И вдруг молодой офицер услышал голос Агеллы — спокойный, зычный, властный, он без труда перекрыл вопли и рыдания толпы:

— Эй, вы, там, а ну, не толкайтесь! Быстрей все равно не выйдет, ты, болван! Не видишь, что ли, впереди и так теснятся! Держитесь все вместе, вместе — они хватают отставших…

Гальверон вытянул шею и поверх голов разглядел женщину-кузнеца. Она шагала с мечом в руке, подгоняя отставших, с ней — Гальверон даже заморгал от удивления — было то самое семейство, которое он вчера спас от наемников Серимы. Почему они не покинули город, как намеревались? Гальверон запоздало вспомнил, что пожилая женщина — сестра Агеллы. Как видно, эти люди все же решились нарушить закон и пробраться в Пределы — после того как ускользнули от посланного Гальвероном солдата. Сейчас они брели в самом хвосте толпы, а причиной отставания была их дочь, совсем оцепеневшая от ужаса. Родители, подхватив под руки, из последних сил волокли ее за собой, а Агелла прикрывала всех троих неуклюжими, но мощными взмахами меча.

Еще одна тварь низверглась с высоты на Гальверона, растопырив когти и скаля окровавленные клыки. На лету демон стремительно взмахнул когтистой лапой — и Гальверон вскрикнул от боли, когда острые когти вспороли кожу на скуле, едва не зацепив глаз. Ударом меча он рассек противника надвое и оглянулся, ожидая нового нападения. Мириаль всеблагой, до чего же проворны эти твари! Руки, лицо и плечи Гальверона были покрыты уже десятками ранок и царапин, жгучих, точно раскаленные клейма, — вполне вероятно, что когти врагов были вымазаны каким-то ядом.

Зловещие демоны между тем не отступали, набрасываясь на тех бедолаг, кто хоть на шаг отставал от толпы. Гальверону это напомнило, как волчья стая охотится на оленей, выхватывая самых слабых и беззащитных, — но волки охотятся, только когда голодны, а эти твари упоенно ударились в резню, которая стала еще ожесточенней, когда они увидели, что последняя добыча вот-вот исчезнет за дверями Храма.

К этому времени площадь уже почти опустела. На ступенях перед дверями Храма осталась лишь горстка горожан, когда Гальверон услышал отчаянный крик Агеллы. Свалив ударом очередного противника, он бросился на помощь — но опоздал. Сестра Агеллы лежала, мертвая, в луже крови у подножия лестницы, а сама женщина-кузнец отчаянно сражалась, защищая от крылатых демонов племянницу и ее отца. Тот, увидев, что его жена мертва, издал душераздирающий крик и толкнул свою дочь к Агелле. И в тот же миг сам бросился в когтистые лапы демона, жертвуя собой, чтобы спасти других.

Гальверон схватил девушку за руку и, толкая перед собой Агеллу, побежал к Храму. Теперь на площади, кроме них, не осталось ни одной живой души. Огромные бронзовые двери уже закрывались. Острые когти впились в плечо Гальверона. Из последних сил он рванулся вперед, протиснулся в узкую щель и едва не упал на руки Гиларре, которая ждала его внутри вместе с Бевроном и перепуганным до полусмерти сынишкой.

С гулким грохотом огромные двери захлопнулись. Уцелевшие — все, кто остался в живых из всего населения Тиаронда, — оказались в осаде.

В тесноте петляющих коридоров Казу волей-неволей пришлось сбросить скорость. Он с трудом протискивался на крутых поворотах и сжимался, низко пригибая шею, чтобы не размазать по потолку седоков. Вскоре Вельдан снова услышала шум погони.

— Долго еще? — спросила она у Тулак.

— Надеюсь, что нет, — отозвалась старая наемница. Заваль, бессильно обвисший поперек шеи дракена, что-то пробормотал и застонал. Вельдан торопливо прижала ладонь к его затылку, чтобы он не мог поднять головы.

— О нет, — взмолилась она, — только не сейчас! Не хватало еще, чтобы он пришел в себя!

И вдруг в ее мыслях прозвучал голос Элиона:

— Вельдан, они здесь! Они напали на Священные Пределы! Ак'загары в Тиаронде!

Ужас ледяным копьем пронзил сердце Вельдан. Вампиры? В Тиаронде?

— Элион! Элион! У тебя все в порядке? Что там происходит?

