В том, что эльфы захватят город, Торбин не сомневался. И лишь надежда, что без поддержки его железных гномов эльфы понесут серьезные потери и, возможно, в дальнейшем больше не будут так сильно задирать свой наглый эльфийский нос, немного согрела ему сердце.

А эльфийский герцог тем временем, поздравив себя с одержанной в их небольшом споре приятной, но ненужной победой, небрежным взмахом подал сигнал своим генералам о начале штурма.

Звонко запели боевые трубы, и темная живая масса, обхватившая город, дрогнула и двинулась вперед. Время щелкнуло, срываясь с медленного шага в стремительный, лихорадочный разбег.

– Он сказал «поехали!» и махнул рукой, – едва слышно прошептал Рустам и, отцепив с пояса шлем, надел его на голову, защелкивая похолодевшими пальцами пряжку на ремешке.

В т-образную стальную прорезь хорошо было видно, как развертываются эльфийские полки и полощутся на ветру их боевые знамена.

– Полк, к бою! – Его голос спокоен, но спокойствие лишь видимое, душа дрожит, как гитарная струна под пальцами музыканта.

– Полк, к бо-ою!!! – подхватил его приказ Гарт.

– К бою! К бою! – эхом пронеслось по стенам.

Рустам поправил щит, приложил к каменному зубцу копье, чтобы было под рукой, и проверил, удобно ли закреплен за поясом боевой топор, меч он по совету Гарта оставил в казарме, чтоб не мешался. По его примеру по всей стене бойцы проверяли оружие, затягивали броню и разминали мышцы, не сводя напряженных глаз с приближающегося к ним живого моря.

Не было никакой нужды ему самостоятельно участвовать в схватке с первых же минут. Но Рустам знал, что его солдаты в эти минуты смотрят на него, они находят время, чтобы найти его взглядом, и им спокойнее от того, что он будет сражаться рядом с ними.

«Все нормально, – говорят им его глаза и спокойные уверенные движения, – все в порядке, и в конечном счете все будет хорошо». И они ему верят, потому что больше им в эти минуты верить некому. Потому что вбита изнурительными тренировками в их упрямые головы нехитрая солдатская мудрость – во время боя нет для них другого бога, кроме капитана, а твердолобые сержанты пророки его, слепленные им по своему подобию и несущие волю его. Спорная мудрость, но других богов рядом нет, в то время как капитан здесь и собирается драться вместе с ними, а значит, и не нужны им другие боги на время боя.

Первыми на штурм пошли эльфы. Волна за волной, сотня за сотней. Еще за двести пятьдесят шагов от городских стен они начали обстрел, дождем посыпались стрелы. Ударяя на излете, они были еще бесполезны против кованых шлемов и пехотных щитов, но свой первый урожай тем не менее собрали. Кто-то не успел заслониться, кому-то стрела вонзилась в незащищенное лицо, убитых пока нет, но раненые уже появились. Принялись за работу солдаты из хозотряда, подвизавшиеся на время боя санитарами. Прямо под обстрелом они подхватывали раненых и заносили их в башни, где целители во главе с Трентом могли оказать им помощь. Эльфы подошли ближе, и обстрел усилился.

– Всем пригнуться и закрыться щитами! – прокричал Рустам, подавая пример. – Освободите бойницы для стрелков! Арбалетчики, к бою! Стрелять только по моей команде!

Гарт громовым голосом продублировал его приказ, распространив его по всему полку. Рустам приподнял щит и выглянул в образовавшуюся щель: эльфы успели приблизиться шагов до ста пятидесяти. Ряд за рядом, вздымая луки к небу, они обстреливали город и шли вперед, сохраняя порядок и дисциплину. Стены пока молчали, ни один арбалет еще не выстрелил в ответ.

Внезапно длинная стрела влетела Рустаму под щит и, ударив по шлему, рикошетом ушла дальше. Шлем выдержал, но в голове загудело. Опустив щит, Рустам качнул головой и сфокусировал взгляд на Гарте:

– Время пришло, брат. Давай на южную сторону, а я останусь здесь, и да поможет нам Всевышний.

Гарт крепко сжал его плечо и кивнул:

– С богом, командир! – Погрозив Гастеру кулаком: – Смотри, за капитана башкой отвечаешь! – Гарт, пригибаясь и закрываясь щитом, добежал до надвратного барбакана и скрылся в его черном проеме.

