– Ирчик, ты поставила наивысшую оценку!

– Кстати, Ген, я, конечно, догадываюсь, но всё же хочу уточнить. А кто главный редактор?

– Я, – как само собой разумеющееся ответил Гена.

– Ты???!!! – Ответ Гены Иру ошеломил.

Гена расхохотался.

– А ты, небось, думала, что Гаров? – сквозь смех спросил он.

– Я не думала. Я в этом не сомневалась.

– Ир, Женич действительно тащит на себе бо́льшую часть работы, но последнее слово я оставляю за собой. Дело не в том, что я ему не доверяю, или жажду главноредакторских лавров. Видишь ли, у меня есть своя, СУГУБО ЛИЧНАЯ заинтересованность в этом издании. Так что я и только я буду определять его форму и содержание, а в графе «главный редактор» будет стоять моё имя, в подтверждение того, что вся ответственность целиком и полностью лежит на мне.

– Ген, – произнесла Ира дрожащим голосом.

– Что тебя смутило?

– Что ты имел в виду, говоря «СУГУБО ЛИЧНАЯ»? – Ира говорила очень медленно.

Гена таинственно усмехнулся.

– Ты поняла меня верно, – проговорил он столь же медленно, как и Ира, только, в отличие от неё, в его голосе звучал не трепет, а уверенность. И в себе, и в том, что его намёк понят.

– Генка, ты начинаешь пугать меня не хуже Радного! – энергично воскликнула Ира, пытаясь унять колотящееся в глотке сердце.

Гена рассмеялся и долго не мог остановиться.

– Ирка! – наконец совладал он с приступом смеха. – Поверь, только одно существо во всей Вселенной и за её пределами способно тебя напугать. Ты сама. Так что сядь и разберись, на кой ты себя пугаешь Стасом, словами «сугубо личное» и ещё не знаю там чем.

– Насколько я знаю, страх – это проявление инстинкта самосохранения.

– Да ты что! Правда? – кривлялся Гена. – А я и не догадывался. – Он снова рассмеялся и вдруг без какого-либо перехода стал серьёзным. – Ирчик, насколько я знаю, в твоём нынешнем пребывании в сём мире были ситуации, угрожавшие жизни и здоровью. В таких ситуациях инстинкт самосохранения работает на полную катушку. Точнее, он всегда работает на полную катушку, но в таких ситуациях выходит на первый план, становясь куда более заметным, чем в повседневной обыденности. Ирчик, вспомни ощущения. Сравни. И ты не найдёшь между ними даже отдалённого сходства.

– Ну почему?! – с возмущением воскликнула Ира.

– Уже сравнила? – ехидно спросил Гена.

– Нет.

– А чего тогда возмущаешься? А?

– И правда. Чего это я?

– Ирчик, даже синонимы имеют разный смысл.

– Что? – не поняла Ира, возвращаясь из отрешённости, завладевшей ею на мгновение.

– К примеру: сложно, трудно, тяжело.

Сложное – это то, что содержит в своём составе больше одного элемента.

Трудное – то, что требует затрат сил и времени, то есть, труда.

Тяжёлое – то, что имеет значительную массу, а в условиях гравитации, соответственно, и вес.

Трудное необязательно бывает сложным и тяжёлым.

Тяжёлое, как правило, требует затраты сил и времени, а потому его можно назвать трудным, но вот сложным оно является далеко не всегда.

Сложное же нередко оказывается совершенно нетрудным и нетяжёлым.

Тонкости, подчас, объясняют многое, но мы, к сожалению, редко уделяем им достаточно внимания.

Но это всё так, к слову. Ты лучше вот что скажи: ты просто так сегодня статейки читала или решила заняться альманахом всерьёз?

– Да надо бы уже и всерьёз, я думаю.

– Если только думаешь, то не надо. А вот если… В общем, если второе «если», я постараюсь за грядущую недельку разгрести свои дела – навалились, гады, по-взрослому – и на следующие выходные навестить тебя и Женича. Так как, планируем первое заседание редколлегии на следующие выходные?

– Да, Ген. Однозначно.

– Ирчик, я тайно влюблён в те…

Разговор оборвался.

Не успела Ира опустить руку, держащую телефон, как он задрожал в ней. Она глянула на экранчик. Имени звонившего там не было. Высветился только незнакомый номер, да ещё и начинающийся не с +7, а с +1.

