«Черт, наверно, что-то сломал, - на секунду замерла Яна. - Ладно, не помрет. Пусть спасибо скажет, что вообще живой остался».

С большим трудом ей удалось оттащить грузное тело от машины к забору.

Оставалось найти шланг для слива топлива. Наверняка у дальнобойщиков подобные вещи должны быть рядом. Однако, подручные средства для поджога искать не пришлось. Запасная канистра находилась на самом виду. Старались ехать без лишних остановок. Проволочив тридцати литровую канистру пару метров, Яна поняла, что поднять такую тяжесть не сможет, а просто разливать на землю – не вариант. Или впитается в гравий, или огонь не возьмется. Это тебе не голливудский блокбастер, где все делается легко и просто. В поисках более мелкой емкости Яна осмотрелась по сторонам, наверняка среди металлического хлама окажется что-нибудь подходящее. Снова возвращаться в сторожку надоело. Взгляд упал на собачью будку, рядом с которой стояла большая миска.

«Интересно, а где сама собака? Увезли на время переброски, чтоб не лаяла?»

Яна подошла, нагнулась за жестяной вогнутой по краям посудиной и заглянула в конуру. Немецкая овчарка испуганно теснилась к дальней стенке, прижав уши. Почуяв непрошенную гостью, прятавшаяся псинка жалобно заскулила и вздернула бровки с немой просьбой пощадить. Яна опешила:

«Неужели собаке тоже больно? А ведь я её даже не заметила!»

Яна отошла от будки на два шага и начала внимательно прислушиваться к внутренним ощущениям, пытаясь нащупать энергетику животного.

«Есть!»

Пойманная суть была не похожа ни на что знакомое ранее и сильно отличалась от человеческой души. Её нельзя определить ни как положительную, ни как отрицательную. Вполне возможно, Яна вообще не имела силы над животными. Собака, похоже, просто интуитивно ощущала присутствие смертельной угрозы и беспрекословно признавала главенство чужака. Однако, для проведения опытов и выяснений, момент неподходящий. Отстранившись от живой сущности и не обращая внимания на испуганное повизгивание, Яна одолжила у собаки миску и вернулась к канистре.

Переливать топливо в найденную тару оказалось весьма непростым делом. Дизель больше стекал на землю, забрызгивая перчатки и обувь. Прощупывая местность вдаль, не приближается ли кто к ангару, Яна торопилась, щедро поливая горючку на коробки. Понимала - затишье долго не продлится. Большая часть груза была обработана, когда тишину прорезал резкий звук. Яна от неожиданности дернулась, плеснув содержимое миски себе на куртку - трель телефонного звонка в ночи прозвучала просто оглушающе.

«Нервы ни к черту! - выругалась миссионерка. - Теперь куртку не отстирать, придется сжечь заодно с наркотой».

Телефон продолжать трезвонить, и осторожная Яна, подталкиваемая любопытством, двинулась на звучавшую мелодию. Айфон последней модели красиво светился на панели мерседеса, беспардонно выдавая имя звонившего: «Саня мент».

«Так и знала, вот же суки продажные!» - психанула Яна. Она и так находилась на взводе, а здесь ещё такой раздражитель. Попадись ей сейчас сучара, удавила, бы, не взирая на уровень.

Не трогая звонивший аппарат, Яна вдавила прикуриватель вглубь, попутно заметив ещё один смартфон, лежавший между креслами. Звонок напомнил, что можно собрать сим-карты для разовых сообщений МЧС. Жаль, сразу не подумала о телефонах бандосов. Похлопав по карманам казненных, Яна добыла несколько сим-карт. Айфон тем временем, ненадолго заткнулся, а затем снова разразился тревожным рингтоном.

Яна занервничала. В поле зрения локатора пока никто не попал, но она шкурой ощущала приближение опасности. Понимала: пора сворачиваться и поскорее сваливать с места происшествия. Прикуриватель отщелкнул и немедленно полетел в ближайшую фуру. В ответ тишина. Топливо не горело. Это был провал, но Яна не сдавалась. Она залезла в интернет и поняла: у соляры горят пары, поэтому придется сначала поджигать коробки, а уж потом под нагревом вспыхнет и топливо. Картонные коробки занялись неплохо. Скоро первая фура озарилась ярким пламенем. Следом полыхнула вторая, в эпицентр полыхающего огня отправилась куртка вместе с компьютерными деталями.

