— Три варианта, Сибилла. Целых три! И для двух из них нам пригодится маэстру Чертополох. А пока мы ждем официальной части — может быть, расскажешь мне какие-нибудь свежие новости?

— Новости? Что ж… — она поправила пальчиком прическу. — Если считать это оплатой за пикник, то — слушай!

* * *

Штабные офицеры остались на наблюдательном пункте, который солдаты уже оборудовали на вершине холма. Черные Птицы рассредоточились по рощице, чтобы не мешать беседе герцога и волшебницы, Эрнест Чертополох задерживался — он связался с Агисом, и, кажется, заразился его рассеянностью, так что Аркан и Сибилла оказались предоставлены себе.

Некоторое время Буревестник слушал о бедствиях, которые обрушились на Кесарию после исхода из нее ортодоксов, и в целом — результатами своих действий был удовлетворен. Все, как в Писании: «А если где не примут вас, то, выходя из того города, отрясите и прах от ног ваших во свидетельство на них!» Вместо праха, правда, ортодоксы отряхнули золу и пепел. Как сказал бы Децим — ситуация располагала.

— И кто эта бедная девочка? — внезапно поинтересовалась магичка, наливая себе вина. — Ты сказал — у тебя есть невеста…

— Хорошая ортодоксальная девушка, красивая, талантливая, чистая, — Буревестник взял со стола несколько кусочков сушеных яблок и отправил в рот один из них. — Это к делу не относится. Ты ее не знаешь.

— А очень хотела бы узнать! Я бы ее отговорила, — заявила Сибилла. — Отговорила бы выходить за тебя замуж.

— Это еще почему? — неожиданно для самого себя герцогу Аскеронскому стало обидно.

— Потому, что твоя женщина будет женщиной самого проклинаемого человека во всей Империи, — пояснила волшебница. — Знаешь, что для прирубонских оптиматов Буревестник и Вельзевул теперь — это примерно одно и то же? Это ты сжег Кесарию, напал на Синедрион, натравил фанатиков-ортодоксов и лихоимцев-популяров на добрых жителей столицы, которые едва отбились от орд еретиков при помощи благородных эльфов? Твое войско состоит из огнедышащих чертей, бездушных рыцарей с тарелками на головах, похотливых гномов и предателей эльфийского народа. У тебя за спиной развеваются черные крылья, вместо глаз — горящие уголья, и…

— … и я ем на завтрак толченые черепа младенцев в соусе из крови девственниц, — скривился Аркан. — В этом твоем пассаже, Сибилла, заключался один очень важный нюанс, но ты сама его не заметила… Сухофрукты будешь?

— Фи, сушеные яблоки — еда для простолюдинов… Дай мне лучше карбонаду! И что там за нюанс, просвети меня, Тиберий, милый? — она закинула ногу на ногу, платье соскользнуло, обнажая бедра почти до середины.

Почти никто кроме волшебницы не звал его Тиберием. Рем оценивающе осмотрел ее с ног до головы: Сибилла была очень хороша, даже — прекрасна, и знала это, и беззастенчиво пользовалась своими внешними данными, чтобы добиваться своих целей. С мужчинами это наверняка работало почти безотказно. Почти. Имея дело с Арканом не стоило делать ставку только внешность, волшебница знала это и поэтому явно имела в запасе еще несколько козырей.

— Нюанс в том, что мне наплевать на прирубонских оптиматов, Кесарию и все Центральные провинции в целом, — пояснил Буревестник. — Это — отрезанный ломоть. Я ничего не смогу им доказать, объяснить и растолковать. Я пытался — словом и делом. Я убивал химер прямо на улицах Кесарии, у всех на виду, каждый мог это увидеть! И что же? Они предпочли закрывать глаза и отворачиваться. Как отворачивались сотни лет до этого…

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовалась магичка. — Что значит — отворачивались?

— Весь город умирает от холеры, а в ортодоксальной слободке ни одного заболевшего, например… Или — процент выживаемости младенцев. У оптиматов каждый четвертый или даже каждый третий ребенок погибает при родах, у ортодоксов — не дай Господь каждый десятый! До десяти лет дети оптиматских вилланов доживают в половине случаев… Гибель каждого ортодоксального ребенка — всегда нонсенс и трагедия! Это не религия, это — статистика. Имеющие глаза — да увидят, имеющие уши — да слышат! Я готов объяснять аскеронским оптиматам про разницу между гиеной и гигиеной, потому что это МОИ оптиматы. И не готов — всем остальным. Может когда-нибудь, но не сейчас — точно.

