Из-за произошедшего на поле мне и так было муторно, а после Демеровских слов стало и вовсе гадко! Князь же, не дожидаясь моего ответа, вновь приладил к поясу меч и, уже вскочив в седло, обернулся туда, где по-прежнему кипела вызванная его подарком драка. Его черты исказились в жестокой, холодной ухмылке, но потом Демер резко отвернулся и тронул коня...
Больше князь не упоминал об этом случае, потратив остаток дневного перехода на то, что начал учить меня триполемскому слогу. Велев повторять за собою слова, а то и целые фразы, он внимательно следил за каждым, слетающим с моих губ, звуком, и как только я сбивался на раскатистый скрульский говор, мой висок сразу же пронзала острая боль, а Демер недовольно хмурил брови:
- В следующий раз будь внимательнее!
Этот его урок растянулся до самого вечера, но потом князь , сказав, что на сегодня хватит, мрачно добавил:
- Твоё рычание, Виго, кого угодно доведёт до головной боли!
Я зло взглянул на него, намереваясь возразить князю так, как это сделал бы любой "волколак", но смолчал: мы как раз миновали долину и вплотную приблизились к пологим горным отрогам, которые, насколько хватало глаз, покрывал густой лес. Вид могучих, стоящих плотной стеною деревьев пробудил во мне смутную надежду, а когда Демер, кивнув в сторону древних дубов и буков, произнёс:
- Орканские леса даже за неделю конём не объехать! - мои чаяния обрели более ясные и чёткие очертания, которые подтвердились уже на следующий день.
В течение всего перехода, мы углублялись в чащу, а рассекающая её дорога становилась всё более запущенной, а потом и вовсе превратилась в густо поросшую травою тропу, то и дело прячущуюся в молодом подлеске. Князь, заметив, что я, то и дело, с интересом посматриваю на разросшуюся вокруг молодую поросль, истолковал мою заинтересованность по-своему, пояснив:
- Ныне Оркан - выморочная и лишённая человеческого присутствия глушь, но так было не всегда: до войны жизнь здесь била ключом, а по лесному тракту шли обозы, - Демер чуть сощурился, и пристально взглянул на стоящие по бокам дороги старые, искорёженные годами непогоды деревья и, недовольно хмыкнув, продолжил. - Окрестная мелкота, гордо именовавшая свои обнесённые частоколом халупы замками, любила заниматься здесь грабежами и разбоем. И хотя большинство этих, лишь по одному названию владык, имело в своём распоряжении не более десятка остолопов, умеющих лишь орать да размахивать мечами, точно оглоблями, купцы их страшно боялись и нанимали себе охрану, не гнушаясь пользоваться услугами скитающихся по всему Ирию одиночек с тёмным прошлым и не менее пасмурными настоящим и будущим. Так что, волчонок, в былые времена кровь здесь проливались часто и щедро, но тракт всё равно никогда не пустовал, давая пропитание всем, кто на него выходил!
Затянувшаяся война, конечно, распугала купцов и сравняла с землёю последние разбойничьи частоколы... Но как только торговцы вновь облюбуют этот, пересекающий напрямик несколько вотчин, тракт, всё о чём я тебе только что рассказал, начнётся сызнова. Хотя лучше бы этой чащобе навсегда оставаться такою, как теперь! - и Демер, резко оборвав свою повесть, нахмурился и замолчал, а потом и вовсе погрузился в глубокую задумчивость, благополучно забыв о прививаемом мне так же, как и вчера, триполемском слоге. А я, конечно, не спешил напомнить князю о прерванном уроке...
Вечер мы встречали на лесной поляне: ко времени нашего привала на небе уже зажглись первые звёзды, поэтому, когда я, не дожидаясь ужина, привычно скрутился клубком у костра и сразу же притих, Демер подошёл ко мне, и, коснувшись моего лба рукою, что-то недовольно прошептал, но не стал тревожить. Устроившись у костра, он занялся осмотром снаряжения. Я, стараясь не выдать себя даже дыханьем, осторожно следил за ним из-под опущенных ресниц, терпеливо, выжидая нужного мне времени, а князь, покончив со снаряжением, неспешно поужинал поспевшей к тому времени кашей. После он затеял ещё и бритьё и, согнувшись перед крошечным металлическим зеркалом, начал тщательно соскабливать с лица и шеи видимую, наверное, лишь одному ему щетину. Но и после бритья Демер, вопреки моим ожиданиям, не угомонился - вытащив из дорожных сумок толстую тетрадь и грифель, он растянулся у огня и ещё долго что-то писал и черкал!..
