— Ломаев Олег, срочно к декану Аркадию Борисовичу!

Причем не ушла на своих великолепных ножках, а оставалась ждать меня, подгоняя взглядом. Что поделать, сказал взглядом, мол, сам не знаю, открыл тетрадку, учебник и легко спустился к входной двери.

Я так думал и все понимали, что меня приглашают/подгоняют в связи с своим победоносным выступлением. И точно, когда уже вышли из аудитории, Люба сказала, что Аркадий Борисович разговаривал с кем-то важным по телефону, а потом отправил ее за ним.

Но мне и в голову не пришло, какие волны пройдут от этого камня! Сначала я пришел к декану. Как оказалось, ненадолго, он сам уже надевал легкий плащ.

— Вот и ты, — констатировал декан, — одевайся в уличную одежду, Виктор Михайлович послал машину, нехорошо задерживать высокое руководство.

— Да я уже, — сказал я спокойно, — лето же, и в кителе подойдет, — потом спросил из легкого любопытства, — а кто такой Виктор Михайлович, не скажите?

Аркадий Борисович посмотрел на себя в большое зеркало в платежном шкафу:

— Не грязен, не измят, пойдет, в общем.

Посмотрел на меня с некоторой иронией:

— Виктор Михайлович Игуменов — ректор ЦГОЛИФК, твой ректор, между прочим. Именно он, в конечно итоге, будет тебя или выгонять, или выпускать. Нехорошо, Олег, его не знать.

Меня, однако, Аркадий Борисович не пробил.

— У меня много начальства в сфере образования, — хладнокровно сказал я, — вплоть до министра. А мне достаточно того, что у меня есть мой декан.

Аркадий Борисович на это только хмыкнул:

— Спасибо, конечно, за такой патетический спич, но знать его ты должен. Ви-ктор Ми-хай-ло-вич. И поехали, уже машина подъезжает!

Советская классика — черная «Волга». Когда-то это, наверное, было круто, но для меня, попаданца, с высоты XXI века, это выглядело, по крайней мере, наивно. Впрочем, ладно.

Сели с Аркадием Борисовичем на заднее сиденье. По-моему, декан даже возгордился от такой чести. Ох, мне бы его проблемы! В скором времени социалистический СССР рухнет. Наступит черная полоса, для кого-то навсегда. А он радуется такой мелочи.

Хотя, приехали быстро, ведь старое и новое здания находились, в обшем-то рядом. Действительно, кроме как почестью «Волгу» назвать было нельзя.

А вот ректорат меня впечатлил. Сразу было видно — когда здание строилось, статус ректора был весьма высок. Впрочем, для обычного студента первого курса ОЗО он по-прежнему был должностью значительной. Для обычного. Для попаданца же ректор казался кем-то вроде пожарного без воды во время сильного пожара. Жалко его бедного.

Сам Виктор Михайлович Игуменов в это время казался живым, уверенным в себе. М-да, все еще у него впереди из негативного. А вот позитив уже в прошлом.

Хотя хватит все о грустном. Кто-то и в эти годы строил успешную карьеру, добиваясь солидной материальной базы. А Игуменов выглядел еще сильным из-за своей спортивной карьеры в прошлом. Он ведь был борец, там хочешь — не хочешь, а станешь сильным.

Виктор Михайлович играл демократа. В конце 1980-х это было модно. Тогда даже сталинисты считались мягкими и добрыми. Впрочем, в саму Перестройку их почти и не было.

Когда мы вошли, глава института читал передовицу «Правды». Сразу ведь и не скажешь, показывает он, что работает или, в самом деле, интересуется изменениями в политике партии. Наверное, все-таки рисуется, что-то быстро оторвался от текста. И потом, ректор ЦГОЛИФК — пост в номенклатуре Московского горкома не такой уж высокий, но не такой и маленький. Всяко информацией делятся.

Виктор Михайлович быстро прошел нам навстречу, сначала коротко поздоровался, как со старым знакомым, с деканом тренерского факультета. Затем уже пооснавательнее начал знакомится со мной. Естественно, кое-какие материалы ему передали институтские структуры. Характеристика от комитета ВЛКСМ, так положено, раз студент, хотя я уже был коммунистом, от партбюро, от деканата.

