Его грудь была ровной и гладкой, не считая маленьких плоских шоколадно-коричневых сосков. Вспомнив, с каким наслаждением Себастьян ласкал ее соски, Мадлен задумалась о том, понравится ли подобная ласка ему.

Себастьян застонал, едва Мадлен наклонилась над ним, прижавшись упругой грудью к руке. Горячий маленький язычок коснулся его груди, обвел левый сосок, и Себастьян стиснул зубы. Сосок мгновенно пробудился к жизни, затвердел от влаги и ночного воздуха. Живот Себастьяна дрогнул, Мадлен инстинктивно сжала его достоинство и принялась медленно поглаживать его, словно желая вытянуть в длину. Себастьян со стоном прикусил нижнюю губу.

Она замерла.

– Вам больно?

– Нет! – пробормотал он. – Мне приятно.

Себастьян закрыл глаза, не зная, сумеет ли вытерпеть эту сладкую пытку. Неужели всего десять минут назад он не знал, сможет ли заманить эту женщину в постель? Должно быть, она все же не настолько наивна, как ему показалось. В своей жизни она наверняка не раз предавалась плотским утехам – как и сам Себастьян.

Постепенно возбуждение становилось невыносимым. Поцелуи Мадлен жгли кожу, нервные окончания Себастьяна отзывались на изощренную ласку языка Мадлен. Он впился зубами в нижнюю губу, всерьез опасаясь, что не сумеет сдержаться, если вовремя не остановит кухарку. Ни одна женщина еще не доставляла ему такого блаженства и муки.

Внезапно восприятие Себастьяна обострилось. Он слышал шипение и потрескивание огня в камине так отчетливо, словно сидел вплотную к нему. Влажный шелест ветра в ветвях деревьев за окном громом отдавался в его ушах, будто его не приглушали толстые стены дома. Себастьян уставился на Мадлен. Он слышал ее тихие вздохи, чувствовал, как воздух вырывается из ее губ и ноздрей. Ее лицо окружило ослепительное сияние, переливающееся всеми цветами радуги. «Мыслительный шторм»! Никогда прежде Себастьяну еще не случалось предаваться любви во время свойственных ему приступов.

Вдруг он понял, что больше не вынесет ни секунды. Приподнявшись, он уложил Мадлен на спину. Она покорно легла, но тут же потянулась к нему. Себастьян взял ее за запястья и пригвоздил их к постели у нее над головой.

– Теперь моя очередь, – срывающимся голосом возразил он.

Наклонившись, он крепко поцеловал ее, вновь и вновь погружая язык в глубины ее рта, требуя капитуляции, однако Мадлен и не думала протестовать.

Ее сердце колотилось в безмолвной панике. Оставив ее губы, Себастьян спустился ниже и остановился на одной груди, втянув ее в бархатистую жаркую пещеру рта. Мадлен выгнула спину, чувствуя, что мгновенно оказалась на грани боли, вслед за которой пришло облегчение.

Безумное, неописуемое блаженство охватило ее, когда Себастьян спустился еще ниже, продолжая держать ее запястья в тисках пальцев и раздвигая ее ноги коленом. Потрясенная неведомыми ощущениями, гораздо более ошеломляющими, чем физическое превосходство Себастьяна, Мадлен беспрекословно отдалась его власти.

Быстрые и легкие прикосновения языка к коже девушки распалили и самого Себастьяна. Он закрыл глаза, впитывая запахи и звуки, переполнявшие спальню. Она была сочетанием бархата и сливок, тепла и сладости, нежной влаги и пряного аромата. Он постигал отличие ее шелковистых грудей от нежных, сливочно-белых бедер. Языком впитывал неожиданный лимонный привкус ложбинки между грудей и пряный сок ее потайного местечка. Она извивалась под ним, вынуждая его прижаться к ней чреслами и на миг облегчить боль. Он не хотел разочаровать Мадлен, но взрыв был уже близок.

Когда он наконец отпустил ее запястья, она затихла. С величайшей осторожностью Себастьян спустился пониже и нашел средоточие ее существа, влажные и теплые складки плоти, такие нежные, что ему не верилось, что перед ним настоящая, живая женщина. Вздох Мадлен с силой хлестнул по натянутым нервам Себастьяна. Она еле слышно вскрикнула, когда он коснулся ее.

– Тише! – прошептал Себастьян, смакуя ее вкус, и Мадлен всхлипнула, мотая головой.

– Не надо! Прошу вас! Сжальтесь!