Рустам огляделся. Всего в десяти шагах от него, у стрелковой бойницы, застыл Фламенель. В глазах эльфа лихорадочное возбуждение, но руки не дрожат, крепко сжимая казенный арбалет.

– Когда ударим? – спросил он у Рустама, хищно блестя зелеными глазами.

– Шагов с пятидесяти, – ответил Рустам, напряженным взглядом выискивая в его лице огни предательства.

Но в глазах Фламенеля нет тайных мыслей, только боевой азарт, ну и самую чуточку страха, как и у всех в эти минуты. Унтер припал к бойнице, эльфийские лучники уже в ста шагах. Стрелы сыплются градом, заслоняя небо. То и дело вскрикивают раненые, появились убитые. Оторвавшись от бойницы, Фламенель прорычал своим сержантам:

– Взводи арбалеты! Целься! Без команды не стрелять!

Эльфы в восьмидесяти шагах, в семидесяти и… залп! Ударили арбалетчики с башен – четкие эльфийские ряды колыхнулись, на землю упали убитые и раненые. Лучники закричали и, ломая ряды, бросились на штурм, с собою эльфы несли лестницы и легкие помосты для форсирования рва. Расстояние стало сокращаться с пугающей быстротой, арбалетчики на башнях перезаряжались и били уже вразнобой, пробивая не только кольчуги, но и легкие круглые щиты. Однако лучников это не останавливало, на штурм шли тысячи эльфов.

– Рано, рано! – прорычал Рустам в ответ на почти умоляющий взгляд Фламенеля.

Эльфы, не прекращая обстрела, бежали к городу. Пора…

– Давай! – выкрикнул Рустам, резко взмахнув рукой.

– Залп!!! – проорал Фламенель, заглушая крики атакующих полков.

Повинуясь его приказу, сигнальщики взметнули на башнях красные флажки, сотня арбалетчиков третьего ополченческого ударила почти одновременно. Несколько десятков эльфов осели на землю, разбрызгивая кровь. Тьма атакующих словно вздрогнула от удара и понеслась дальше, перекатываясь через упавших.

– Арк!!! – прогремело в воздухе.

И первые ряды эльфов, забросив за спину луки, перебросили через ров мостки.

А на стене, прячась под щитами от непрекращающегося шквала стрел, копейщики с завистью наблюдали за арбалетчиками, позабывшими страх в боевой горячке.

В шаге от Рустама стреляет из бойницы Брагет, арбалетчик из сотни Фламенеля, пожилой и усатый булочник. Его круглое румяное лицо исказила злая гримаса, не обращая внимания на обстрел, он методично и старательно делает свое дело.

Припал к бойнице, прицелился – выстрелил. Развернулся спиной, нагнулся так, чтобы его полностью закрыл огромный пехотный щит, закрепленный на спине, взвел арбалет, вставил болт, припал к бойнице, прицелился – выстрелил. И так раз за разом.

В его щите уже почти десяток эльфийских стрел, еще одна ранила Брагета в плечо. Потекла кровь, но сила в руках осталась, а значит, нужно продолжать стрелять, и он продолжает, отмахиваясь от санитара из хозотряда.

Хорошо работают арбалетчики, грамотно, без суеты и спешки. Молодец Фламенель, все-таки молодец. Мало того что бойцов обучил за столь короткое время, так еще и сам стреляет как заводной. Успевая не только руководить действиями своих стрелков, но и посылая твердой рукой болт за болтом в колышущуюся эльфийскую массу, нахраписто идущую на штурм.

Первые ряды эльфов, неся жестокие потери, переправились через ров и бросились к стене, приставляя к ней сдвоенные штурмовые лестницы. Их пока еще мало, но все новые и новые волны лучников форсируют ров, падают в воду, пробитые болтами, идут на дно под тяжестью кольчуг, но не останавливаются ни на мгновение, все усиливая свой напор. Лестницы приставлены, с каждым мгновением лестниц все больше и больше, эльфы полезли на стену, в исступлении выкрикивая:

– Арк! Арк! Арк!

Рустам оглянулся на Гастера и кивнул:

– Начали.

Гастер вскочил и, взмахнув знаменем, прокричал:

– Копейщики, в бой! Смола и масло!

– Смола и масло! – переметнулось через башни и разлилось по стенам.