– Ты что там? Умерла? Да лучше бы умерла! Ты всё равно не моя дочь. Живо убавь свою шарманку, я сказал!

– Оставь меня в покое, – ответила я, – Иди дальше с пивом развлекайся, меня не трогай.

И тут моя дверь резко открылась сама – отец сумел её выбить. Злой, агрессивный, взбешённый. В его глазах было желание убивать. Я съёжилась от страха. Почему нельзя использовать магию вне школы в экстренных случаях? Я хотя бы попробовала трансфиругировать папу в какой-нибудь кошачий лоток. Ох, близнецы бы оценили сейчас эту идею.

– Ну что, волшебница, – в голосе папы звучала безумная ярость, – Доигралась!

Отец влетел в мою комнату и одним лёгким движением руки разбил в дребезги мой магнитофон об пол. Я вскрикнула и хотела было убежать, но папа поймал меня за волосы и ударил меня несколько раз об стену. Обессилев, я упала прямо на обломки магнитофона и начала плакать. Нет. Реветь навзрыд. Папа начал уже истошно орать на меня, но его крик смешивался с моим плачем. Он кричал, что я вовсе не его дочь и упоминал какого-то Крауча. Я просила, умоляла папу оставить меня, но это его раздражало ещё больше. Каждый раз, когда я просила отстать от меня, я получала за это пощёчину за пощёчиной. У меня случилась истерика, успокоиться я уже не могла. Мой плачь превратился в дикий, отчаянный крик. Он был настолько громкий, что в моей комнате выбились окна, а папа закрыл уши, после чего он упал в обморок.

После всей этой ситуации я привела себя в порядок. Папа всё ещё лежал без сознания в моей комнате, и это меня настораживало. Он в любой момент мог встать и добить меня. К счастью, этого не происходило.

Успокоившись, я выбралась на кухню дабы поклевать маминой стряпни. Пока я ела картошку, на кухню внезапно залетела старая бородатая неясыть и, ударившись о вытяжку плиты, упала мне прямо в тарелку.

– Боже, кто ты? – ошарашенно выдохнула я. В клюве совы был конверт. Это было письмо от Фреда и Джорджа. Я дождалась их весточки, как же я соскучилась по близнецам.

"Здравствуй, Эффи!

Мы тут подумали написать тебе, решили узнать, как у тебя дела. У нас в гостях Гарри. Мы похитили его у Дурслей или как их там. Представляешь, они его чуть ли не на цепи держали.

Да, мы летали за ним на фордике папы ночью. Представь себе физиономию этого жирного усатого магла. Он был похож на истеричную свеклу.

Или на помидор.

Ты приезжай к нам в “Нору”. Мама готова накормить тебя лимонным пирогом. Если что, мы попросим её добавить кучу мёда.

Как ты думаешь, что будет, если скрестить мандрагору с петардой? Будет ли она издавать крик из фейерверков?

Если что, не пугайся Стрелку. Она может неудачно приземлиться. Старушка всё-таки.

Скучаем по тебе, но заскучать не дадим.

Твои Фред и Джордж."

Я прослезилась. Умилённо обняв письмо, я начала было писать ответ, как вдруг входная дверь отворилась. В дом вошла мама. Рановато что-то она вернулась с работы. Увидев тот ужас, что происходил в моей комнате, мама вскрикнула. После этого она забежала на кухню и снова испугалась, но уже Стрелки.

– Мам, это сова семейства Уизли, а не оборотень, – ответила я на вскрик матери, – Если что, совы по-прежнему почтальоны.

– Господи, что он с тобой опять наделал, – заметила мама. Она подошла ко мне и стала изучать ссадины на моей голове. Затем она намочила полотенце холодной водой и приложила его к синякам, – Бедная девочка.

– Он бил меня об стену, – промолвила я, – Разбил магнитофон.

– Я заработаю тебе на новый, не расстраивайся.

– Кто такой Крауч? Он говорил про какого-то Крауча, – вдруг поинтересовалась я. Мама на несколько секунд оцепенела, а затем уклончиво ответила:

– Не обращай внимания. Это всего лишь пьяные бредни. Тебе не за чем переживать. Ничего, моя девочка, скоро вернёшься в Хогвартс.