«Надо в следующий раз смотреть, чем разжигать, - проталкивая под воротами мешки с деньгами думала Яна. – Ладно, сгорит больше половины, уже хорошо. Кстати, ещё не забыть дать очнутся выжившим. Минуты через три, когда тушить уже будет поздно».

Яна забросила пакеты на заднее сиденье и резво стартанула с места, невротично заорав в полный голос:

- Ты-ы заш-шухарила всю нашу малину! И за это бабки получай!

Психологическое напряжение выплескивалось через бесшабашный переделанный куплет известной песни шансонье.

- Здравствуй моя Мурка, здравствуй, дорогая! Здравствуй, моя Мурка и прощай! Ты...

Яна лихо вырулила на главную дорогу, и расколдовала восьмерок. В запале она не сразу поняла, что на встречу с бешеной скоростью несутся взвинченные до предела отрицательные души. Лишь только когда вяжущая масса навалилась непосильным бременем, Яна на полу фразе захлопнула рот и моментально собралась. Впереди показались круглые фары, бьющие дальним светом.

«Похоже мои клиенты с промзоны, - быстро стрельнуло в мозгу. – Не услышали ответа о завершении сделки. Мчатся на подмогу, теряя тапки. Ну что ж, сопли жевать не будем…».

Можно было не глядеть по сторонам. Яна и так знала, кроме спешащих ублюдков на дороге на несколько километров никого. Поравнявшись со встречкой, она резко рванула души и слегка сбросив педаль газа, прильнула к зеркалу заднего вида. Приземистая белая Ауди вильнула, зацепила обочину колесами, ушла в крутой занос и, врезавшись в столб электроопоры, остановилась. Яна до упора нажала на газ, догадываясь, откуда могла взяться целая машина невозвратных, после тщательного прочесывания всех районов города. Нетронутыми оставались пригороды. Грядущий сон откладывался.

***

Через день реквизит для съемки был готов. Яна очень любила все делать эстетично, поэтому подготовилась основательно. По замыслу клинок косы должен быть блестящим, стального цвета, в изящно изогнутой форме. С большим трудом найденную косу она отполировала до идеала, а деревянную рукоять украсила всеми известными символами смерти: от древних рун, до египетских иероглифов, по возможности сочетая их по стилистике исполнения. Рисунок сделала морилкой, можно было, конечно, выжечь или вырезать – смотрелось бы куда круче, но у самой Яны времени на это не хватало, а оставлять следы в качестве свидетеля резчика по дереву нельзя. Не убивать же потом за запоминающуюся работу. А вот фотограф Яне точно не был нужен. Она давно увлекалась фотографией, имела профессиональную зеркалку с большим объективом, внушающим окружающим уважение. Спокойно могла выставлять свет и работать в творческом режиме на цифре, хорошо знала Фотошоп и ювелирно корректировала недостатки фото. Даже нарисовать любую печать для фальшивых документов в Корел дро за пару часов для неё не составляло труда – разнообразная профессиональная деятельность за полвека жизни давала о себе знать отличными навыками в самых разных сферах.

Идея аватарки для соцсетей со старухой с косой казалась насколько символичной, настолько шаблонной. Взять обычную фотку из интернета – унылое клише. Проблемы с авторскими правами явно излишни, а при грядущей популярности, неминуемо возникнут. Ни один фотограф не переживет мега-популярности своей трактовки смерти, даже если картинка в общем доступе. С рисунком те же трудности, плюс он не мог отразить нужные эмоции, которые должны раз от раза меняться. Вообще, по мнению Яны, подобное изображение с косой не слишком соответствовало миссии. Ещё в поезде, осознав полезность Илоны, она размышляла:

«Поскольку я не старуха с косой и не женщина с сохой, а старенькая девочка с граблями, то можно не особо заморачиваться. Можно использовать оба инвентаря, просто-напросто переставив ручку. Дальше будет видно, что именно использовать…»

Чем дольше Яна представляла фотосессию, тем больше черный юморок обретал жутковатые оттенки. Прикинув, как будет выглядеть красотка с граблями вместо рук, поежилась: