Опять придется где-то искать деньги, чтобы оплатить штраф, снова нужно будет стоять и краснеть, а на его душе появится новая дыра.

– Вот скажи мне – почему ты с нами не общаешься? Почему тебя интересуют именно книги? – чернявый верзила встал напротив собеседника и, подперев рукой подбородок, внимательно посмотрел на оппонента.

Мальчик с легкостью выдерживал сверлящий взгляд знакомого. Он не был тяжелым, не был неприятным – он просто был. Блеклый и потерянный, достаточно неприятный, но практически ничего из себя не представляющий.

Верзила смотрел с насмешкой, но мальчик читал в его глазах страх, непонимание, недоумение, короче, все то, что привык наблюдать в глазах большинства людей.

Взгляд последнего содержал нотки пренебрежения, сострадания, отвращения и сожаления.

Пренебрежение в мальчике было установкой не воспринимать все всерьез, сострадание же стало уже обыденным занятием. Это привычка жалеть умалишенных бедолаг, которые творили то, чего сами не понимали. Отвращение стало неотъемлемым элементом повседневной жизни мальчика, потому что то, что он видел, понимал, – рождало его.

Ну и напоследок оставалось сожаление – его было столько, что хватило бы, чтобы наполнить все океаны мира. Мальчик жалел, что в очередной раз дал повод зацепиться за себя, опять подарил возможность этим плохим людям обратить на себя внимание.

– Потому что у меня нет друзей, – ответил мальчик.

Он решил пойти по пути сочувствия – именно его сейчас должен был проявить собеседник.

– Нет друзей? Откуда же им у тебя появиться, если ты такой тупой и неинтересный, – верзила самодовольно улыбнулся и отошел в сторону.

Уголки губ мальчика тоже дрогнули:

«Обвинять меня в тупости, будучи идиотом, который до сих пор читает по слогам, – это в твоем духе», – спокойно, с каким-то даже удовольствием подумал мальчик и откинулся на спинку стула.

Ему стало скучно. Он думал, что этот спектакль закончится гораздо быстрее, что его оппонент порвет книгу, обзовет его парой ласковых и оставит в покое.

Но тому захотелось поговорить.

– Мне нужно идти, – тихо сказал мальчик и встал из-за стола.

– Сиди, команды вставать не было, – тут же подошел верзила и опустил ладонь на плечо собеседника.

«Мне команды не нужны, я же не ты, не собака», – подумал мальчик и самодовольно улыбнулся.

Верзила не видел этой улыбки. Он отошел в сторону. На его лице читалась легкая озабоченность, было ясно, что школьник не знал, что дальше делать.

– Скажи конкретно – чего ты хочешь? Тебе нужна моя книга? На, бери, – мальчик протянул книгу, но оппонент не взял ее.

– А что тогда? – мальчик вопросительно поднял глаза и посмотрел на него.

– Ничего, можешь идти, – верзила махнул рукой в сторону двери и кивнул.

Ребенок с недоумением взглянул на одноклассника, потому что не понимал, что произошло.

Сначала тот сказал, что команды вставать не было, заставил его сидеть, а спустя несколько секунд просто отпускает его.

– Ну ладно, – пожал плечами мальчик, взял со стола книгу и пошел к двери.

Когда до выхода оставалась пара шагов, он вдруг почувствовал сильный, неприятный толчок в спину и, потеряв равновесие, полетел лицом вперед.

Упав, ребенок тут же перевернулся и краем глаза заметил, как его книга удивительным образом быстро оказалась в руках чернявого мальчишки.

В следующую секунду школьник понял, что увесистый том летит ему прямо в лицо и у него нет ни времени, ни возможности изменить его траекторию.

Тупой глухой удар. Книга мягко падает на пол, а нос мальчика начинает кровоточить.

Потом снова последовали два удара.

Верзила бил его так, словно пытался ему вбить в лицо все те знания, которые содержала эта книга.

Мальчик видел, как картонная обложка и страницы начинают краснеть, пропитываться его кровью, но ничего в свою защиту не предпринимал. Он просто лежал с широко открытыми глазами, в которых читалось лишь недоумение и немой вопрос: зачем?

