Киваю. Конечно, я так считаю! Иначе чего бы я сюда пришла?

– А я вот так не считаю. Попробуйте себя в чем-то другом. М-м-м… учителем? Вместе с детьми выработаете в себе дисциплину. Всего доброго, творческий конкурс окончен.

Качаю головой, не веря своим ушам. Не хочу я учителем… Я актрисой стать хочу. И роли в кино получать. И чтобы награду мне дали, а весь зал мою фамилию скандировал. И чтобы стоять на сцене и плакать, ночами не спать и роли учить, играть в самых крутых фильмах и подбирать наряды на премьеры…

– Вы НЕ проходите, Коровина, – ставит точку не только в просмотре, но и в моей жизни тот Помидор, добивая меня после тех жутких слов. – Не задерживаем вас больше.

И я ухожу… Не верю, не верю я! Да они просто слепые! И глухие! И вообще ничего не понимают в искусстве! Как вообще что-то может быть выше таланта? Да талант – это девяносто процентов успеха! Как можно вообще…

Хлопаю дверью посильнее, когда выхожу и натыкаюсь взглядом на ждущую меня Полинку.

– Ну? Что сказали?

– Чтобы я стала учителем, – бросаю сумку на подоконник и стараюсь дышать. Я что-нибудь придумаю. Обязательно! Я им всем покажу! – Сказали, что я не принята, потому что у меня нет дисциплины. Индюк какой-то прямо так и сказал!

– Может, задумаешься? Еще есть время поступить в другое место, – совершенно внезапно говорит Полина. Она одна меня всегда поддерживала, и что теперь?

– Ну уж нет! Я не сдамся. Придумаю что-нибудь. Но буду учиться тут. Ясно?!

– Да ясно, ясно… – вздыхает подруга.

То-то же. Коровина своих мечтаний на ветер не бросает.

Лена

Пять месяцев спустя

Ноябрь в этом году, как никогда, холодный, уже весь город засыпало снегом, и морозы такие, как будто уже зима! До театрального кружка мне добираться не больше десяти минут пешком, но по такой скользоте совершенно никуда не хочется. Но надо! Поэтому натягиваю капюшон повыше и громко выдыхаю, прежде чем выйти из дома.

– Мам, я ушла в театральный, – кричу ей. Я хожу туда уже пять месяцев, ровно с того дня, как тот индюк в приемной комиссии сказал мне, что я не могу стать актрисой. Тем же вечером я нашла, куда пойти заниматься театральным искусством, и исправно хожу вот уже почти полгода.

– Лен, осторожнее на улице, там ужасно скользко, – говорит мама. Я на льду не умею держаться вообще, такого таланта у меня нет. Только встаю – сразу ноги разъезжаются.

– Я осторожно, – киваю и выхожу из квартиры.

Моего «осторожно» хватает ровно до выхода из подъезда, я падаю сразу же, как только касаюсь льда носком своих ботинок. Больно! Люблю зиму, но лед… Это же невыносимо. Надо как-нибудь с ним совладать, вдруг мне придется играть в фильме звезду фигурного катания? А я не хочу играть с дублерами, я должна уметь все сама!

С трудом, тремя падениями и отбитым напрочь копчиком я наконец-то дохожу до своей театральной студии. Я твердо намерена стать актрисой, и ничто не помешает мне на этом пути, даже десятки синяков, которые расцветут на мне вечером…

– Лена, ты жива? Мы думали, по такой погоде тебя не ждать, – посмеиваются надо мной другие театралы, как только я вхожу в наш кабинет. Все знают, что я немного неуклюжая, а когда на улице так скользко – это для меня вообще опасно…

– Я почти ползла, но занятие не пропустила бы, – отвечаю таким же смешком. С недавних пор я стала относиться ко всему в своей жизни чуть ответственнее, потому что слова того парня, который завалил меня на вступительных, до сих пор не выходят из головы. И я не согласна с ним, конечно, потому что я вообще-то ответственная и все такое, но никогда не помешает стать лучше, чем есть.

– Итак, товарищи, – говорит наш преподаватель по актерскому мастерству, как только входит в кабинет. – Сегодня у нас необычное занятие, сегодня у нас мастер-класс! Проведет его актриса театра и кино Мария Гончарова, знакомьтесь и за работу.

