Выбежав из дома на Белгрейв-сквер, Себастьян испытывал лишь одно желание – осыпать кучера бранью и разогнать хлыстом уличных попрошаек. Вместо этого, зная, что подобные вспышки темперамента опасны, он отмахнулся от них и размашисто зашагал по улице.

– Де Вальми! – с яростью вырвалось у него.

Подъезжая к площади, где он арендовал дом для Мадлен, Себастьян заметил в проезжающем экипаже профиль давнего врага, но не придал значения этому событию. Теперь он знал наверняка: в том же экипаже сидела и Мадлен. Если бы долг не призвал его сначала побывать в Уайтхолле, он успел бы вовремя.

На побережье его задержала внезапно воспалившаяся рана, вдобавок он простудился на ветру, ожидая корабль. Еще слабый после болезни и потери крови, он явился в Лондон лишь сегодня утром. Но боль и слабость отступили под напором сжигавшей его ярости.

– Глупая девчонка!

Как могла она совершить такой опрометчивый шаг?

Горничная, открывшая ему дверь дома на Белгрейв-сквер, сообщила, что Мадлен отправилась на несколько дней в поместье вместе с месье де Вальми и сестрами Фокан. Но бойкая служанка не знала одного: кто устраивал этот прием и куда именно отправилась ее госпожа.

– Куда-то на южное побережье, ваша светлость, – с довольным видом заявила она.

– На побережье! – пробормотал Себастьян и чертыхнулся. Длина южного побережья составляла несколько сотен миль.

Однако он подозревал, что поместье, куда отправилась Мадлен, расположено между Брайтоном и Дувром. Армстронг в очередной раз высказал подозрения насчет сестер Фокан, объявив их сообщницами де Вальми. Генерал мрачно перечислил имена гостей, регулярно бывавших в особняке на Белгрейв-сквер под предлогом карточной игры, и Себастьян нахмурился. Особенно его злило то, что он невольно оказался пособником предприятия, развивающегося без его участия. В гостях у сестер Фокан бывали офицеры армии его величества, французские эмигранты сомнительных политических убеждений и мелкие политиканы из числа вигов и тори. Короче, Уайтхолл заподозрил, что на Белгрейв-сквер собирается целая свора шпионов.

Разведка докладывала, что де Вальми напрямую связан с зачинщиками заговора против Наполеона. Но до сих пор оставалось неясным, кто же он сам – роялист, республиканец или даже гугенот. Очевидно было лишь одно: Англия не могла позволить себе стать приютом для матерого шпиона, не сделав попытки пресечь его деятельность. Уайтхолл хотел скомпрометировать де Вальми и исключить его из политической партии, которую европейцы разыгрывали с Наполеоном. Несмотря на связь Себастьяна с сестрами Фокан, генерал Армстронг не более часа назад поручил именно ему наконец покончить с де Вальми. Капкан был расставлен прежде, чем Себастьян покинул штаб.

Себастьян помедлил под уличным фонарем, пылая возмущением и тревогой. Если ему не удастся вовремя найти Мадлен, в капкан попадет и она.

Де Вальми поддерживал отношения с сестрами Фокан, но Себастьян не понимал, при чем тут Мадлен. Несомненно, ей известно о сомнительной репутации де Вальми. Так зачем же она принимала этого человека в своем доме, мало того – доверилась ему и отправилась с ним неизвестно куда? Себастьян часто размышлял о том, кто такая Мадлен, однако не верил, что она шпионка. Однако не все отличались такой проницательностью. Будучи пойманной в обществе де Вальми, она может дорого поплатиться за свою неосмотрительность.

Себастьян понимал, что влечет де Вальми к Мадлен: она молода, красива, родом из Франции, у нее нет ни родных, ни покровителя. Изобретательный француз мог втереться к ней в доверие потому, что прежде всего был соотечественником Мадлен. Несомненно, он пообещал ей спокойное существование в обмен на доверие. Неужели они уже стали любовниками?

Эта мысль вызвала у него длинную вереницу проклятий. Куда смотрел Брам?

– Жалкая потаскуха! – злобно пробормотал Себастьян себе под нос. Де Вальми достался лакомый кусочек. Внезапно его ужалила страшная мысль: бросив Мадлен, не давая знать о себе, он сам вверг ее в полный опасностей мир развратников и куртизанок.