Школьник не пытался остановить избивавшего, нет, он просто ждал, пока тот наиграется.

Агрессору потребовалось около двух минут, чтобы насладиться своим поступком. Он встал, выпрямился, с отвращением взглянул на лицо мальчика, которое было в крови, посмотрел на начинающие опухать глаза и, кинув мальчику на грудь книгу, вышел из класса.

– Интересно, – прошептал мальчик и, корчась от боли, встал.

Держа в руках окровавленную книгу, он взял сумку и вышел из класса. Идя по коридору, ребенок разглядывал надорвавшуюся обложку, трогал липкие и теплые страницы и вздыхал.

– Нельзя так с книгами обращаться, – грустно прошептал мальчик.

Несмотря на избитое, окровавленное лицо, его даже не посещала мысль, что он получил повреждений сегодня гораздо больше, чем книга.

Сейчас его заботило лишь то, что скажут родители, и то, сколько ему нужно будет раздать листовок, чтобы окупить стоимость книги. Странное дело – дети так часто боятся наказания, в то время как есть вещи гораздо важнее каких-то слов или денег.

***

Родители не стали расспрашивать о подробностях случившегося. Мальчик сидел на стуле, перед ним склонилась с медикаментами мама, отец стоял в стороне.

Он догадывался, что завтра не пойдет в школу, и эта мысль его очень радовала. Единственное, что по-настоящему беспокоило, – читать стало гораздо сложнее, потому что сфокусироваться на тексте было практически невозможно из-за постоянной боли, которая пульсировала и не давала сосредоточиться.

– Завтра в школу не идешь, – тихо сказала мама, и мальчик кивнул. Он привык жить на опережение, так, будто прошлого нет, настоящее за ним не успевает, а будущее вот-вот будет схвачено.

Когда процедуры были закончены, мальчик встал и собрался уже идти в свою комнату, как вдруг мама его окликнула:

– Иди ужинай, герой.

Не постучавшись, в сознание девочки медленными шагами вошла апатия.

Девочка шла от одной ветки к другой, уже с безразличием смотрела по сторонам и понимала, что не хочет абсолютно ничего. Искать кого-то, бороться, страдать, голодать – зачем?

Было желание сесть на траву, закрыть глаза и погрузиться во что-нибудь мягкое.

Сон должен был закончиться сутки назад, но часы шли, время неумолимо терзало пространство, и это пугало девочку. Более того, страх особенно сильно подступал именно в те моменты, когда приходила мысль о том, что случившееся не было сном. Поначалу она тешила себя мыслью, что это всего лишь мираж, разыгравшееся воображение, но чем больше она чувствовала усталость, боль в ногах и палящее солнце, тем сильнее идея со сном отступала.

Девочка понимала, что еще пара минут, и она уже не сможет идти.

Подойдя к очередной ветке, она вдруг отчетливо услышала плеск воды.

Подняв голову, уже не обращая внимание на ориентиры, девочка стремглав помчалась туда.

Через несколько мгновений выбежав на опушку, она увидела плескавшегося в воде мальчика.

Девочка улыбнулась, облегченно выдохнула. Как бы она ни относилась к мальчику, насколько бы он ей безразличен ни был – она рада его видеть.

По крайней мере, именно он ее вывел к воде.

В этот момент мальчик заметил девочку и от неожиданности замер, будто увидел призрака.

Словно испытывая страх перед ней, ребенок начал медленно выходить на берег.

Девочка, не обращая внимания на мальчика, прошла мимо него и, подойдя к воде, сдерживая брезгливость, опустила руки в воду.

Набрав пригоршни воды, она начала жадно пить.

Уже не обращая внимания на окружающий мир, на мальчика, девочка вошла в воду и от неожиданности поежилась.

Вода была холодной, но очень приятной, желанной.

– Как ты меня нашла? – вдруг раздался голос позади.

Девочка повернулась, на ее лице виднелось непонимание.

– Поломанные ветки…

– Какие ветки?

Теперь на лице мальчика было непонимание. Он подошел ближе в воде.