«Дана – ДОБРО АЗ НАШ АЗ», – проговорила мысленно Ира.

«Последний АЗ можно не учитывать, так как это – окончание. ДОБРО АЗ НАШ. То есть, наш АЗ есть Добро, Истина… или Истина, Добро – это наш АЗ… или…».

– Дана – это адаптированный к современности вариант, – перебил Женечкин голос Ирины размышления. – Две с лишним тысячи лет назад и в начале прошлого века я звал её Данум.

«ДОБРО АЗ НАШ УК МЫСЛЕТЕ», – продолжила мозговой штурм Ира.

«Истина АЗ является нашим познанием мышления, или, может быть, учителем мыслить».

– Что-то вроде того,– голос Женечки снова ворвался в Ирины мысли.

– Ты это к чему?

– К тому, что если не ставишь на своём пути препятствия из человеческого, управляешься с чем угодно.

– Я говорила вслух?

– Может быть. Не знаю. Мы с тобой на одной волне сейчас.

– Истина АЗ учит нас мыслить?

– Да. Нужно лишь не заслоняться от неё человеческим. Данум одним своим присутствием убирала все препятствия. Правда, пока она была рядом, это производило обратный эффект.

Я оставался непробиваемым для Осознания Сути. Мне всё удавалось без всякого Осознания Сути. Скажем так, я действовал, как осознающий суть, не будучи таковым.

– Ты хочешь сказать, что тебе во всём везло?

– Не без этого. Но не в этом дело.

– А в чём?

– Полагаю, ты со мной согласишься, что практически каждый человек ищет счастье. И вот, представь, такому человеку N предлагают на выбор два ключа, каждый из которых открывает особую комнату, в которой есть нечто.

В первой комнате находится полное изобилие. Деньги, красота, здоровье, обаяние, харизматичность, удача, успех и тому подобное.

Во второй – НИЧЕГО, кроме полного, безграничного владения собой. То есть, абсолютно все бразды правления и телом, и душой.

Подавляющее большинство ищущих счастья, не задумываясь, выберут ключ от первой комнаты.

У меня не было ключа от первой комнаты, а потому я имел стандартный набор жизненных ситуаций. Правда, я по рождению принадлежал к правящему роду, но в тех условиях это мало на что по-настоящему влияло. Разве что требований и ответственности добавляло. Ну ещё и гонору, конечно.

Так вот, у меня не было полного изобилия первой комнаты, но, благодаря Данум, я получил то, что кроется во второй.

Не знаю, была ли осознающей суть она. Иногда мне кажется, что да, хотя вряд ли.

– Почему?

– Если бы она была осознающей суть, имея столь сильное влияние на меня, она легко могла бы направить меня, куда следует.

– Ну, Жень, ты лучше меня, знаешь, что иметь возможность сделать что-либо и сделать это что-либо – разные вещи. Тем более, если полностью осознаёшь, что делаешь. Вполне возможно, что данное действие в условиях конкретного ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС излишне или вовсе недопустимо.

– А ведь права! – воскликнул Женечка и впал в отрешённую задумчивость.

Ира выждала некоторое время, краем глаза кидая короткие взгляды на него. Впрочем, она могла и не смотреть на Женечку. Его состояние и без того передавалось ей, вселяя трепет опасения. Ира злилась на себя за то, что сама, не пойми с чего, завела этот разговор. Она попыталась немного сменить тему.

– Жень, мне очень понравилась твоя притча о двух комнатах.

– Чем? – не вполне покинув отрешённость, спросил Женечка.

– Можно что-либо потерять, а можно от чего-либо избавиться. Внешне, и то, и другое выглядит вроде как одинаково, но разница принципиальна.

Так и в случае с наличием чего-либо. Ведь деньги, красота, здоровье, обаяние, харизматичность, удача, успех и прочее – все вместе и по отдельности – могут, вместо достояния, стать непосильной ношей.

– Да. Это так. В особенности – а этой особенностью отличается подавляющее большинство рода человеческого – если понятия не имеешь, как и что с этим со всем делать.

Самое страшное, если эти составляющие становятся частью личности, когда утрата одного или нескольких компонентов превращается в потерю, а не в избавление.