После этого мама ушла в мою комнату наводить порядок. Стрелка за это время успела уже улететь. Я сидела за столом и перечитывала письмо Фреда и Джорджа. Я безумно соскучилась по ним, по им проказам. Без близнецов жизнь снова окрасилась в мрачные цвета, а с ними внутри меня бушуют фейерверки.

– Эффи, – донеслось до меня из моей комнаты. Позже и сама мама появилась на кухне. Она была вся бледная от ужаса, словно всю радость из неё высосали. Она медленно села за стол и уставилась куда-то отрешённо в одну точку.

– Ты в порядке, мам? – спросила я, положив в сторону письмо от близнецов. Я встала и взялась за уборку стола. Стрелка разбросала всю картошку своей пернатой тушкой.

Мама попыталась повернуться ко мне. Единственное, что она смогла выдавить из себя это то, что папа всё это время лежит мёртвым в моей комнате.

2008 год.

Как и обещала профессор Макгонагалл, зеркало Еиналеж забрали из моего кабинета и спрятали в совершенно другое место. Первую неделю мне ещё как-то давалось обойтись без него. И всё же моё желание увидеть дорогого Фреда становилось всё сильнее и сильнее. Меня словно ломало.

Каждый раз студенты предлагают мне обратиться к мадам Помфри. Неужели настолько видно, как мне плохо?

– Профессор Йорк, на вас лица нет.

– Профессор Йорк, Вы сегодня бледная.

– Профессор Йорк, давайте мы Вас отведём в больничное крыло?

– Профессор Йорк, отдохните, мы сами будем изучать материал.

Я отмахивалась и продолжала дальше вести уроки, при этом понимая, что ещё чуть-чуть, и я съеду с катушек.

Пока пятикурскники Гриффиндора и Когтеврана писали конспекты, я бесцельно листала один из учебников Златопуста Локонса. Это была книга “Каникулы с каргой”. На обложке красовался сам Златопуст, ещё не лишившийся здравого рассудка, и белоснежно улыбался окружению ведьм. Я бы, конечно, хотела узнать, как этот хвастунишка себя поживает, однако это не имело бы смысла. Этот белокурый меня не вспомнит. И то к счастью.

1992 год.

– Серьёзно? Вот этот самовлюблённый павлин будет преподавать защиту от тёмных искусств? – начала возникать я, указывая пальцем на Златопуста. Джордж пожал плечами, доедая свой ростбиф. Златопуст сидел за преподавательским столом рядом с профессором Снейпом. Два учителя вызывали каламбурный диссонанс: один весь мрачный, весь в чёрном, в то время как другой словно сиял и пестрил красками своих одежд.

– Держу пари, он такой же сквиб, как Филч, – усмехнулся Фред.

– Он закончил факультет Когтевран, – заступившись, влезла в наш тандем Гермиона, – Все студенты Когтеврана обладают блестящим умом.

– Это явно не про Локонса, – возразил Фред, – Кстати, где Гарри и Рон?

Хороший вопрос. Жаль, что они пропустили распределение первокурсников, заодно и упускают пиршество.

– Почему ты ничего не ешь? – заметил Фред. Джордж вторил за ним:

– Ты и в купе ничего не ела.

– Ты стала ещё худее.

– Ты заболела?

– Аппетита нет совсем, – ответила я и отодвинула тарелку с пудингом. Причём пудинг подавал мне Фред. Увидев, как я отказалась от еды, он отрезал:

– Мы потом поговорим.

Потом так потом.

Напротив нас, рядом с Гермионой, сидел Ли Джордан и его пассия Анджелина Джонсон. Если Ли ещё как-то старался поддерживать диалог с Джорджем, то вторая лишь оценивающе глядела на меня.

– У тебя какие-то проблемы? – отреагировала я. Анджелина сделала вид, что не услышала меня и демонстративно ни с того ни с сего заговорила с близнецами так, словно она их подружка-подружка. Обиднее всего, что Фред и Джордж стали заинтересованы в общении. Я почувствовала себя лишней и максимально погрузилась в себя. Тема для разговора, которую завела эта Джонсон, меня абсолютно не касалась, и это даже не квиддич. Вникать не хотелось. Сейчас самое время достать свой кассетный плеер, однако он лежал в чемодане.