наушник, который, как он знал, был на мне. Я был заместителем маршала США на работе, охраняющим людей. Конечно, я был связан с остальными членами команды.

– Я сейчас вернусь, – сказал я Яну и всем остальным. – Отбой. – Затем я выдернул наушник и опустил его в карман своего смокинг-пиджака. – Ладно, давай.

Он подошел ко мне вплотную, обнял за плечи и прошептал:

– Полиция готовит дело против Лиланда Вона, командира Четвертого, и они занимаются этим уже пять месяцев.

– За что?

– О, ты сам знаешь, – он хмыкнул. – Парень - та еще штучка.

Я никогда не встречал этого человека, но не смог бы выделить его из толпы.

– Шанс у него в кармане, – продолжал Карри.

А я знал, что если Чарльз Торрио, Торпеда из Саутсайда, который всегда предпочитал, чтобы его называли Ченсом, имеет с кем-то дело, то это очень плохие новости. Торрио столько раз попадал в тюрьму и выходил из нее, что я сомневался, сможет ли он вообще заметить разницу.

– Ну и что? Ты сдаешь копам Торрио, а потом он сдает Вона?

Он покачал головой.

– Нет, но теперь им остается только следить за Торрио, и когда он сделает что-то по приказу Вона - например, прямо сейчас он ищет какого-то паренька, - они прихлопнут его и заставят сдать Вона.

– Какого еще ребенка? – спросил я, потому что теперь я забеспокоился.

– Не ребенок-мальчик, а какой-то парень, которого пытается найти Вон.

Я хмыкнул.

– Итак, я наезжаю на Торрио, Торрио наезжает на Вона.

– Но сейчас на линии только Торрио.

– Да.

– И поэтому ты живешь в свое удовольствие.

– За счет полиции, да, и это круто.

– И что, черт возьми, ты здесь делаешь?

– У меня свидание с Мойрой О'Брайен.

Я чуть не поперхнулся.

– Что?

– Мойра О'Брайен? Дочь Диона О'Брайена?

Быстрый кивок.

– Да.

– Она тебя прирежет, когда узнает, что ты стукач, чувак.

Он пренебрежительно махнул рукой.

– Нет, она знает.

– Она знает? – Я был ошеломлен.

– Да. Она идет со мной в WITSEC.

Он вздохнул, и впервые с тех пор, как я подошел к нему, улыбка превратилась во что-то настоящее, что-то искреннее, и я увидел тяжесть в его глазах. Он ушел за девушкой. И это было... удивительно. За то время, что я его знал - и как детектив полиции, и как маршал, - он всегда воспринимал свою жизнь как нечто обыденное и само собой разумеющееся. Но сейчас, когда он говорил о Мойре, он казался серьезным.

Я почти радовался за него, хотя и доверял ему лишь настолько, насколько мог, но, черт возьми, я был рад, что они оба, мошенник и дочь босса мафии, не могли быть взяты под охрану в Чикаго. Они станут проблемой какого-нибудь другого округа, далеко-далеко. От одной мысли о том, каким ужасом для них станут эти двое, у меня дернулся левый глаз.

– Слушай, раз уж ты всегда был со мной откровенен, хочешь, я сообщу в полицию, что ты тоже участвуешь в задержании? Это будет хорошо смотреться в твоем досье, верно?

О Боже, нет.

– Спасибо, Эдди, – я натянуто улыбнулся. – Но я в порядке.

– Ну, как хочешь. Увидимся.

Я кивнул, когда он отвернулся, и вставил наушник обратно, когда ко мне присоединились Шарп и Уайт.

– И что? Мы его хватаем?

– Нет.

– Почему нет? – спросил Ян у меня на ухо.