В конце концов, князю приелось и это занятие... Он, отложив тетрадь в сторону, стал пристально всматриваться в пламя костра, отбрасывающего на его лицо постоянно колеблющиеся тени. Но какие бы выражения не придавала его чертам бесконечная игра огня, глаза князя оставались неизменными: пристальные и не знающие устали, они по-прежнему напоминали ледяные осколки, и прошло ещё немало времени, прежде чем их чистая зелень затуманилась и Демер, уронив голову на скрещённые руки, неподвижно застыл у костра.
Я ещё немного понаблюдал за князем, чутко прислушиваясь к его мерному дыханью, а потом бесшумно встал со своего места и плотно зашнуровал куртку. Раскрытая, но перевёрнутая обложкой вверх, тетрадь привлекла моё внимание. Покосившись на крепко уснувшего Демера, я притянул ёё к себе и, снова устроившись у огня, принялся с интересом листать страницы.
Большая часть плотных, скреплённых стальными кольцами листов, была уже исписана: какие-то, вписанные друг в друга круги и квадраты, заполненные непонятными символами, чередовались с длинными записями, выполненными очень чётким и разборчивым почерком, но меня, конечно, заинтересовали не заумные формулы, а княжеские рисунки, образованные тонким плетением грифельных штрихов.
Зловещий, ощерившийся многочисленными башнями, абрис замка причудливо чернел на фоне заходящего солнца; лендовская княгиня, которой Демер зачем-то подрисовал топорщащиеся за спиной нетопыриные крылья, стояла на вершине скалы с размётанными ветром волосами и вдохновлёно-мрачным лицом. Высоко в небе белоснежный ястреб боролся с обвившей его в предсмертной агонии чёрной гадюкой, а по объятой ночною мглой чащобе мчался всадник, спрятавший своё лицо в конской гриве. Нависшие над лесною тропой, узловатые ветви деревьев тянулись к нему так, словно хотели схватить, а между корявых стволов уже плыли пряди седого тумана!
Рисунков в тетради оказалось множество, и каждый из них был по-своему интересен и неповторим, словно тая в себе невысказанную историю, но мне больше всех приглянулся чем-то неуловимым напоминающий Ламерта волк -- поджарый и зло оскалившийся, он оберегал свернувшегося в клубок, крошечного щенка! Не удержавшись, я осторожно вырвал из тетради лист с так запавшей в душу картинкой, и, бережно свернув, сунул его за пазуху, затем -- ещё раз взглянул на по-прежнему крепко спящего Демера и нырнул под густой полог леса.
Мой план был простым и незатейливым: затерявшись в густой чащобе, я рассчитывал дождаться того момента, когда отвлечённый многочисленными заботами триполемский Владыка утратит интерес к своему неудачному опекунству. После этого мне можно будет смело возвращаться к отцам, а моя жизнь вновь направится в привычное русло... Что же до неожиданной колдовской милости, то со временем я буду вспоминать о ней лишь как о канувшем в небытиё, муторном сне...
Что ж - моя задумка была хороша, но вот уйти из-под княжеского надзора оказалось не так-то и просто! Проплутав около получаса, я снова вышел к нашему с Демером ночлегу - разве что оказался при этом с другой стороны поляны, да ещё и нечаянно встревожил гнедого Владыки. Жеребец, словно предупреждая хозяина, протяжно и громко заржал (я в этот миг едва не похолодел от страха), но Демера и вправду сковал глубокий и крепкий сон: он лишь, проворчав что-то невразумительное, перевернулся на другой бок, а его дыхание уже через несколько мгновений вновь стало таким же мерным и лёгким, как и прежде.
Я же, с трудом переведя собственное, напрочь сбившееся за это короткое время, дыхание, вновь направился в лес. Теперь я еще более внимательней, чем прежде, высматривал помогающие не заплутать лесные приметы и даже оставил на нескольких древесных стволах небольшие зарубки, но, тем не менее, вскоре вновь вышел к кострищу и лошадям, хотя мог бы смело присягнуть на клыке, что не сбился с выбранного пути - князь, пусть и крепко спящий, явно водил меня по кругу! Отцы не раз говорили, что если начинаешь ни с того, ни с сего, так вот плутать и сбиваться с дороги, это означает, что над тобою либо лешак подшучивает, либо сельская ведьма волшбу творит - для таких случаев у "Волколаков" было припасено не менее десятка различных уловок и хитростей, долженствующих помочь в борьбе с мороком. Ну, а поскольку князь-колдун мог смело заткнуть за пояс целую дюжину хуторских ворожеек, я, поразмыслив, решил соединить три способа в один - что б уже наверняка подействовало!..