Оглядевшись, он нашел свой экипаж, ждущий на почтительном расстоянии, и подозвал его взмахом руки.

– Домой! – велел Себастьян, захлопывая дверцу и забиваясь в угол кареты.

Он не обязан заботиться о Мадлен, напоминал себе Себастьян. Он лишь пообещал помочь ей начать жизнь любовницы. Если говорить начистоту, она предала его, пренебрегая всем, что он так старательно вбивал ей в голову. Нет, он вел себя достойно и рассудительно, воздерживаясь от запретных поступков. Себастьян мрачнел с каждой секундой.

Откуда же взялось это отвратительное чувство, будто он сам предал Мадлен?

Он подробно поведал ей о пороках и потребностях, слабостях и капризах мужчин. Но она, похоже, забыла, что мужчины способны преувеличивать свое влияние и могущество, чтобы произвести впечатление на женщину. Она слишком молода, доверчива и невинна, чтобы обвести вокруг пальца де Вальми. Надо спасти ее, пока не поздно, но сначала – выяснить, где она находится.

– Брам наверняка знает об этом!

Но когда возница спустя несколько минут остановил экипаж, Себастьян с удивлением обнаружил, что находится возле собственного дома. Лишь с запозданием он понял, что назвал не тот адрес. Решив было исправить ошибку, он вдруг подумал, что Хорасу может быть известно местонахождение Миньон.

– Добрый вечер, Хорас, – поприветствовал он дворецкого, входя в дом.

– Добрый вечер, сэр… милорд! – Хорас чуть не выронил подсвечник. – Милорд, вас не узнать с этими усами и новой прической!

Себастьян улыбнулся и дернул себя за бутафорскую косицу.

– Неумелая маскировка, Хорас, только и всего.

– Вижу, вы были ранены, милорд.

– Пустяки, шальная пуля на охоте, – солгал Себастьян, похлопывая себя по повязке на руке.

– Что вы говорите! – Хорас прекрасно умел распознавать ложь. – Надеюсь, поездка прошла успешно?

Себастьян кивнул и рассеянно огляделся.

– Похоже, ремонт уже закончен.

– В конце прошлого месяца, милорд. – Хорас начал зажигать свечи на столе у двери. – Вы отсутствовали довольно долго, милорд. Мы все беспокоились о вас, особенно одна юная особа.

Себастьян огляделся.

– Где она, Хорас?

– А вот и я!

Себастьян повернулся в сторону главной лестницы, откуда донесся тонкий голосок, но увидел вовсе не Мадлен. К нему спускалась босоногая девочка лет тринадцати в ночной рубашке.

– Ох, ну я вас заждалась!

Она сбежала по ступенькам и бросилась к Себастьяну. Хрупкая, тоненькая, легкая, как цыпленок, она обхватила руками-прутиками его талию. Ее лицо под копной рыжих волос было густо усыпано крупными коричневыми веснушками.

– Я знала, что вы вернетесь! А я без вас не сидела сложа руки. Отскребла здесь все до блеска, спросите хоть у мистера Хораса!

Будто пораженный громом, Себастьян растерянно повернулся к дворецкому.

– Кто это?

Дворецкий отвел глаза.

– Мне казалось, вы помните, милорд. Вы привезли ее в сентябре, около четырех часов утра. Вы были навеселе, милорд. Кажется, упоминали о каком-то военном, которого вы избили хлыстом…

Себастьян ошарашенно воззрился на девочку. Значит, насчет лейтенанта Шервуда Брам не солгал.

– Проклятие!

– Вы совершенно правы, милорд. – Хорас сердито взглянул на девчонку, которая по-прежнему обнимала маркиза. – Вы велели найти этому ребенку какое-нибудь занятие. Миссис Ходж сделала из нее помощницу горничной.

– Но почему вы ни разу не напомнили мне о ней?

Хорас смущенно прокашлялся.

– Поскольку вы о ней не вспоминали, милорд, я считал, что незачем беспокоить вас понапрасну.

Себастьян не знал, что делать – хохотать, плакать или негодовать. Впрочем, он был благодарен дворецкому за чуткость. Он улыбнулся девчушке.

– Беги спать, детка. И смотри работай как следует. – Он слегка подтолкнул ее в сторону лестницы.

Девочка умчалась, а Себастьян повернулся к Хорасу: