Круш постепенно смирился с моим пребыванием на его территории и теперь вредничал все реже и больше для порядка. Мая, к слову, тоже улыбалась с каждым днем все чаще. Она уже не стремилась ускользнуть из комнаты при всяком удобном случае. Иногда даже сама начинала ни к чему не обязывающую беседу. Вечерами мы могли говорить о необычных животных, которых встречали, или сравнивать легенды, дошедшие до наших народов совсем по-разному. Хотелось отблагодарить гостеприимную хозяйку за ее заботу, и я делал для этого все, что мог придумать. Табуретки в доме больше не шатались, двери не скрипели, а еда всегда дожидалась травницу горячей. Мая искренне радовалась, когда мне удавалось приготовить что-нибудь новенькое. При виде милых ямочек на щеках моя душа теплела и мрачнела одновременно. Молодая девушка с добрым сердцем и сильным характером заслуживала совсем другой жизни. Я мог ей это дать. Иногда даже хотелось вместе дождаться весны и позвать ее с собой в пешую прогулку до столицы империи. Там бы она могла устроиться с комфортом, быть может, даже обзавелась семьей.

– Я тут тебе кое-что принесла, – как-то утром начала травница и протянула мне пушистый сверток. – Закончила вчера ночью. Тебе наверняка хочется хоть на чуть-чуть выйти наружу. Свитер очень толстый, и сегодня погода не такая морозная, так что ты сможешь попробовать. Подходящие валенки я вроде тоже нашла. Правда, придется немного поджать, – мило заламывая пальцы, объясняла свою идею олененок. Так происходило каждый раз, как хозяйка леса пыталась проявить ко мне неожиданные доброту и заботу.

– Спасибо, – ответил я, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.

– Тебе смешно? – забавно сморщился девичий нос. – Не нравится?

– Драконы не мерзнут, – честно ответил я. И тут же об этом пожалел. Плечи девушки опустились, в карих глазах отразилась горечь, будто я сжег ее любимый пирог с земляничным вареньем. – Очень приятно, что ты старалась для меня, – спешно добавил я, но было уже поздно.

– Тридцать две, двадцать четыре, – послышалось карканье со спинки одиноко стоящего кресла. – Тьфу! Только зря эти петли высчитывала, – покачал головой ворон. – А сколько свечей сожгла…

– Сама буду греться тогда! Рукава и подвернуть можно! – поджав губы и вздернув подбородок, Мая попыталась вырвать у меня из рук свое творение, но не преуспела.

– Мы не мерзнем, но все же одежду носим, – потянул я подарок обратно. – Спасибо, – добавил уже с нажимом.

– Почему же тогда на улицу не ходишь? – гневалась хозяйка странной хижины на окраине мира, когда ее гость отобрал из рук подарок для него же и приготовленный.

– А что там делать? Таскать тяжести и помогать ты не разрешаешь, – пожал плечами я. – Все белым бело, ноги в снегу вязнут, – полилось перечисление, – затем он тает, и брюки мокнут. В непогоду снег залетает в уши и нос. А когда распогодится, слезятся глаза.

– Так для этого валенки и нужны! Чтобы ноги не мерзли и не мокли, – просветила меня травница, а затем подозрительно сощурила глаза. – В драконьей империи не бывает снега?

– Бывает, но не так много, как у вас. – Моя страна – страна холмов и ветра, там все больше пасмурно и дождливо. – Припорашивает перед ночью Минувшего и Грядущего, – припомнил я. – Но чтоб ноги вязли – такого не бывает.

Травница переглянулась с важно восседающим, будто кресло-качалка это его личный трон, вороном. Полная решимости олененок со скрежетом отодвинула табуретку от стола.

– Одевайся, – скомандовала Мая и достала, видимо, ту самую пару обуви о которой говорила минуту назад. – Жду тебя на улице, – кинула она напоследок и вышла в сени, где хранила свою одежду. Ворон вспорхнул куда-то к верхним полкам, а затем скинул мне на голову неизвестно откуда взятую вязаную шапку, следом точно так же появились бесформенные черные варежки.

– Драконы не мерзнут, – повторил я ему.

– Но одежду-то вы носите, – тут же передразнили меня. – Надевай не пожалеешь.

Через несколько минут, я нехотя отворил дверь наружу и щурясь шагнул в зиму. Солнце играло яркими бликами на снегу, отчего в глазах противно защипало. Бесформенная шапка съезжала на лоб, варежки кололись, словно ежа надел на руки. Единственным достоинством моего наряда был свитер. Он хоть и не мог согреть дракона, но, казалось, мог защитить от любой внешней опасности. «Побуду тут не более пяти минут, и то из вежливости, потом вернусь в уютную хижину», – созрело в голове решение.

– Мая, – выжидающе позвал я, когда глаза наконец привыкли к картинке. Никто не отозвался. Дом травницы стоял на окраине леса. Вековые деревья, словно могучие защитники стояли по бокам, даря чувство безопасности от угроз с воздуха. По земле полукругом тянулись кустарники укрытые белоснежным одеялом. А где-то за ними начинался склон в низину. – Мая! – повторил я громче и сделал два шага вперед.

Шлеп!

Из-за ближайшего куста, чуть не задев плеча, прилетел снежный комок. Пока я в недоумении рассматривал неожиданный снаряд, атака повторилась и на этот раз угодила, чуть выше глаз, прямо в шапку. Крупицы снега попали на щеки и нос, тая и оставляя после себя мелкие противные капли.

– Один ноль в пользу травницы! – прокаркал ворон с откоса крыши. И когда он только успел вылететь? – Драконы проигрывают бой! – Торжественно провозгласил пернатый. Драконы никогда не проигрывают. Не успел я ничего сообразить, как следующий комок уже летел все из-за того же куста. Снаряд грозился встретиться с моим носом, но в этот раз не преуспел. Лишь чуть сместив корпус вправо я избежал столкновения и смог разглядеть макушку в вязаной шапке, показавшуюся между укрытых снегом кустов всего на миг.

Великая в своей простоте военная мудрость: лучшая защита – нападение.  Вражеское укрытие не отличалось совершенством и вскоре было захвачено. Противник спешно отступал, дальше, к дубу, расположенному почти у самого склона. Подыгрывая в пол силы, я гнался следом. В нелепых валенках, сквозь рыхлый снег пробираться выходило не так ловко, но точно лучше, чем у моей охающей и фыркающей обидчицы впереди.

Шлеп!

Белоснежный снаряд из-под легкой девичьей руки снова настиг цель. Лицо намокло. Честь была задета.

– Два ноль в пользу травницы! – громко объявили с одной из веток, едва ли перекрывая победоносное ликование, доносящееся из-за дерева. Первый раз сработал эффект неожиданности. Но второй… Как я, со своей драконьей ловкостью и десятком лет боевых тренировок, мог пропустить второй удар от человечки?

Истосковавшаяся по охоте кровь закипала, слух и зрение полностью обратились к травнице, а ноги приготовились загнать олененка в угол и проучить за необдуманную дерзость. Мы кружили возле векового дуба. Мая ловко избегала столкновения, словно заранее чувствуя, где погоня поменяет направление. Но хищники на то и хищники. Мы умнее и хитрее. Я резко прижался к дереву спиной и затаился. Травница не успела затормозить и выдала свое местоположение.

– Да стой же ты! – Укутанная в бесчисленные слои одежды девушка невероятно ловко ускользала у меня из рук и уносилась куда-то к обрыву. – Стой – упадешь! – Напрягся я, неосознанно пытаясь достучаться сознанием до своих крыльев. Те не ответили. Если оступится – спасти не успею. Мая затормозила у самого края и сверкнула лукавыми искрами из глаз. Под ее ногами обнаружились припасенные заранее крупные куски коры. Ни секунды не сомневаясь травница запрыгнула верхом на один из них, как на сани, и помчалась вниз к подножию холма. Не сложно было догадаться, что второй дубовый ковер – это приглашение. Даже не успел понять, что делаю, как уже несся с вершины вслед за рыжими локонами, выбившимися из-под шапки. Мы мчались вниз, словно птицы, заметившие внизу мышь. Встречный морозный ветер обжигал щеки и нос, снег под корой весело шуршал, приветствуя наездников. А я неожиданно для себя поймал то самое чувство полета и свободы, по которому так скучал. Пусть крылья спят, скорость подвластна не только драконам.

Мая ловко затормозила у высокого сугроба и уже было вскочила с коры.