Он плеснул пахучую жидкость в стаканы. Яна подумала, возможно, алкоголь поможет снять стресс, отхлебнула и тут же скривилась. Нет, определенно, виски - не её напиток.
- Тебя как хоть зовут?
- Зачем тебе лишняя информация? – вопросом на вопрос ответила Яна.
- Целую неделю проведем вместе, надо же к тебе как-то обращаться.
- Зови меня мать Евлампия.
- Хорошо, Евлампия. Тогда ещё один вопрос? – издалека начал Антон.
«Поубавил борзость, сейчас попытается умаслить, - предположила Яна, - ишь какой доверительный тон выбрал».
- Давай, жги.
- Что мы делаем в Екатеринбурге? Целый день просидели в машине.
- Это ты просто сидел, а я работала, силой мысли уничтожала людей.
Антон неопределенно хохотнул, не зная, принимать ли сказанное за шутку или ошалеть всерьез. То, что она может причинять боль, он не сомневался, но не верил, что гибель заключенных – её рук дело. Тетка, наверно, обладает гипнозом и двинулась головой.
- По-моему, ты слегка шибанутая. Знаешь, да?
- А ты педераст, и не слегка. Тоже ведь знаешь?
- Ладно, ладно, не ругайся, понесло сразу... Я ж просто отметил, так сказать, факт, - Антон снова налил виски. – Честно, я не думаю, что можешь уничтожать зэков.
Стуков неумело пытался манипулировать, направить ход разговора в нужное русло, надавив, как он думал, на самолюбие собеседницы и выяснить слабое место. Он продолжил:
-Делаешь больно, согласен, на своей шкуре почувствовал. Гипноз? Смуглая вся такая, цыгане в роду?
- Угу, - неопределенно буркнула Яна, пусть думает, как угодно.
Главное, чтоб не запаниковал, а то наделает глупостей. Не кончать же борова прямо здесь, как потом такого до машины переть?
Антон продолжал выдвигать свои версии:
- Я так понял, бабки делаешь? Не напрягаясь, по полтора ляма в неделю поднимать, не хило.
- Нет, не хило. В самый раз.
Тетка на доверительный тон не велась. Антон вновь почувствовал прилив раздражения.
- Не боишься, что за такие дела завалят?
- Меня сложно завалить, - Яна сделала маленький глоток. Алкоголь приятно ударил в область колен, расслабляя напряженные мышцы, - чего нельзя сказать о тебе.
- Так ты все-таки меня убьешь?
- Если херней страдать не будешь, то нет. Мы же деловые люди, договорились. Пару годочков себе оплатил.
Антон помолчал, переваривая «пару годочков», и решив не акцентироваться на данном моменте, снова спросил:
- А как научилась так делать?
- Слушай, пошел нахуй со своими вопросами.
- Ты вообще, можешь по-людски общаться? - обиделся Антон, но потом спохватился и снова подлил обоим крепкого золотистого спиртного. - Сидим же нормально, успокойся. В нашем возрасте нервишки беречь надо.
Игнорируя ухаживания за столом, Яна напрямую спросила:
- Мне вот тоже один момент покоя не дает. Все-таки, почему не обращаешься со своей проблемой к специалистам? Прекрасно знаешь, что пристрастие к детям – серьезное психическое отклонение. Я не знаю про твое детство, как воспитывали, какую травму испытал, что тебя так переклинило. Но ты ведь не дурак, должен хотя бы догадываться, откуда ноги растут. Ни разу не возникало мысли попробовать избавится от поганой тяги? Я серьезно сейчас, без подъеба спрашиваю.
- Предлагаешь пойти к психиатру, чтобы меня в дурку закрыли? Поставили на учет или закрыли на зону и отпетушили? Ну уж нет, благодарю.
Антон искренне возмущался недалекостью собеседницы.
- То есть выстроить серьезный бизнес ума хватило, а способ поправить мозги нет? Ты хоть раз, когда заходил в Интернет знакомится с девочками, набрал в строке поиска: сексопатология, причины педерастии? В конце концов, хотя бы про Фрейда должен слышать. Хоть раз обращался к духовным практикам, молился об избавлении? Если бы искал, можно было анонимно выйти на нужного психиатра. Пусть не специалиста в конкретно данном вопросе, но который смог бы разобраться в причинах расстройства. Сейчас любую консультацию от профессионального психотерапевта и сексолога можно онлайн получить. Некоторые предлагают реальные практики для работы над собой.