— Со мной — ничего страшного. Блейд сообразил, что не сможет догнать вас в туннелях. Он решил взять отряд гвардейцев и перехватить вас на перевале, так что не мешкайте. Я присоединюсь к его отряду и потом как-нибудь ускользну. — Как ни уверенно говорил Элион, в его мысленном голосе ощущался привкус страха. — Ад и преисподняя! Это ужасно! Вампиры набросились на толпу, собравшуюся в Пределах. Для них это легкая добыча — бедняги так тесно сгрудились, что не могут бежать. Какая будет резня!..

Каз между тем протиснулся в просторную нижнюю пещеру и бегом пересек ее, выиграв у преследователей пару минут. И тем не менее позади беглецов снова засвистели арбалетные болты, хотя ни один не попал в цель. Последний отрезок коридора оказался прямым как стрела, и дракен смог прибавить ходу.

— Мы выбрались из Пределов и направляемся в город, — сообщил Элион. — Надеюсь, мы прорвемся благополучно — ак'загаров куда больше привлекает беззащитная толпа в Пределах. — Мысленный голос его то и дело слабел, затихал — Вельдан поняла, что Элион, как всегда, прилагает все силы, чтобы не вывалиться из седла.

— Береги себя, Элион, — сказала она.

После секундного замешательства он ответил:

— Спасибо, Вельдан. Ты тоже.

Голос его затих, и чародейка вернулась мыслями к собственному бегству.

Они добрались до верхних пещер, в один миг проскочили кордегардию и наконец выбрались наружу.

— Проберитесь по уступу до поворота, — велела Тулак. — Там вас стрелы не достанут.

И вдруг соскользнула со спины Каза.

— Что ты делаешь?! — вскричала Вельдан.

— Дверь хочу запереть, тупица! Да шевелитесь вы! Я скоро вернусь.

Укрывшись за поворотом, Вельдан и Каз услышали крики, свист арбалетных болтов, краткое ругательство… и — тишина. Напарники переглянулись, для чего дракену пришлось запрокинуть голову.

— Я возвращаюсь, — твердо объявила Вельдан.

— И не мечтай, лапушка! — отрезал дракен, делая шаг вперед. — Не хватало мне еще, чтобы убили вас обеих!

— Проклятье, Каз, не можем же мы бросить ее на…

— Эй, вы, кретины, стойте! Подождите меня! — оборвал их спор срывающийся крик. Вельдан обернулась и увидела, что к ним, оскальзываясь на уступе, спешит Тулак. Из рукава ее овчинной куртки торчало древко арбалетного болта, но хотя на рукаве проступило пятнышко свежей крови, было очевидно, что рука лишь задета. Тем не менее Тулак ругалась вовсю — с ядовитой виртуозностью старого солдата.

Расхохотавшись от радости, Вельдан помогла подруге взобраться на спину дракена. Тулак здорово запыхалась, но у нее хватило еще сил разразиться жалобами:

— Нет, вы только поглядите! Только поглядите! Моя лучшая куртка! Ублюдки паршивые! Я же эту куртку двадцать лет носила, а они…

Вельдан и Каз опять переглянулись — и, забыв обо всех тяготах и опасностях, разразились дружным смехом. Тулак вначале слегка опешила, потом присоединилась к ним, и эхо этого веселья долго еще перекатывалось между скал, когда беглецы уже поднимались на вершину горы.

Кергорн поднялся до рассвета — как поднимался каждое утро с тех пор, как Шри покинула Гендиваль. Восходящее солнце еще едва позолотило росу на траве вокруг подножия Приливной башни, а он уже мерил шагами узкую полосу дерна между башней и озером и изнывал от беспокойства. Что творится у чародеев в Каллисиоре? Почему Шри молчит? Что с ней случилось? Воображение услужливо живописало архимагу картины — одну ужасней другой.

Он был в дальнем конце протоптанной в дерне тропы, на берегу Верхнего озера, когда услышал зов с Приливной башни и галопом бросился назад. Вельдан! Ее мысленный голос, усиленный Слушателями, звучал уверенней и четче прежнего, хотя когда она вкратце изложила недавние события, Кергорн подивился такой уверенности. Его-то сердце при каждом ее слове уходило в копыта. Дракон мертв! Его разум — разум Этона-провидца, в чьей премудрости так отчаянно нуждался Тайный Совет, — заключен в теле перепуганного до полусмерти дикаря! Как явился перед всем Тиарондом, в Священных Пределах резня, за чародеями гонятся Мечи Божьи! Архимаг закрыл лицо руками и застонал, но худшее ожидало его впереди. Весть об исчезновении Шри пронзила его сердце точно острый кинжал.