Приложив два пальца ко лбу, он зашагал прочь под руку со своим пошатывающимся товарищем.

– Пора прекратить эти дебоши, – пробормотал Эверли, помогая Мадлен войти в дом. – Мне всегда казалось, что Себастьян напрасно выбрал вам в компаньонки сестер Фокан. Вам следовало бы знать, что у них скверная репутация.

– Я слышала об этом, – отозвалась Мадлен. – Впрочем, кто я такая, чтобы осуждать их?

Нахмурившись, Эверли взял ее под руку.

– Никогда так не говорите, Миньон. Мне известно, что такое отчаяние. Вы одиноки в огромном мире, а в таком положении легко ошибиться в суждениях. – Он вдруг расплылся в широкой улыбке. – Мне остается лишь поблагодарить судьбу за встречу с вами. Будем друзьями. Вы согласны?

Мадлен посмотрела на протянутую руку Эверли и с улыбкой пожала ее.

– Согласна. Благодарю вас.

– Тогда подумайте еще раз над моим предложением провести конец недели в деревне. Наступает зима. До Рождества в городе обычно царит скука, а потом столица вновь оживает и веселится.

– Не знаю, стоит ли… – начала Мадлен, но тут ее внимание привлек шум шагов спускающегося с лестницы мужчины.

– Возможно, мне, как соотечественнику, удастся убедить вас, мадемуазель? – произнес голос, который Мадлен опасалась услышать вот уже три месяца.

Обернувшись, она с ужасом увидела мрачное лицо и устремленные на нее черные глаза.

– Месье де Вальми! – сдержанно поприветствовала она.

– Де Вальми, – Брам холодно поклонился, – что вы здесь делаете?

Резкий тон не смутил француза. Он улыбнулся Мадлен так, словно они были давними друзьями, а не просто едва знакомыми людьми.

– Жду, надеясь на счастливую встречу. Наконец-то я застал вас дома, мадемуазель Миньон. Не могли бы вы уделить мне толику своего драгоценного времени?

Внезапно сверху донесся пронзительный крик, а затем раскатистый гогот, напомнивший Мадлен о вечеринке тетушек. Она взглянула на Эверли.

– Кузен Брамуэлл, не могли бы вы объявить гостям, что игра закончена? Я была бы весьма признательна вам…

– Разумеется, кузина Миньон. – Эверли не преминул подчеркнуть свои родственные связи с Мадлен в присутствии де Вальми. – Я вернусь через пару минут, – пообещал он и взбежал вверх по лестнице.

– Сюда, месье, прошу вас, – произнесла Мадлен, указывая налево.

Первое, что ей бросилось в глаза, – мрачность и черные одежды де Вальми. Он казался сгустком черноты. Его черные глаза словно поглощали свет, поэтому, несмотря на десятки зажженных свечей, расставленных по всей комнате, Мадлен показалось, будто в ней царит полумрак.

Он был высоким, худощавым и своей настороженностью и пристальным немигающим взглядом напоминал хищника. Благодаря вмешательству тетушек Мадлен посчастливилось встретиться с этим человеком всего дважды, да и то не более нескольких минут. Де Вальми вращался совсем в ином кругу, нежели Эверли, поэтому вне дома Мадлен их пути никогда не пересекались. Сестры Фокан не могли перестать принимать де Вальми: только он располагал сведениями о том, где находится Ундина. Они любезно встречали его, а он плел запутанные истории о том, что Ундину кто-то видел в Париже. Мадлен соглашалась с тетками в том, что этого человека необходимо терпеть, пока Ундина не вернется или не пришлет весточку.

Подойдя к камину, Мадлен стала греть ладони над пламенем. Пытаясь убедить себя в том, что она попросту замерзла, Мадлен втайне понимала: причина озноба – леденящее душу присутствие де Вальми.

– Так о чем вы хотели поговорить со мной, месье?

Он молчал так долго, что Мадлен пришлось оглянуться. Де Вальми стоял неподвижно за креслом, на его суровом лице блуждала легкая улыбка. Мадлен давно заподозрила, что этот человек обладает неиссякаемым терпением. Он мог ждать дни, недели, месяцы, даже годы – и в конце концов добивался своего. Неудивительно, что тетушки его побаивались.

– Я просто решаю, как будет лучше приступить к этому разговору, мадемуазель… – Он развел руками. – Странно, но я никогда не слышал вашей фамилии.