Большая часть информации была стереотипна, хотя и важна. Ректор хотя бы знал, нужно ему со мной встретиться и какого я полета птица. А вот малая часть позволяла оценить, кто я такой и чем вообще занимаюсь. Так, я совсем не удивился, что Игуменов знает, что я военный. Ненароком даже поинтересовался, есть ли на севере специфика военной службы.

Конечно, поговорили о партийной составной. Ректор прямо спросил, какова причина моего вступления в КПСС. О, на это я ответил почти искренне, что по идейным соображениям. Что, несмотря на все коллизии, коммунистические идеи, на мой взгляд, самые перспективные.

Но, разумеется, больше всего мы говорили о спорте. Виктор Михайлович поинтересовался, как я сумел, будучи биатлонистом, получил такие прекрасные результаты по стрельбе.

Я ему сразу ответил, ни на мгновенье не промедлив, что в биатлоне почти половина успеха зависит от стрельбы. И что все призеры обязательно снайперы.

Мой собеседник согласился со мной, отметил далее, что давненько уже его студенты не получали дипломы Министерства Обороны СССР.

Тут мне было нечего сказать, только скромно пошаркал ножкой. Ну а далее ректор сильно удивил и, похоже, не только меня, но и Гроздева, предложив поехать в министерство просвещения.

Положенные вопросы — зачем и почему — пришлось проглотить. Все равно не скажет, а если и скажет, то вряд ли от этого станет мне легче. Просто стукнул сапогами о паркет, мол, как юный пионер, всегда готов!

Я, кстати, угадал, ректору мое немногословие явно понравилось, и он сам рассказал мне и, заодно декану (именно так!) о причинах поездки. Оказывается, Г. А. Ягодин вчера случайно смотрел телевизор, что бывает крайне редко из-за большой занятости председателя госкомитета СССР по образованию. Попал на армейскую спартакиаду. И только сказал в сердцах, а где же наши учащиеся, ведь на ОЗО учится много военных, как сразу появляется оный прапорщик из ЦГОЛИФК.

Геннадию Алексеевичу это очень понравилось, и он пригласил к себе на встречу с западногерманской делегацией этого спортсмена, он ткнул пальцем в мою сторону, — и представителей института.

Ха, вот это я дал стране угля! Не думал, аккуратно стреляя, что смогу выбить для себя визит к министру просвещения. Или, как он сейчас — председатель госкомитета СССР по образованию?

Ну что же, собственно, меня никто и не спрашивает, хочет или нет, так что едем! Может получиться раздобыть энное количество нехилых плюшек.

Приехали на той же «Волге». В приемной пришлось подождать, пока приедут немцы. Я так понимаю, одни мы Ягодину оказались не нужны. Только привеской к иностранцам.

А на приеме у Ягодина был еще один шикарный сюрприз. Оказывается, немцы довольно хорошо знают меня по лыжным соревнованиям. И что они проходили в ГДР, а эти были в ФРГ, немцы же. Вообще, у меня было твердое понимание, что восточные немцы из ГДР буквально рвутся в Западную Германию и готовы за это на все.

Ничего, мои милые, отрезвление придет быстро, сами будете рваться с горючими слезами на глазах в прошлую жизнь. Но, увы, время назад не идет!

А так, поговорили. Ягодин поначалу кривился, когда немцы из ФРГ размашисто вышли в ГДР, как в свою провинцию, но ничего не говорил. Знал, видимо, общие взгляды в советском руководстве и Горбачева лично. А потом вообще притих, затаился. Дескать, народ может говорить, у нас ныне демократия.

Ректор ЦГОЛИФК Виктор Михайлович Игуменов, декан тренерского факультета Аркадий Борисович Гроздев больше тоже молчали. Толи стушевались, толи, скорее, молчали на всякий случай. Ну, а мне, попаданцу из XXI века, как-то все было от балды.

Вначале говорили через переводчика. Но тот был откровенно малоквалифицированный. В КГБ не стало хороших кадров, ведь парень этот оттуда, как пить дать!

Послушались мы с двух сторон — немцы и я, заговорили напрямую — секретарь министра немного знал по-русски, а я говорил по-немецки почти на уровне переводчика. Естественно, в годы правления Л. И. Брежнева меня бы быстро цапнули за цугундер. Да я сам не сталдергаться. А сейчас что боятся КГБ, этого дряхлого мертвеца.