Полное владение собой обеспечивает в равной степени возможность иметь всё это и обходиться без всего этого. И в любом случае, без существенного влияния на личность.

– Подожди, Жень. Обаяние и харизматичность – это ведь свойства личности.

– Свойства характера личности. Характер – это особенности настроек, которые, владея собой, можно менять.

Женечка вдруг усмехнулся явно не по теме.

– Пытаешься вывести меня из, как тебе кажется, тягостного состояния?

– Что-то вроде того.

– Не стоит. Ир, я действительно владею собой так, как вряд ли кому и снилось. К тому же, поверь, прекрасно знаю что, зачем и как делаю.

– Например, пугаешь меня своими реакциями?

– И в мыслях не было. Честное слово! Ты просто не пугайся. Но если тебе так больше нравится, могу внешне ничем не выдавать своего состояния.

Ира остановилась, внимательно глядя на него.

Женечка тоже остановился и смотрел на Иру томным взглядом со своей слегка ехидной, слегка слащавенькой ухмылочкой на лице.

Он выглядел таким, каким она привыкла его видеть. Изысканным и блистательным, элегантным и безупречным. Будто как в былые добрые времена она с ним встретилась только для того чтобы немного расслабиться.

И он не просто так выглядел! Он на самом деле и был в данный момент таким!

Ира в ужасе отпрянула от него.

Женечка расхохотался.

– Палладина, тебе не угодишь!

– Женька! Ты – лицемер!

– Ещё какой! – гордо заявил Женечка. – Идём, – со смехом добавил он.

Всё, что Ире «приснилось» в связи с рождением Даны, осталось в памяти ярким пятном, не поколебав отрешённого умиротворения безмятежного и спокойного «сновидения» про жизнь в офисном режиме «как все нормальные люди».

И этот сон продолжался и продолжался.

Постепенно Ира перестала проверять себя на подлинность сна или яви с помощью полётов. Она просто летала, когда ей того хотелось, и покорно повиновалась гравитации, когда хоть и хотелось летать, но не моглось.

Она перестала заострять на этом внимание и не предавалась анализу своего состояния, на выход из которого даже намёков не было.

Но выйти из него ей всё же пришлось. Притом внезапно и в одно мгновение.

Ира «проснулась» так, как просыпаются посреди ночи от грохота или вспышки света, в холодном поту с дико колотящимся сразу по всему телу сердцем и с кучей вопросов типа «кто я?», «где я?» и «что это было?».

Правда, в Ирином случае, ничего нигде не вспыхивало и не грохотало. И вообще, формально, в этот самый момент она не находилась в состоянии физиологического сна.

Но холодный пот пробил, и сердце, прикинувшись птичкой залетевшей в форточку и теперь в панике пытающейся преодолеть невидимую преграду из оконного стекла, ошалело билось, куда ни попадя, от пяток до макушки головы. И вопросы «кто я?», «где я?» и «что это было?» тоже встали на повестке дня ребром.

То, что она – Ирина Борисовна Палладина, работающая печатником в рекламном агентстве, названием которого ей никогда не приходило в голову поинтересоваться, Ира разобралась быстро. А то, что в данный момент она находится на своём рабочем месте и измывается над ламинатором посредством фольгирования каких-то грамот, одновременно не давая покоя принтеру, печатающему тщательно выдизайнеренные страницы меню для какого-то кафе, обнаружилось само собой.

Но вот с тем «что это было?»…

Впрочем, «что это было?», Ира поняла даже раньше, чем выяснила, кто она, где находится и чем занимается.

В этот знаменательный день Ире продолжал «сниться» её, казалось, уже пожизненный «сон». В соответствие с правилами этого «сна» она, как обычно, встала по утру, привела себя в порядок и, выйдя из кустов бирючины между Красной и Кубанской, попыталась долететь до работы, но у неё не вышло, вследствие чего пришлось топать к офису ножками.

У дверей «избушки» в «наряде» из желтоватого сайдинга она оказалась одновременно с Димой, что тоже стало почти традиционным. Затем, как обычно, с интервалом в минуту-две подошли остальные труженики бескрайних полиграфических полей рекламы, и все вместе уселись за утренний «лёгкий» перекус, стараниями Лиды больше смахивающий на банкет.