Когда мы приближались к зоне этого рукава реки, мое внутреннее восприятие внезапно пробудилось. Я увидел необозримое число водных элементарных существ, - это были нимфы, - теснившихся внутри и вокруг этого рукава реки. Примечательно, что во всей, намного большей зоне спрямленной реки я не увидел ни единой нимфы. Правда, мне было также ясно, что и около нетронутого человеком рукава реки ситуация была нездоровой, потому что плотный сонм нимф был окружен грязноватой серовато-красной оболочкой.
Чтобы понять ситуацию, я еще раз вспомнил о «пуповине», неразрывно связывающей элементарное существо с предметом его задачи, пока оно обязано выполнять эту задачу. Так, отдельные нимфы берут на себя обязанность обеспечивать определенный участок ландшафта вокруг водоема жизненной силой воды. Как уже было описано на примере танца нимф на острове Сракане (сравните стр. 155), они переносят энергию воды от реки примерно на 40 шагов в направлении суши и, танцуя, постоянно возвращаются к источнику жизненной силы воды, чтобы вновь набраться энергии для своей миссии. Следствием их ритмичного танца является то, что жизненная энергия воды волнообразно распространяется в окружающем ландшафте, а именно далеко за пределы зоны, с которой нимфы соприкасаются непосредственно.
Что же касается нимф, то они не могут фиксировать свою «пуповину» на самой воде, потому что этого не допускает динамическая природа воды. Для того, чтобы иметь точку контакта с ландшафтом, с которым они связаны своей миссией, они должны закрепить свой фокус, свою пуповину, на формах берега[84]. Правда, естественный берег реки тоже постоянно подвергается изменениям, но динамичная природа водяных существ позволяет нимфам приспосабливаться к этим переменам. Если же приходит человек со своими тяжелыми машинами и в течение нескольких дней совершенно переворачивает русло реки и превращает извивающуюся реку в спрямленный канал, контактные точки водяных существ утрачиваются безвозвратно. В такой неорганичной форме, для которой в сознании руководящих разумом ландшафта не существует никаких праобразов, нимфы вообще не могут больше разобраться и совершенно теряют ориентацию. Что, однако, не означает, что тем самым автоматически заканчивается их обязанность, привязывающая их к жизненной энергии реки и к окружающему ландшафту, страдающему от жажды. Именно в этом заключен трагизм ситуации, в которой я воспринял нимф около старого рукава реки Йетцель. Они по-прежнему чувствуют связь со своей задачей, но не могут осуществлять ее, потому что отсутствуют точки контакта, через которые они могли бы действовать и испытывать счастье и радость. В своей печали они разрываются между обязанностью и невозможностью исполнять ее. При этом они опускаются во все более темные колебания, отражающие их боль. Этим объясняется грязное серо-красное облако, в котором я воспринимал сонм нимф на Йетцле.
Между тем мы подошли ближе к старому рукаву реки, и несколько женщин из группы начали петь высокими, чистыми голосами: «Когда текут все ручейки, испить я должен... » Внутренне я тотчас же смог ощутить, как сонм нимф отреагировал на пение чувством надежды, и я увидел, что начался процесс исцеления. Поскольку первая строфа закончилась, и песня грозила оборваться, я крикнул женщинам, чтобы они продолжали петь и одновременно визуализировали вокруг рукава реки фиолетовый цвет. Как уже было упомянуто в другом месте, колебания фиолетового цвета особенно пригодны для того, чтобы поддерживать процесс преобразования, какой был здесь начат пением.
Так группа снова и снова повторяла песню, которая восхваляет чистоту воды, чтобы таким образом запечатлеть положительный, полный надежды энергетический рисунок в эмоционально затемненной атмосфере сонма нимф. При этом я внутренне мог наблюдать, как разворачивался процесс оздоровления атмосферы, благодаря дополнительной поддержке при помощи колебаний фиолетового цвета. Тяжелые, темные цветовые тона, в которых парили водяные существа, становились на глазах светлее и чище, пока не появилась розовато-белая окраска.
