Тогда Амелии только исполнилось двадцать. Волшебный возраст, когда ты в полной мере чувствуешь ответственность за собственную жизнь, но для родителей остаёшься ребёнком и мечтателем. После посиделок с родными, она с друзьями отправилась в единственное место в деревне, которое работало при любой погоде – Гнилое корыто. Работало оно потому, что согревало всех своим уютом. Да и там, элементарно, стоял большой камин и с дюжину бутылок с огнём.

В двадцать Амелия решила: пора взяться за ум и пить хотя бы не до беспамятства. Вернувшись домой из трактира чуть раньше обычного и, будучи в трезвом рассудке, она застала за камином Мари. Дедушка давно ушёл, Джером отсыпался перед выходными, а Мари сидела укутавшись любимым пледом и листала небольшую книжку в светло-розовом переплёте.

– Мам? – Сказала Амелия. – Ты чего не спишь?

– Отец такой храп поднял, что не уснёшь, – Ответила Мари.

– Что читаешь? – Она сняла одежду и подошла к матери.

– Да, так. Ничего…

– Ну покажи, интересно ведь, – Амелия ловко выхватила книгу. Она раскрыла форзац. Дневник. – Мам, это что, твой дневник?

– Не совсем. Это твой дневник. Я веду его с твоего рождения.

– Это так… Э-э… Странно, мам, – Рассмеялась Амелия.

– Ну вот, я так и думала!

– Ладно-ладно, я шучу. Я почитаю?

– Обалдела? Конечно нет!

Она забрала дневник и убрала его подальше.

– Так ты тут, типа, что? Ностальгируешь?

– Ну, вроде того… В детстве ты была такая хорошенькая. Иногда я сажусь здесь, у камина. Беру дневник и вспоминаю. Иногда плачу, но в основном смеюсь. Читаю, как ты росла, безобразничала, не хотела учиться, а я всё с тобой боролась… – Мари на мгновение замолчала. – Время идёт, солнышко… Ох ты ж, вот мать! Подарок! Сейчас приду, посиди.

Мари поднялась наверх и вернулась с небольшой коробчонкой в бантике. Протянула её Амелии.

– Ну, открывай.

Амелия, недолго думая, сняла крышку. Внутри она увидела изумительный кулон. Он переливался нежными цветами от розового до золотого.

– Что это, мам?

– Это амелия, солнышко. Когда я была беременна тобой, мы с отцом частенько гуляли в лесу, неподалёку от озера, где пирс. Там тогда росли прекрасные кусты амелии. Каждый раз радовалась, как ребёнок, когда видела их. Они прекрасны. Они – так же, как кулон – бликами переливались на солнце. Тогда я решила: если родится дочь – назову её Амелия.

– А если бы сын?

– Даже не думала. Тем более родилась дочь, так что не имеет значения.

– Тоже верно…

– Этот кулон сделал Джером. Покойный дедушка Квентин успел кое-чему его научить, хоть и не был от этого в восторге. Это он придумал сделать тебе кулон. А я придала ему цвет. Угадаешь, с помощью чего?

– Ясен пень с помощью зелья. Из амелии?

– Да, – Улыбнулась Мари.

– Спасибо, мам, – Амелия крепко обняла Мари. Капелька слезы прокатилась по её щеке. – Люблю тебя.

– И я тебя люблю, солнышко. С днём рождения.

Они просидели в обнимку минуту.

– Ну что, спать идём? Попробую утихомирить папаню, а то – ну нет! – он издевается!

– Пора бы. Надо выспаться. День был тяжёлым.

•

Утром Амелия проснулась раньше всех, от холода. Камин давно прогорел. Амелия накинула на плечи одеяло, спустилась вниз и разожгла огонь. Дома стояла странная тишина. Только завывание ветра и бьющийся в окна снег на улице нарушали её. В камине затрещали дровишки, а следом и поленья. Амелия потянулась, уселась на диван и протянула ноги к огню. Когда ноги согрелись, она пошла на кухню. На столе лежала записка:

Ухожу я от вас… М.

М? Что за М? Что происходит? Амелия поднялась в комнату родителей. Отец спал один, развалившись на всю кровать. Она подошла к нему и начала тормошить.

– Пап! Проснись, пап!

Джером нехотя открыл глаза, явно расстроенный тем, что ему не дали доспать.

– Что такое, мимозочка? – Спросил он силясь проснуться.

– Где мама?