— Вот так вот, начали про хорошую девочку, продолжили — про спасение мира… Фу таким быть, Аркан! — поморщилась Сибилла. — Но ты сам свернул в эту степь… Итак, к делу: я к тебе как парламентер.

— Во-о-от как! А я думал — о хороших девочках поговорить телепортировалась, и карбонаду поесть… — сделал вальяжный жест рукой Рем. — Ну там, соблазнить кого-нибудь из симпатичных парней, например — Карантира или Ёррина Сверкера. Нет? Надо же!

— Тиберий, милый, не беси меня, пожалуйста! — сверкнула глазами магичка. — Давай на минутку представим, что ты — настоящий герцог, могущественный владетель и серьезный человек, а я — настоящий посол с очень важной миссией!

— Запросто, — откликнулся Аркан.

И тут же весь подобрался, чуть изменил позу, расправил плечи, пригладил волосы, нахмурился и суровым тоном спросил:

— Что угодно посланцу магов от Божьей милостью герцога Аскеронского, Тиберия Барилоче-Аркана, именуемого Буревестником? Отвечая немедля, женщина, ибо время мое дорого, а нрав — зловреден! — дурацкое настроение никак не покидало его.

— Ма-а-ать моя магия, а я ведь почти поверила! — прыснула Сибилла. — Ладно, ладно! Суть такая: маги ищут убежище.

— Что-о-о? — такого Рем точно не ожидал. — Это как? И какое отношение к этому имею я?

— Странные нынче времена, да? Странные времена для странных союзов… — волшебница налила себе еще вина. — Хотя союз они и не предлагают, они готовы довольствоваться вооруженным нейтралитетом и экстерриториальностью.

— Они — это кто? — уточнил Аркан.

— Официальное магическое сообщество Кесарии и еще двух дюжин городов. По сути — почти вся высшая лига Центральных и Западных провинций. Среди одаренного сословия есть много тех, кто понимает подоплеку происходящего… События в Консульстве Туринн-Таура стали катализатором недовольства, человеческие маги не хотят играть по правилам ванъяр. А то, что правила диктуют эльфы — это уже понятно любому думающему и мало-мальски образованному человеку…

— А по нашим правилам вы играть готовы? — прищурился Аркан. — Ты помнишь что я — верноподданный его превосходительства Деспота Аскеронского, м?

— А ты помнишь, что я Сибилла из Аскеронской Башни? — не менее ехидно прищурилась она. — Мы как-то уживались все это время, а? И Каламита…

— Каламита! Каламита и автономия магистра Стросса была возможна при старом герцоге! Я себе представить не могу, как прихожу к папаше и говорю ему: а давай, отец родной, пустим к себе сотен пять магов, пусть они тут у нас живут-поживают в Аскероне! — ляпнул по столу ладонью Рем. — Он ненавидит чародеев чуть меньше, чем Синедрион, конечно, но гораздо, гораздо больше, чем что угодно другое в этом мире!

— Мы готовы принести клятву, — внезапно выдала Сибилла. — Конечно, над ее формулировками придется поработать. И маги вряд ли будут за вас воевать! Однако — работать на благо новой родины мы вполне готовы. У тебя ведь немало проектов, верно? Хорошие урожаи, рельеф местности, погода, связь, медицина, алхимия — я знаю, чего ты хочешь, и чем мы можем быть тебе полезны. И мы будем полезны, если договоримся. Как думаешь, если к присяге магов станет приводить экзарх, или твой братец Флавиан — это будет достаточной гарантией?

Аркан откинулся на спинку стула: клятву, которую примет экзарх, они точно не смогут нарушить… Но и представить себе, что отец уживется с целой толпой волшебников он тоже не мог. Приютит несколько чародеев в Цитадели? Тоже — далеко не самый лучший выход, сама идея ордена Зверобоя этому противоречила. Но все-таки вариант имелся!

— Как насчет Низац Роск? — осенило его. — Это мои владения, личные. Сейчас там наместником сидит Уве Корхонен, но я уверен — мы найдем парочку островов для ваших башен. Там вы не будете докучать старику, и уж точно — не навредите добропорядочным аскеронцам. И плюсы есть: море, солнце, Доль Наяда близко… Думаю, тъялери будут не против обмена опытом. Их знающие — весьма интересные личности…