— Николай Иванович, — он пожимает руку Марату. — Иришка, мы так и будем в коридоре толкаться? — папа нетерпеливо подает голос, пропихивая сумку ближе к кухне. — Мы с матерью сегодня еще не ели. Утром глаза только открыли, сразу же поехали к тебе.

— Мне вчера так твой голосок не понравился, — объясняет мама, снимая сапоги. — Что я всю ночь только о том и думала, чтобы к тебе ехать.

— Точно, — подтверждает отец, уже держа курс на кухню. — Если бы не новогодняя ночь, то она бы сразу поскакала.

— Мужчины, а вы что там стоите? — кричит уже оттуда мама. — Проходите, я столько вкусностей привезла.

— Не проходите, а валите, — шиплю я, указывая на дверь. — Новый год закончился, Деды Морозы растаяли… Марат, спасибо, что не оставил меня на лестнице замерзать. Игнат, спасибо, что мой первый раз не стал уж совсем провальным. А теперь, мальчики, до свидания.

Распахиваю дверь и выталкиваю на лестничную клетку сначала Тихомирова, а затем и Марата, который еле успевает подхватить свою дубленку и ботинки. Захлопываю дверь и прижимаюсь к ней спиной.

8

Десять дней спустя

— Ирина Николаевна, — Яна Евгеньевна с презрением смотрит на меня. — Может, вы все-таки объясните, что тут произошло тридцать первого декабря, — она снова отчитывает меня, даже не предложив присесть.

— Ничего не случилось, — я уже давно решила идти в глухую несознанку.

— А почему ваши туфли разбросаны по всему спортивному залу? — она так смотрит на меня, как будто знает все и намного больше.

— А с чего вы взяли, что это мои? — удивленно приподнимаю брови. — Может, это ваши?

После допроса мамы по поводу моих праздничных гостей, мне уже ничего не страшно. Если там я не раскололась, то здесь и подавно ни в чем не сознаюсь.

— Ирина Николаевна, вы забываетесь! — повышает голос грымза.

— Яна Евгеньевна, я не понимаю суть претензии, — расправляю плечи и смотрю прямо в глаза завучу. — Поэтому давайте закончим этот беспредметный разговор, и я пойду на уроки.

Ни фига себе, как я умею! Прямо сама от себя не ожидала, что могу так отвечать. Вот какая-то я стала в наступившем году обновленная, что ли?

Разворачиваюсь на каблуках и, печатая шаг, направляюсь к двери, которая распахивается у меня перед носом, и на пороге появляется наша гардеробщица, которая по совместительству работает и дежурной на входе. Все как-то не получается у нашей администрации посадить настоящую охрану.

— Ирина Николаевна, там к вам курьер, — восхищенно выдыхает она. — Пропустить не могу, поэтому придется вам самой выйти.

— Вы что себе позволяете? — Яна Евгеньевна вскакивает из-за стола и догоняет меня уже в коридоре.

— Что я позволяю? — удивленно спрашиваю я, не сбавляя шага.

— Доставку прямо в школу заказываете! — запыхавшись, говорит завуч. — Это недопустимо!

Я спотыкаюсь на полдороги, как только вижу, кто стоит на проходной с огромным букетом.

— Это что еще за маскарад? — удивленно спрашивает Яна Евгеньевна, рассматривая Марата, который додумался нарядиться в костюм Деда Мороза. — Мужчина, вы в своем уме?

— Девочка Ира, — он даже бровью не повел в сторону возмущенно сопящей грымзы. — Сегодня в восемнадцать ноль-ноль, жду тебя в ресторане.

— Новогодние чудеса переходят в рождественские? — улыбаюсь я, пряча лицо в белоснежных розах.

— Ага, — его белоснежная улыбка озаряет все вокруг. — Придешь?

— Непременно, — тихо говорю я. — Люблю чудеса, а еще больше люблю Дедов Морозов, которые их совершают.

Звонок раздается неожиданно, и я посылаю воздушный поцелуй и иду на уроки.

— Сегодня в восемнадцать ноль-ноль, — не поворачиваясь, машу ручкой, прохожу мимо замершей Яны Евгеньевны и захожу в класс.

После уроков я снова в кабинете завуча выслушиваю нотации о своем моральном поведении. Но мои мысли уже далеко, и я практически даже не расстроилась от ее визгливой тирады.

А вот посмотреть на машину, которая приехала меня забирать со школы, вывалили все, кто еще не успел убежать с любимой работы. Учителя, Яна Евгеньевна, технический персонал… все прильнули к окнам, и с интересом наблюдали, как я очень аккуратненько иду по расчищенным дорожкам, стараясь не поскользнуться.

— Я соскучился, — шепчет Марат, подсаживая меня в свою машину.

— Так, чего ж так долго не приходил? — картинно вздыхаю я. — Или работы много было, или другим девочкам чудеса показывал?

— Ревнуешь, детка, — шепчет он.

— Очень, — растягиваю губы в широкой улыбке. — А если не поем, то моя ревность может привести кого-нибудь к больничке.

— Понял, — он быстро захлопывает дверь и обегает машину.

Автомобиль срывается с места, выбрасывая из-под колес фонтанчики снега.

— Может, не поедем в ресторан? — спрашивает он, выруливая на дорогу. — Давай поменяем планы и перейдем сразу к чуду?

— А чудо у нас где? — от его вопроса внизу живота разливается тепло, и начинают порхать бабочки.

— У меня дома, — мужчина смотрит на меня влюбленно, и мне, кажется, что чудо уже началось.

Он прижимает меня к стенке, как только мы входим в огромный холл, не менее огромного дома. Его умелые пальцы расстегивают мою блузку, потому что пуховик я расстегнула еще в машине. Горячие губы обжигают кожу на шее. Мурашки бегут по спине, когда Марат освобождает мою грудь из бюстгальтера и сжимает затвердевший сосок. Его руки шарят по телу, губы целуют шею, грудь, живот.

— Марат, что так сразу, — тихо смеюсь я, наслаждаясь его прикосновениями.

— Я же сказал, что скучал, — выдыхает он мне в губы, задирая юбку и разворачивая к себе спиной. — У меня крышу от тебя сносит. Думал, что отпустит, но как-то никак.

Мужчина опускается на корточки и стягивает с меня колготки вместе с трусиками, которые уже успели промокнуть. Упираюсь руками в стену и прогибаюсь, выставляя попку.

Марат раздвигает ноги и скользит языком по текущей щелочке, лаская мои складочки. Большой палец нажимает на клитор, и с губ срывается протяжный стон.

— Марат, — выдыхаю я. — Это уже чудо начинается.

— Это прелюдия к нему, — мужчина приставляет головку к моей киске и одним мощным толчком входит в меня. — Все еще впереди, — хрипло говорит он, начиная двигаться в моей щелочке.

Он придерживает меня за бедра, поглаживая большими пальцами по ягодицам и массируя мою тугую дырочку. Марат берет меня жестко, напористо. Мужчина выходит из меня и ныряет пальцем в горячее, мокрое лоно.

— А давай попробуем так, — тяжело дышит Дед Мороз номер два, проникая влажным от моих соков пальцем в тугую дырочку.

Я дергаюсь от боли, но не отстраняюсь, только все внутри сжимается.

— Ты расслабься, — тяжело дышит Марат, обжигая меня горячим дыханием. — Давай, девочка.

Выгибаюсь, и возбужденный член с хлюпающим звуком врезается в мою киску. Кусаю губы, чтобы не закричать, получая удовольствие от двойного проникновения.

— Да, да, еще, — шепчу я. — Давай быстрее. Еще быстрее.

Марат ускоряется, вбиваясь в меня на всю длину своего немаленького ствола. Дыхание перехватывает, яркая вспышка сверкает у меня в глазах, горячая волна разливается по всему телу. Оргазм накатывает, разрывая каждую клеточку на мелкие кусочки наслаждения. Внутренние мышцы сжимают пульсирующий ствол, который сразу же выстреливает в меня тугой струей спермы.

Мужчина подхватывает меня на руки и несет на второй этаж. Распахивая ногой двери, заносит меня в спальню и укладывает на кровать, усыпанную лепестками роз.

— Ну, теперь точно чудо, — выдыхаю я, поглаживая нежные лепесточки. — Марат, разве так бывает?

— Бывает еще и не так, — улыбается он, протягивая мне бархатную коробочку в виде сердца.

— Это что? — испуганно спрашиваю я, сразу же принимая вертикальное положение.

— Чудо, — пожимает плечами Марат. — Это ты мое чудо. Я сразу это понял, когда увидел тебя такую несчастную, сидящую на ступеньках. Так и решил — это мое чудо и только мое.