Однако мы не должны были полагать, что благодаря нашей импровизированной работе по исцелению для несчастных нимф Йетцля сделано уже все! Мы смогли лишь немного смягчить их боль и принести им надежду на будущее развитие. Самые важные шаги еще предстоят: восстановление извилистых форм реки, возвращение природных форм берегов и, наконец, сознательное расселение изгнанных нимф вдоль берега реки. Огромная задача на будущее. Если подумать об огромном числе подобным образом разрушенных речных ландшафтов!
Совершенно другая ситуация предстала в зоне Дюрнхофа, в австрийском Лесном квартале, когда я, вместе с дочерью Айрой и группой участников, работал уже второй год над оздоровлением местности. Дюрнхоф впервые упоминается в 1210 году как грангери[85] ордена цистерцианцев Цветтль. Освященное подворье с двухэтажной капеллой было, по моему мнению, сооружено на месте, где в дохристианский, предположительно кельтский период, совершались культовые действия, центром которых являлся священный источник. На фоне этой сакральной предыстории решение нацистского правительства под руководством Адольфа Гитлера превратить Дюрнхоф, включая местность площадью 160 кв. км окружающего ландшафта, с городами и деревнями, в огромный полигон, имело особенно болезненные последствия. В ходе этих мероприятий 7000 людей были изгнаны из своих родных мест. Кроме того, Дюрнхоф пострадал особенно, потому что в его окрестностях были сооружены бараки для размещения солдат, которых здесь готовили к смертельным битвам, в том числе на русском фронте. Для того, чтобы довершить страдания, которые пришлось испытать этой местности, после окончания войны тысячи военнопленных страдали здесь от Советов.
Сегодня бетонные фундаменты несчастных бараков заросли такими разнообразными растениями, что возникла идея сделать эту часть территории садом, доступным для населения. Австрийские федеральные вооруженные силы, которые по-прежнему используют полигон Алленштайг по его назначению, согласились с планом, и зона вокруг Дюрнхофа была отдана под осуществление проекта[86]. После этого руководительница проекта пригласила меня для сотрудничества в подготовке создания федерального сада, поскольку напрашивалось предположение, что из-за своей истории местность нуждалась в срочной очистке, исцелении и гармонизации.
Едва возможно описать, какое количество задач ожидало нас уже во время первого семинара по исцелению земли, летом 1992 года. Но лишь во время второго семинара в следующем году мы встретились с проблемами, касавшимися элементарных существ этой местности. При этом было обнаружено, что в зоне бывших бараков существовало необозримое количество так называемых «пленных человеческих душ», это послужило ориентиром, который должен был позднее привести нас к восприятию некоторого числа находящихся в замешательстве и затемненных фей пространства. До сих пор они незаметно скрывались в самых удаленных зонах одичавшей местности, однако их неприятное излучение накладывало свой отпечаток на всю местность.
Знаменательная встреча двух миров у рукава реки Йетцель около Вустрова, Вендланд.
Что действительно было вызвано отторжением эмоциональных отходов, так это то обстоятельство, что элементарные существа этой местности были отравлены и негативно «заколдованы». После того, как солдаты ушли, элементарные существа остались в этом жалком состоянии. Позвольте мне пояснить, каким образом происходит такой вид колдовства над элементарными существами:
Человек на эмоциональном уровне необычайно силен. Если вы учтете, что его астральное (= эмоциональное) сознание взаимодействует еще с сознанием его личного элементарного существа, вы можете себе представить, что человек способен из единственной капли печали в мгновение ока создать целое озеро печали. Когда он в эмоциональной интенсивности переходит из одного состояния в другое и обратно, он одерживает верх над элементарным миром своего окружения и бессознательно запечатлевает в нем свои собственные эмоциональные состояния. Из-за этого у соответствующего элементарного существа начинается процесс болезненной внутренней нега-тивизации, который, в конце концов, снова неприятно сказывается на человеческом эмоциональном уровне.
