Роскошная карета остановилась у самого порога конторы известных гномьих ростовщиков. Молодой и смазливый эльфийский паж грациозно открыл дверцу и протянул руку, помогая выйти высокой и худой как жердь пожилой эльфийке. Эльфийка бросила небрежный взгляд на вывеску «Гьердальд и Торк» и, гордо держа седую голову, вошла в предупредительно распахнутую пажом дверь.

Гномьи ростовщики уважают знатность, признают право на гордость и что-то там слышали про чувство собственного достоинства. Но все эти добродетели меркнут в их глазах перед звоном золота. Золото затмевает все. Ты можешь быть последним мерзавцем, разбойником и скотиной. Но если ты богат и готов платить, то в гномьих конторах ты желанный гость. Все что захочешь, любые услуги, любые пожелания, любые сумасбродства ты сможешь получить, обратившись к гномам. И нужно для этого только одно – золото. Презренный металл в обмен на все твои желания. У баронессы Ангейро золото водилось и было желание, особое желание, за исполнением которого она сюда и пришла.

Расторопным гномьим служащим хватило одного взгляда для полноценной оценки платежеспособности пожилой баронессы. Расплываясь в широких улыбках и расточая любезности, они проводили госпожу баронессу в роскошный кабинет своих хозяев, где ее почтительно приняли степенные гномьи ростовщики Гьердальд и Торк собственной персоной.

Жизнь старой эльфийской баронессы прошла весьма бурно и насыщенно, наделив ее богатым и разносторонним опытом. Она многое умела и многое знала. В том числе и о гномах. Поэтому, когда с любезностями было покончено, она без долгих разговоров и вступлений молча указала веером своему пажу на вычурный массивный стол. Паж мило улыбнулся, шагнул вперед и положил на стол крепкий кожаный мешок. Все так же улыбаясь, он изящным движением развязал стягивающий горловину мешка шнурок, обнажив для гномьих взглядов его золотое содержимое.

Гномьи ростовщики враз подобрались и напряглись, впившись глазами в кругленькие новенькие монеты. Им хватило двух секунд, чтобы подсчитать сумму, не вынимая золота из мешка. Пятьсот золотых, пятьсот полновесных эльфийских золотых. Хорошенькая сумма, очень хорошенькая сумма. И крупная к тому же. Даже для баронессы.

Гьердальд и Торк переглянулись, улыбнулись баронессе раз в десять искреннее, нежели до этого, и приготовились слушать, в полной готовности забросить на ближайшие часы все остальные свои дела. Баронесса умела разговаривать с гномами и умела экономить время, которого у нее оставалось не так уж и много.

– Мой младший сын Гинтаниэль Ангейро – погиб, – сказала она степенно и высокомерно. – У меня есть и другие сыновья, но им было далеко до моего Гинтаниэля. Он был лучше всех. А теперь его больше нет. Мне все равно, кто его убил и за что. Я хочу смерти его убийцы. Это существо, кем бы оно ни было и к какой бы расе ни принадлежало, должно умереть. Награда – пятьсот золотых. Я стара. Моя жизнь может закончиться в любой день. Поэтому я и пришла к вам. Я хочу, чтобы ваша контора приняла заказ на устранение убийцы моего младшего сына. Я хочу, чтобы вы всё оформили по высшему уровню, дабы моя месть настигла его даже из могилы. Я знаю, что у вас существуют такие возможности, потому что у вашей конторы есть амулет наемников. Так называемый «бронзовый браслет».

– Наши услуги не бесплатны, госпожа баронесса, – вкрадчиво заметил ростовщик Гьердальд, когда баронесса замолчала.

– И весьма недешевы, – подхватил ростовщик Торк. – Очень уж высоки накладные расходы. Предстоит ведь еще определить убийцу, собрать о нем сведения и донести информацию о заказе до наемников. К тому же и амулет нам достался не бесплатно. Далеко не бесплатно…

– Довольно, – высокомерно прервала их баронесса и краешком глаза посмотрела на пажа.

Паж снова шагнул к столу и положил на него второй мешок с золотом. Этот мешок был раз в десять меньше, но понравился банкирам даже больше первого, ибо предназначался уже им.

– Торговаться не буду, – ледяным голосом предупредила гномов эльфийская баронесса. – Амулет здесь?

– Да, госпожа баронесса, – церемонно ответил повеселевший Гьердальд.

– Прежде чем вы начнете готовить его к ритуалу, принесите его сюда, я хочу на него посмотреть, – потребовала баронесса.

Гьердальд взглянул на молодого гнома-подмастерья, молча стоявшего у двери, вникая в сложную ростовщическую науку, и многозначительно кивнул. Подмастерье вышел и вернулся через некоторое время с круглым серебряным подносом. Почтительно поклонившись баронессе, он бережно поставил его перед ней на стол.

В центре подноса сиротливо лежал потертый браслет с безвкусными завитушками. Баронесса нахмурилась и прикоснулась к браслету веером. Некоторое время ничего не происходило, но потом веер сменил цвет на красный, затем на синий, после чего последовал зеленый. Баронесса едва заметно улыбнулась и убрала веер, который тут же снова побелел. А гномы облегченно перевели дыхание, хваля в душе самих себя за предусмотрительность и осторожность, удержавшие их от хитрости и обмана.

– Амулет унести и приготовить его к ритуалу, а золото пересчитать и спрятать, – приказал Гьердальд подмастерьям. И, повернувшись к баронессе, улыбнулся самой медоточивой из своих улыбок: – Подготовка к ритуалу не займет больше получаса, госпожа баронесса. Вы умеете обращаться с амулетом? Отлично, я так и подумал. А будут ли у вас особые пожелания?

– Да, – ответила баронесса, и в глазах ее появилась жестокость. – Наемник должен будет передать убийце моего сына привет от моей семьи. Кроме того, я хочу, чтобы его убили ударом в сердце. А после этого… выкололи ему глаза.

– Вы заказываете, наемники исполняют, а мы служим гарантом, – церемонно отозвался Гьердальд и понимающе улыбнулся.

Горячее солнце в зените, пышущие жаром камни, марево над горизонтом. Летняя жара в разгаре. Жизнь замирает, улицы городов пустеют, затихают поля, и дремотная нега окутывает землю, улетучиваясь лишь с наступлением вечера и приходом прохлады. Так было почти всегда, но только не в эти дни.

Граф Лондейл в задумчивости отмерил несколько шагов по северной крепостной стене и, поочередно взглянув на возвышающиеся с обеих сторон башни, сказал:

– Кладка хорошая, но расстояние между башнями слишком большое. Надо поставить здесь еще одну башню.

Угрюмый, весь покрытый пылью графский инженер Сурбан прищурился, оценил расстояние до башен и, мотнув головой, буркнул:

– На мой взгляд, нормальное расстояние, ваше сиятельство. Слепых зон нет, специально проверяли. С башен вся куртина[1] под обстрелом.

Старый граф усмехнулся и обвел взглядом свою небольшую свиту:

– Кто еще так думает?

Капитан Вастеро посмотрел сначала на восточную башню, затем на западную и уверенно поддержал графского инженера:

– Сурбан прав, ваше сиятельство. Вся стена простреливается, и не только с верхних площадок, но и с бойниц второго яруса.