— Неет, — заикаясь отвечаю я. — А что-то произошло?

— Да, нет. После праздников поговорим. С наступающим вас, Ирина Николаевна, — она отключается, а тупо смотрю на потухший экран.

— Ну вот… испортила все праздники, — вздыхаю я, натягивая сапоги на голые ноги и пуховик на расстегнутую блузку с оборванными пуговицами.

Топаю к выходу, открываю сама дверь, потому что нашего сторожа нет на месте. Видимо, доложился Яночке и пошел праздновать в каморку. Хлопаю дверью как можно громче и выхожу на пустынную улицу.

Мороз стал еще сильнее, и я нахлобучиваю шапку поглубже и топаю в сторону дома, щеголяя лампасами на спортивных штанах, которые выглядывают из-под плиссированной юбки.

— Слава богу, до двенадцати успела, — облегченно вздыхаю я, подходя к своей двери. — Хоть в этом году спать лягу.

И вот… перед самой дверью, пялясь на торчащий в замочной скважине обломок ключа, осознаю, что, скорее всего, спать мне не придется от слова совсем.

— Правильно меня называют тридцать три несчастья, — чуть не плачу я, на каждом слове прикладываясь лбом к запертой двери. — И пойти не к кому.

Подхожу к двери тети Лены и жму на звонок. Раз, два, три… А в ответ — тишина.

— Вот даже тетя Лена где-то празднует, — всхлипываю, уже не в состоянии удержаться от отчаянья и подступающих слез.

Сажусь на ступеньки и подпираю рукой щеку. Достаю телефон, чтобы поздравить родителей с наступающим Новым годом.

— Доченька, мы сами собирались тебе позвонить, — от маминого голоса становится как-то теплее на душе. — С праздником тебя, роднулечка!

— И вас с праздником, — задерживая дыхание, чтобы не всхлипнуть, говорю я. — Желаю вам здоровья, домашнего тепла, любви, и пусть наступающий год будет лучше, чем уходящий.

— Ирочка, а что с голосом? — в голосе мамы появляются нотки волнения. — Ты с кем? Где?

— Все нормально, мамуль, — я поднимаю глаза к потолку, чтобы навернувшиеся слезы не лились по щекам. — Просто устала. Празднуем с девочками в кафе, вышла в коридор, чтобы вас поздравить.

— Доченька, приезжай завтра к нам, — чувствую, что мама не успокаивается, и понимаю, что пора заканчивать разговор, а то сил сдерживаться уже нет. — Вот прямо утром садись на электричку и приезжай.

— Хорошо. Я подумаю. Меня уже зовут. Еще раз с Новым годом! — скороговоркой говорю я. — Я побежала.

Так, свой дочерний долг выполнила, можно и поплакать, и я тихонечко поскуливаю, прикрыв глаза, прижавшись к стене виском и кутаясь в пуховик.

Какой-то непонятный звук доносится до моих ушей, и я распахиваю глаза… И надо же, даже слезы куда-то пропадают от удивления. Огромный Дед Мороз с мешком за спиной и посохом настойчиво жмет на дверной звонок моей квартиры.

— Кх-кх, а вы собственно к кому? — прочистив горло, спрашиваю я, поднимаясь с лестницы.

Дед Мороз поворачивается ко мне и смотрит на меня из-под косматых синтетических бровей. Какое-то дежавю… Второй Дед Мороз за один вечер — это уже перебор…

— А вы не знаете, где хозяева этой квартиры? — он кивает в сторону моей квартиры. — У меня заказ.

— Там никого нет… А кто заказывал и для кого? — с подозрением смотрю на высокого, широкоплечего Дедушку, и в голове проскакивает шальная мысль, что это Тихомиров решил продолжить нашу встречу. — Это, вообще-то, моя квартира

— Дааа, на девочку Катю пяти лет, — вздыхает волшебный Дед. — Ты как-то не тянешь.

5

Мужчина в костюме сказочного персонажа, прищурившись, подозрительно смотрит на меня.

— Что-то ты не похожа на обладательницу этой квартиры, — почти шепотом говорит Дед Мороз.

— А на кого я похожа? — шмыгаю я носом, чувствуя, как от холода, из моего носа начинает вытекать тонкая струйка водички.

— На бомжичку, — выносит свой вердикт мужик и даже бьет посохом об пол, как будто надеется, что я превращусь в прекрасную принцессу.