– Разумеется. Видите ли, у меня есть свои причуды, – отозвалась Мадлен, придумавшая ответ еще несколько недель назад.

– Ах вот как! Удачное решение, особенно в кругу англичан, помешанных на чистоте родословных, верно? Впрочем, не важно. – Он обошел кресло и приблизился к Мадлен. – И все-таки вы мне кого-то напоминаете. Скоро я вспомню, кого именно. Память никогда меня не подводит.

Мадлен с вызовом вздернула подбородок.

– Прошу вас, перейдем к делу, месье. Уже поздно, а я очень устала.

– Конечно. К сожалению, дело касается ваших долгов.

Мадлен пожала плечами, глядя на огонь.

– Не понимаю, о чем вы говорите, месье. Я ничего вам не должна.

– Пожалуй, я неточно выразился. – Несмотря на учтивый тон, он стоял почти вплотную к Мадлен. – Мне должны не вы, а кое-кто из ваших домашних, а точнее – сестры Фокан.

Страх пронзил Мадлен, словно кинжал. Должно быть, ему известно, кто она такая.

– Они оказались у вас в должниках? Но каким образом?

– Речь идет о карточном долге. – Встретив недоверчивый взгляд Мадлен, де Вальми насмешливо поклонился и протянул ей листок бумаги. Замысловатую подпись тетушки Жюстины подделать было невозможно. Выше значилась сумма проигрыша – пять тысяч гиней.

Мадлен ничем не выдала потрясения, возвращая расписку.

– По-моему, с вашей стороны неделикатно извещать о долге чести тех, к кому он не имеет ни малейшего отношения.

Тонкие губы де Вальми растянулись в коварной ухмылке.

– Разве карточные игры, которые ведутся под крышей вашего дома, не имеют к вам никакого отношения? Разве не вы несете ответственность за все, что здесь происходит?

– Я не считаю деньги в карманах моих гостей, – отрезала Мадлен, пытаясь утихомирить судорожно бьющееся сердце.

– Напрасно, напрасно, мадемуазель. К примеру, кое-кто из ваших гостей одалживает деньги у родных, друзей, даже любовников, лишь бы утолить свою ненасытную страсть к азартным играм. – Де Вальми коснулся ее плеча длинным пальцем, и Мадлен вздрогнула.

Смело глядя на собеседника, Мадлен напряглась, не желая быть застигнутой врасплох во второй раз.

– Это все, месье?

Его глаза зловеще блеснули.

– Об этом я рассказал вам потому, что существуют джентльмены, готовые охотно принять благосклонность дамы в обмен на деньги. – Его ухмылка не вызывала сомнений в том, какую благосклонность он имеет в виду. – Лорду д’Арси вряд ли понравится, если принадлежащий ему особняк превратится в дорогой бордель. – Он перевел взгляд на грудь Мадлен, вздымающуюся в вырезе платья. – Или это входит в его намерения?

Мадлен не дрогнула.

– Вы наглец, месье! Я не желаю продолжать наше знакомство. – Круто повернувшись, она торопливо пошла прочь.

Мадлен не надеялась благополучно достигнуть двери. Ее сердце лихорадочно колотилось, руки дрожали, но она была уверена, что выглядит совершенно невозмутимо, пока не встретилась в коридоре с Эверли и не увидела изумленное выражение на его лице.

Де Вальми вышел в коридор вслед за ней, прошептал: «До встречи, мадемуазель», – и направился к парадной двери.

– Что случилось? – тревожно спросил Эверли, подойдя к Мадлен. – Этот негодяй оскорбил вас?

– Отчасти да, – пробормотала она, понимая, что Эверли ждет объяснений и непременно добьется их. – Похоже, до него дошли кое-какие слухи.

– Черт бы его побрал! – Эверли в гневе вспыхнул. – Он еще поплатится за дерзость!

Эверли бросился было вслед де Вальми, и Мадлен удержала его за руку.

– Прошу вас, не делайте этого, кузен Брамуэлл. Попытавшись защитить меня, вы только создадите новую пищу для сплетен. Подумайте, как поступит лорд д’Арси, узнав о гнусных слухах!

– Вызовет виновника на дуэль, – пробормотал Эверли. – Ладно, будь по-вашему.

– Кузен, моя честь не может пострадать по вине бесчестного человека.

Эверли улыбнулся.

– Прекрасно сказано! Знаете, кузина, а ведь у вас мужской склад ума!

Мадлен пожала ему руку.