– Так вот же… – Он посмотрел налево, где должна была лежать Мари. – О! А где?

– А я про что? Мамы нет! Вряд ли она в такой мороз пошла по магазинам! Да и на кухне записка лежала, – Она показала её Джерому.

– Ну и ж… жопа, вот что! План есть?

– Если бы…

– Может у деда? В гости пошла, проведать.

– А записка зачем, гений?

– Понятия не имею… Так. Предлагаю выждать. Всё равно на улицу сейчас хрен высунешься… – Джером крепко зевнул и завалился на другой бок.

Первые пару часов Амелия не знала, куда себя деть. Немного свыкнувшись, она поудобней уселась у камина, ей удалось отвлечься книгой. Джером окончательно проснулся и занялся уборкой. Он решил, что Мари на него в обиде и хотел загладить свою вину. Амелия – начитавшись и теперь стойко подозревая, что мать похитили – стала придумывать план поиска.

Первый вывод: начать лучше с Зелёной. Расспросить местных жителей. Не говорить с дедушкой, а то сердечко уже слабое. Если след найдётся – пойти по следу. Если нет – отправиться в Галамут и начать поиски оттуда. Подключить сыщиков. В голове Амелии план выглядел превосходным.

После дум она пошла к Лео. Отправляться в приключение без сообщника было запрещено. Она рассказала ему про записку и план поиска.

– Смеёшься? – Сказал Лео. – Я уверен на… девяносто три процента, что это не похищение и ты раздуваешь из мухи слона. А Мари к вечеру уже дома будет.

– Да это ты смеёшься! Записку видел? Читай внимательно, олух, тут написано: Ухожу я от вас! Так пишут только похитители. Типа, от её лица, понял?

– Уй, записку в расчёт не брал… Ну, ладно, тогда на восемьдесят шесть процентов.

– Ладно, если до вечера мама не вернётся – завтра же в путь, чтобы найти по горячим следам. Лео согласился.

Амелия вернулась домой. Подготовила котелок, травы и минералы, взяла еды с запасом на пару дней, зелий на все случаи жизни, от взрывлипучки до хорового пения, и пару спальников. И, само собой, зубную щётку.

Собрав всё в сумку, она поставила её у порога и принялась ждать. Пока ждала, проголодалась, съела несколько кусочков тыквенного пирога, который отец только вынул из печи, запила это дело стаканом горячего молока. После уселась на диван у камина. Мысли всё ещё роились у неё в голове. Она уснула.

Проснувшись ближе к вечеру она почувствовала, как чья-то рука гладит её волосы. Это была Мари.

– Мам? Куда ты пропала, чёрт тебя дери? – Спросила Амелия.

Мари засмеялась.

– Я была у дедушки. Помогала в саду.

– А записка?

– Ну, мамы же всегда так говорят, в шутку.

– Я тебя убью!

Амелия обняла мать. Они ещё долго сидели у камина, разговаривая о своём. Чуть погодя, рядом уселся Джером, захватив с собой тыквенный пирог и молоко. И всё бы ничего, но на этом история не заканчивается. Как правило, некоторым событиям суждено повториться.

•

На земли Галамута упала весна. Снег давно растаял, весна выдалась прямо противоположной зиме – изумительно тёплой. Деревья распускали первые листочки, всюду была грязь и слякоть, только местами высохли холмы и солнечные стороны деревни. Жизнь вернулась в Зелёную. Дети бегали по лужам, кидались друг в друга грязными остатками снега. Борис ходил по деревне и строжился на детей, чтобы они играли аккуратно. Те, конечно, его не слушались.

Амелия сладко спала после очередной пьянки. Она с Лео прошлым вечером гуляла в Соседней деревне. Находится она недалеко от Зелёной, примерно в пяти километрах, потому они с помощью зелья ускорения домчали до туда за пару минут.

Ребята часто бывали в Соседней, так как там проходили лучшие кутежи в округе. Сама деревня была одним сплошным кутежом. Проживала здесь в основном молодёжь, а те, что старше, сами в своё время зажигали не по-детски! Соседней было всего тридцать лет, жизнь деревни только началась. Заработок, естественно, сплошь и рядом связан с алкоголем, вкуснейшими яствами и качественным табаком. Существовали там и другие способы заработка. Куда менее легальные… Ночью Соседняя жила, а днём спала тише воды, ниже травы. Весь честной народ отсыпался перед следующим кутежом.