— Сами вы бомж, — обиженно говорю я. — У меня вот прописка в паспорте есть, — роюсь в портфеле в поисках своего документа. — Лучше бы помогли дверь открыть, — подсовываю под нос Фоме не верующему страничку с пропиской. — У меня ключ в дверях сломался.

Дед Мороз склоняется над замочной скважиной и проводит рукой в красной рукавице по металлическому огрызку, торчащему из двери.

— Ну, раз девочки Кати нет, то придется сделать чудо для девочки… — он выжидательно смотрит на меня.

— Иры, — пискляво говорю я, глядя на этого мужика с подозрением.

— Для девочки Иры, — Дед Мороз разворачивается и начинает спускаться по лестнице. — Сейчас только за инструментом в машину схожу.

— Куда? — я даже не успела обрадоваться, что нашелся хоть кто-то, кто готов совершить для меня чудо и открыть мне дверь, как он уже готов слиться. — Я домой хочу. Я замерзла, — кричу я ему в спину.

Но меня никто не слушает, и я остаюсь одна.

— Аааааа! — кричу я со всей дури, надеясь, что кто-нибудь из соседей с верхних или нижних этажей меня услышит и поможет. — Аааааа! — или пусть хотя бы полицию вызовут. Лучше уж в участке Новый год встречать, чем, как бездомная собака в подъезде.

— Ты чего орешь, как потерпевшая? — снизу раздается знакомый голос. — Никто тебя не услышит. Все уходящий год провожают.

По ступенькам поднимается незнакомый высокий мужчина в распахнутой дубленке с каким-то ящиком в руках. Блиин! Это что ж такое делается?.. Это где ж такие рОдятся?.. Незнакомец снимает дубленку и всовывает ее ко мне в руки.

— А вы кто? — растерянно спрашиваю я.

— А я Дедушка Мороз, тот, что чудо вам принес, — все еще непонимающе хлопаю ресницами. — Дед Мороз я, который шел к девочке Кате, а пришел к тебе.

Кивком головы показываю, что я все поняла, а сама тяну носом, потому что в ноздри сразу же заползает тонкий, вкусный аромат мужского парфюма. Принюхиваюсь, как заправская ищейка, прижимая мягкую замшу к груди, пытаясь понять, какая же именно составляющая вскружила мне голову. Но никак не могу определиться, потому что здесь все так переплетается... и дерево, и цитрус, и мускус.

— Ну что, Ирка, готова к чуду? — он ставит ящик около двери и, как факир, достает оттуда инструменты, а я с открытым ртом, как завороженная слежу за его движениями.

Пока мужчина возится с моим замком, я внимательно рассматриваю своего спасителя. Короткие, черные волосы. Загорелая кожа. Острые скулы, тонкий нос с легкой горбинкой. Легкая небритость, как кожа может быть такой идеально ровно загорелой. Сильная шея, широкие мускулистые плечи. Перекатывающиеся мышцы под обтягивающей мощный торс водолазкой. А длинные, узловатые пальцы — это, вообще, как отдельный вид искусства. Откуда у него такие красивые руки, он явно не пианист?

— Ну вот, — мужчина распахивает дверь, а я стою, как вкопанная, прижимая к груди его дубленку. — Прошу, — он картинно склоняется и указывает рукой, приглашая меня в собственную квартиру.

Я стою, как вкопанная, глядя на открытую дверь.

— Спасибо, — горло перехватывает, а голос от счастья мгновенно сипнет. — Спасибо! — когда до меня доходит, что я могу попасть домой, то бросаюсь на шею самому лучшему человеку на этой земле. Становлюсь на носочки, дотягиваюсь до его щеки и смачно чмокаю, чувствуя, что его запах что-то будоражит во мне.

— Ну, что Новый год мы уже пропустили? — он смотрит на часы. — Да, нет, но до дома доехать не успею.

— А вы оставайтесь у меня, — робко предлагаю я. — Разносолов не обещаю, но бутылка шампанского в холодильнике найдется.

— А девочка Ира разве сегодня не идет в клуб с подружками? — иронично спрашивает мужчина.

— Девочка Ира после сегодняшней работы никакого клуба не хочет, — вздыхаю я, щелкая выключателем в коридоре.

— Смотрю, работа сегодня не задалась? — он кивает на меня, и я, развернувшись к зеркалу, едва не заорала, увидев свое отражение.

На голове не волосы а колтун, по лицу размазаны черные струи потекшей туши, красные глаза, опухший нос, а про свой наряд я вообще молчу…