Яна понимала: занимается абсолютной глупостью. Тратит время на объяснение элементарных вещей, ведет беседы с мразью, которая уже ничего не сможет исправить и никогда не изменится. Именно поэтому окончательно и бесповоротно приговорена. Но излишняя целеустремленность и перфекционизм, до конца толкали в битву за душу. Вдруг в последнюю секунду тумблер щелкнет хоть на одно деление.
- Ты ещё меня к бабке ясновидящей пошли. Я не верю во эту чушь.
Антон сопротивлялся натиску. Каждое слово, каждая мысль неприятной незнакомки вызывала глубокое отторжение.
- Не пробовал, но отрицаю. И в самом деле, чего это я гоню… Зачем лечится от того, что доставляет такое удовольствие, правда? Лучше быть полной паскудой с замутненным сознанием.
Антон опустил глаза вниз, сдерживаясь. Он протянул руку за пачкой тонких, почти женских сигарет, намереваясь закурить.
- Стоять! Ты что здесь курить собрался? Обойдешься. Смотри-ка расчувствовался.
- А где мне покурить?
- Нигде. Здоровье береги. Пригодится.
Стуков, не отвечая взаимностью на мнимую заботу спутницы, одним глотком опрокинул содержимое бокала, закусил колбаской, купленной на завтрак и тут же налил снова, не обойдя вниманием стакан Яны:
- Мне хватит.
- Да я просто обновить. Пей, может подобреешь. Будем! - он чокнулся со стоящим стаканом Яны. - Раз уж вместе бухаем в одной квартире, можно и поговорить. Ладно я, мразь конченая. Но ты? Допустим, правда людей убиваешь... К чему тогда умные рассуждения? Или правильная только на словах? По закону ты гораздо хуже, чем я.
- Я не руководствуюсь законами, принятыми государством.
Разговаривая с Антоном, Яна отводила взгляд. Ей было противно смотреть на холеного Стукова. Она никак не могла определиться, какая именно черта в лице вызывала брезгливую неприязнь. Ощущение напоминало страх из глубокого детства, когда соседские мальчишки кидались в девчонок противными склизкими червяками или тараканами. Вроде понимаешь, что вреда никакого, маленькая тварь абсолютно беспомощна и ничтожна, но все равно дико орешь и с испуга давишь гадость.
- Какими тогда, церковными? Десять заповедей и все такое? Так там грешников не убивают. Бог все простит. В худшем случае, адом пугают.
- К сожалению, запугивание в церквях ни к чему не приводит. Не эффективно. Последнее время совсем боятся перестали, а человек - существо, которое периодически нужно держать в страхе. Иначе, сколько не уговаривай, будет поступать так, как хочется. Когда человек совершенно четко видит последствия своих поступков и понимает, что не когда-нибудь потом, а именно сейчас наступит полный и безоговорочный конец, только тогда прекращает творить мерзость и начинает молить о пощаде. Если же наказание откладывается на неопределенное потом, то каждый уверен: его пронесёт. Или успокаивает себя, что он не настолько плох, «в библии именно это не написано», «бога нет» и так далее. Вот даже ты думаешь «бог простит», а грехи называются «смертные». Сечёшь?
- Поэтому решила записаться в народные мстители? Ты долбанулась!
Яна рассмеялась.
- Очевидно да. Но от этого тебе только страшней должно стать.
- Да я ещё в Челябинске обосрался, - горько усмехнулся Антон и снова подлил виски. Он торопился накидаться алкоголем, практически не делая перерывов между дозами. - Давай бахнем!
- Отвали.
- Не корчи из себя правильную, мы оба знаем, что это не так.
- Антоша! – предостерегающе повысила тон Яна. - Не нервируй женщину, если она тебя об этом не просит. Лучше пластинку смени.
- Ладно, ладно, не заводись, - примиряюще залепетал собутыльник. - Вообще, кстати, я с тобой в чем-то согласен. Слишком много биомусора кругом. Глядишь по сторонам - живут как свиньи, конченые обдолбыши, бухари – только жрут и срут, никакой пользы от них. Ты конечно, извини, но я думаю с уголовниками в Екате и Челябинске ты не при делах. Позначимее тебя люди найдутся. На самом деле государство ничем не управляет. Есть мировое теневое правительство, которое уже давно регулирует численность населения. Военные действия на Востоке не просто так, мусульман сокращают. Эбола – биологическое оружие. Убирают черножопых, которые плодятся как мухи. Нигде, кроме Африки эболы больше нет. СПИД - тоже лабораторная разработка. Раньше таких болезней не было. Все делается для геноцида народа.