Он убегает так же быстро, как и появляется, а потом в кабинет входит та самая актриса. Это очень неожиданно для нас! Это не самая крутая театральная студия, она даже не при университете, любительская больше, просто я искала то, что было ближе к дому, а тут такой сюрприз! Мастер-классы от настоящих актеров – это отличный опыт, который я не могу упустить.

И… моя радость тухнет с той же скоростью, с которой искрилась минуту назад. Потому что актриса эта – та самая женщина из комиссии со вступительного экзамена, который я завалила. Она не говорила мне толком ничего, конечно, и не она поставила на мне крест, но обидно! Обидно, что ее жизнь продолжается и она наверняка меня даже не помнит, а я теряю год на пути к своей мечте, а могла бы учиться уже и быть на ступеньку выше к званию великой актрисы.

На занятии мы учимся плакать. По-настоящему плакать, так, чтобы все вокруг верили. Ну, с чем-чем, а с этим-то у меня проблем никогда не было! Заплакать для меня дело трех секунд, даже не придется нажимать на один из своих непроходящих синяков.

На самом деле из-за своей восхитительной способности разрыдаться на ровном месте с самого детства я и загорелась идеей стать актрисой. Потому что бабуля всегда говорила, что мне с моими способностями надо в кино сниматься, ну я и поверила ей… Так поверила, что теперь это стало мечтой номер один. И права была бабуля! Это точно мое.

Поэтому реву я взахлеб и так натурально, что даже сама себе верю. Сначала играю, стараюсь, а потом так грустно становится… Вспоминаю, как не попала в актерское, как грустила потом и заедала эту грусть мороженым, как злилась и не хотела верить во все слова, что услышала там. Еще и на ногу, которую на льду по пути сюда подвернула, встаю как-то неудобно и больно, что слезы еще сильнее из глаз катятся. Остановиться уже не могу! Плачу так сильно, что меня вся группа уже успокаивает и даже сама Мария, которая пришла к нам проводить мастер-класс.

– Вы настоящая актриса, – смеется она, когда я наконец-то перестаю плакать и стираю со щек остатки слез. – Почему вы еще не на сцене театра?

– Потому что вы меня не взяли летом на вступительных, – говорю с обидой в голосе. Знаю, что поступаю по-детски, но что делать, если обида внутри самая настоящая? Я же правда так хотела, а меня в учителя отправили. Восхитительная профессия, но просто не для меня! Я создана для того, чтобы блистать на сцене, и на меньшее я не согласна.

– Вы поступали в этом году? – удивляется она. Киваю. Конечно, поступала! – Почему я не помню никого, кто так натурально плакал бы?

– А я не плакала, – жму плечами, – стихотворение, басня и песню спела, но никому не понравилось.

– Как ваша фамилия?

– Коровина.

– Ах, это вы… Да, я вас помню. Это вы опоздали на последний день творческого конкурса, да? – киваю. Вот тут стыдно немного, да…

– Так вышло! Но я готовилась, и вы сказали, что талант у меня есть, а в итоге…

– Это был Виталий, он довольно категоричен ко всем, кто опаздывает или не живет по стойке смирно, – улыбается она, но немного виновато. – В целом мы с ним согласны, дисциплина должна быть везде, но в вашем случае, к сожалению, это сыграло решающую роль. Возможно, попади вы на другой день – учились бы сейчас на первом курсе.

– Думаете, в другой день он был бы ко мне чуть снисходительнее?

– Думаю, что, если бы вы попали в день конкурса, когда в приемной был бы ректор, все могло бы развернуться немного иначе. А Виталик – его сын. Александр Петрович доверяет ему, как себе, и тот иногда заменяет его во время творческого конкурса. Он учится на последнем курсе, талантливый и перспективный парень.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что в следующем году приходите пораньше, будьте чуть более спокойны, и, возможно, двери нашего вуза будут открыты для вас.

– Спасибо…

От ее слов почему-то на душе не теплее, наоборот, по коже пробегает холодок. Словно она только что сказала, что некий Виталий отобрал у меня шанс, который сам ректор мне мог бы предоставить. Или она не так сказала? Кажется, что именно так!