Разговор с Геной, по большому счёту, был окончен, но Ира не сомневалась, что это перезванивает он, пользуясь услугами оператора сотовой связи какой-то другой страны, из-за каких-нибудь неполадок с роумингом.

– Да, я слушаю, – бодро изрекла Ира, ожидая в ответ услышать продолжение признаний в тайной любви, исполненное Гениным голосом.

– Здравствуйте, Ирочка. Надеюсь, в Сочи ещё не слишком поздний вечер, и я не разбудил Вас. Прошу прощенья, я не слишком хорошо ориентируюсь в часовых поясах.

Такого голоса Ира из недр своего мобильника ещё ни разу не слышала, но он был ей знаком. Она онемела.

– Простите, я забыл представиться, – сказал голос, и Ира услышала в его интонации догадку о своём замешательстве. – Вас беспокоит Аристарх Поликарпович.

– Аристарх Поликарпович! – в изумлении, волнении и трепете воскликнула Ира.

– Ирочка, нам бы с Вами увидеться…

Ира не дослушала.

– Да! Сейчас!

Она бросила на кровать трубку и опрометью кинулась вниз к двери прохода. В гостиной ей вслед что-то промявкали-прогавкали Лоренц и Зив.

Ира едва констатировала их то ли напутствия, то ли выражение непонимания её действий, явно совершаемых в состоянии аффекта.

Она только что не снесла дверь и оказалась в небольшой залитой солнечными лучами комнатке с салатовыми стенами, красновато-тёмно-коричневой мебелью и белоснежными ажурными салфеточками, покрывавшими все горизонтальные поверхности.

С кресла навстречу ей поднялся, приветливо улыбаясь, старичок божий одуванчик.

– Аристарх Поликарпович! – воскликнула Ира.

– Рад Вас видеть, Ирочка! Присаживайтесь. У меня никогда не было сомнений, что Вы действительно очень сильно хотите со мной поговорить, но я только сейчас понял, насколько велико это Ваше желание, – он с улыбкой показал Ире трубку мобильного телефона, которую не успел выпустить из рук.

Ира краем сознания зафиксировала, что только что сделала нечто невероятное, оказавшись в одно мгновение на другом континенте. Нечто невероятное не только с общепринятой точки зрения, но и для себя лично. Однако сейчас именно это её не занимало.

– Аристарх Поликарпович, здравствуйте! Извините, что я так ворвалась к Вам.

– Ирочка, извиняться ни к чему. Не скрою, стремительность Вашего появления в моей скромной обители, если и не является для меня полной неожиданностью, и не претендует на звание из ряда вон выходящего события, то всё же не входит в разряд того, на что я мог надеяться. А потому я рад вдвойне.

– Спасибо, – сама не понимая к чему, ляпнула Ира.

– Ирочка, присаживайтесь, – повторил ей улыбающийся Аристарх Поликарпович, указывая на кресло, с которого поднялся при Ирином появлении. Сам он расположился в другом, отделённом от первого низеньким столиком, накрытым ажурной белоснежной салфеткой.

– Спасибо, – повторила Ира, садясь, и уже набрала полную грудь воздуха, дабы выпалить всё, что в ней накипело, но Аристарх Поликарпович лёгким доброжелательным движением руки остановил её.

– Разговор нам предстоит серьёзный и, думаю, отнюдь не короткий, так что… – Аристарх Поликарпович нажал несколько кнопок на мобильном и сказал в него что-то по-английски.

Через минуту в комнату вошла молодая женщина с подносом и поприветствовала Иру словами «Good morning». Ира в ответ повторила ей то же самое.

– Знакомьтесь, Ирочка, это – Нэнси, жена моего младшего внука Роджера, – пояснил Аристарх Поликарпович.

Затем он, судя по всему, представил Иру своей невестке.

Нэнси сказала Ире что-то – по всей вероятности, стандартную вежливую фразу типа «Рада знакомству». Ира, к своему удивлению, ей что-то ответила, правда, сама не поняла, что, но, видимо, к месту, так как Нэнси с благожелательной улыбкой изрекла «Thank you».

Потом Аристарх Поликарпович и Нэнси перебросились несколькими фразами, после чего Нэнси удалилась, по всей видимости, пожелав Ире и Аристарху Поликарповичу хорошего дня.

– Угощайтесь, Ирочка, – указывая на поднос, сказал Аристарх Поликарпович, как только за Нэнси закрылась дверь. – Теперь наше с Вами общение, независимо от его содержания, имеет все шансы быть приятным, не так ли?