Это уже чересчур, мелькнуло в голове у Себастьяна. Мадлен изнывает от страсти, да и сам он близок к взрыву – нельзя затягивать удовольствие. Он медленно лег на ее нагое тело и замер, давая ей возможность почувствовать его тяжесть и жар. Он так дрожал от страсти, что понимал: на этот раз уж лучше проявить себя эгоистом. А потом, когда к нему вернется рассудок, можно начать все сначала и подарить Мадлен блаженство, которого она заслуживает.

Он поцелуем вернул ее к действительности и пообещал:

– Я постараюсь не спешить, Мадлен. Но боюсь, моим благим намерениям не суждено сбыться.

Мадлен открыла глаза. Отдавшись вихрю чувств, бушующих в ней, она не видела ничего, кроме темного силуэта над ней. Каждый нерв ее тела натянулся до отказа, она едва сумела выговорить:

– Может, не стоит спешить?

Взрыв смеха потряс Себастьяна – удивительная девушка! – и помог ему сдержать возбуждение. Он улегся между ее раздвинутых ног, приняв удобную позу, и скользнул в ее тугое горячее лоно. Неожиданно продвижение прекратилось. Он попытался преодолеть барьер и услышал стон Мадлен. При второй попытке она вскрикнула и попыталась высвободиться.

– Миньон, ты девственница! – укоризненно прошептал он сквозь стиснутые зубы.

Мадлен помнила, как он относится к девственницам, но не подозревала, что он способен заметить разницу.

– Нет, – в отчаянии пробормотала она и отвернулась, уткнувшись лицом в подушку.

Себастьян приказывал себе остановиться, но тело не подчинялось. Его бедра наносили все новые удары. Теперь уже ничто не могло остановить его, и тем более – хрупкая преграда ее девственности.

Поднявшись на колени, он приподнял бедра Мадлен, нагнулся вперед и наградил ее пылким и продолжительным поцелуем.

– Прости, милая, но я вынужден причинить тебе маленькую боль.

Втайне Себастьян надеялся, что боль будет незначительной.

Впившись в губы девушки, он поудобнее подхватил снизу ее бедра, а затем ворвался в нее одним резким и мощным ударом.

У Мадлен вырвался пронзительный крик в тот миг, когда он проник сквозь преграду. Он с радостью принял боль, которую причинила ему Мадлен, впившись ногтями в плечи, – он был бы рад вытерпеть любые муки, лишь бы избавить от боли ее. Всхлип Мадлен донесся словно издалека, хотя ее губы касались уха Себастьяна.

Обостренное восприятие Себастьяна было сосредоточено на их соединенных телах, ему требовалось немало усилий, чтобы лежать неподвижно. Лоно Мадлен оказалось таким тесным, что Себастьян боялся пошевелиться. Он чувствовал, как струится в жилах Мадлен кровь, и ее журчание казалось ему самым прекрасным звуком в мире. Он дрожал от нетерпения, но не хотел овладеть ею насильно, чтобы не усугубить ее мучения.

Первой пошевелилась Мадлен. Она провела ладонью по спине Себастьяна, слегка прижалась к нему животом, вздохнула и прошептала:

– Прошу вас, помогите мне.

Именно этого ободрения и ждал Себастьян. Он приподнялся на локтях и осторожно проник чуть глубже.

– Больно? – тревожно пробормотал он, услышав ее вздох.

– Нет! – раздался в ответ прерывистый шепот. – Еще!

Себастьян почувствовал, как его губы расплываются в довольной усмешке.

– Сколько угодно, милая, сколько пожелаешь!

Мадлен отдалась нарастающим в ней безумным, бурным и слегка пугающим ощущениям. Его удары становились все быстрее, он вторгался в нее все глубже. Странно, но ноющее тело Мадлен с радостью принимало его. Казалось, именно этого ритма она и ждала всю жизнь. Она впилась пальцами в его плечи, пытаясь притянуть его к себе. Миг взрыва удивил ее. Она вскрикнула, ничего не понимая, и трепет прокатился по всему ее телу.

Себастьян стиснул зубы, решив не прекращать удары, пока она не затихнет, и только затем позволил себе излиться. Его крик был звучным и резким. Себастьян смутился столь беспомощной капитуляции, которая была для него в новинку.

Он понял, что потерпел фиаско, не сумел спрятать от Мадлен свое сердце. На какой-то миг он перестал существовать. Погрузившись в лоно Мадлен, он стал частью иного целого.