Маловероятно. Как-то собой вокруг нас образовалось пустое пространство, и я немедленно почувствовала себя грозной акулой, окруженной мелкими рыбешками. Оркестр играл громко, голоса сливались в один, и даже если мы начнем вслух выкрикивать заговорщические планы, вряд ли кто-то сможет разобрать хоть слово в этой какофонии.

— Что с Гертой? — Задала я вопрос, который волновал меня все это время.

— Она жива. — Нахмурился отец, словно вспомнил что-то крайне неприятное. — Это был очень глупый поступок, Ассия. Спасать какую-то простолюдинку вместо того, чтобы вернуться самой…

— Ты знал о нападении? — Перебила я, пытливо всматриваясь в его лицо. Произошло нечто невероятное: впервые на моей памяти отец отвел взгляд, словно старался избежать этого пристального внимания.

— Какое это имеет значение? — Процедил он. — Ты жива и здорова. Разве что… ты больше не девственница?

— Какое это имеет значение? — Ничуть не пытаясь скрыть насмешки, передразнила его я. — Ты все это время знал, как проходит инициация? Что еще ты скрыл от меня?

— Это абсолютно неважно. — Ответил он, кидая своим знакомым приветливые улыбки. — Какое счастье, что в твоем брачном договоре не было никакого пункта про это. Хотя… сомневаюсь, что такие мелочи не заставят его отказаться от тебя.

Мою грудь сдавило каким-то неприятным ощущением надвигающейся беды.

— Кого — его?

Отец открыл было рот, чтобы ответить, но решительно мотнул головой.

— Не здесь. Улыбайся, на нас смотрят.

Я нацепила на лицо приветливую маску, которая никак не вязалась с разворачивающейся внутри бурей. Глаза застилало пеленой, и избавиться я от нее смогла лишь как следует проморгавшись.

Только сейчас я обратила внимание, что все это время мы медленно продвигались внутрь залы, направляясь к высокому постаменту с расположенным на нем троном. Король взирал на поданных с легкой усмешкой, которая стала чуть более явной, стоило ему перевести взгляд на нас.

— Севран оре Дисгат. Ассия оре Дисгат. — Объвил церемониймейстер, облаченный в расшитый золотом наряд. Лицо его напоминало восковую маску: ни один мускул не дернулся, стоило ему увидеть меня.

Я подарила королю одну из тех притягательных улыбок, которая появилась в моем арсенале совсем недавно. Церемониально поклонилась, старательно сохраняя осанку. Секундная заминка и мой отец согнулся рядом в наверняка унизительной для него позе.

— Добро пожаловать в мой дом. — Явно с каким-то намеком проговорил король, делая ударение на последних двух словах. Его пальцы сжали подлокотники до побеления.

— Благодарю, Ваше Величество. — Пропела я за нас двоих поднимаясь.

За нами объявили следующих гостей, поэтому мы влились в гудящую толпу, слегка расступающуюся перед нами, словно волны перед носом корабля. Это был второй раз в жизни, когда я присутствовала на подобных балах, и сейчас я решительно размышляла, что делать дальше. В отличие от первого раза, никто не рвался представиться или пригласить меня на танец.

Мы с отцом почти одновременно сцапали с ближайшего столика бокалы с игристым вином и кинули друг на друга оценивающие взгляды.

— Все прошло неплохо…

— Прекрасно. — Перебил меня отец. На его лице застыло самодовольное выражение. Отсалютовав мне напитком, он осушил его одним махом и, пребывая в прекрасном расположении духа, улыбнулся кому-то знакомому.

— Какая встреча, ваше сиятельство! Позвольте мне представить вам свою дочь… — Я перевела изумленный взгляд с родителя на мужчину средних лет, рассматривающего меня так, словно только что увидел святую Балену, чьи лики украшали каждый храм.

— Крайне польщена наконец-то познакомиться с вами. — Подхватила я, нацепив новую, ранее незнакомую маску. Кажется, я наконец-то унаследовала и эту фамильную черту — менять личину за считанные мгновения, заставляя собеседника видеть лишь то, что мне в этот момент нужно.

Что ж, если я считала, что папенька упустит такую возможность укрепить свои позиции, то ошибалась. Все внимание сейчас будет приковано к нам. Забиться в угол и подкармливать страхи окружающих мне точно не светило. И вовсе не потому, что так решил отец. Я сама не хотела.

Тьма бурлила внутри, разделяя мои эмоции, подпитывая их. Она желала признания. Власти. Могущества. Она хотела поставить всех присутствующих на колени и опутать своими темными щупальцами, лишая воли.

Такими темпами мы очень скоро окажемся на плахе. — Осаживала я ее, тщательно следя за выражением лица.

Как-то незаметно кольцо людей вокруг нас внезапно стало более плотным, а уже через несколько десятков минут я вновь ощутила, каково это — находиться в центре всеобщего внимания. Настороженные взгляды стали источать любопытство. Отторжение уступило место притяжения, словно мой внутренний магнит вдруг изменил полярность.

Раздражало только одно: почему среди всех этих заинтересованных улыбок и обращенных в мою сторону глаз, я искала принадлежащие Эйдену? Искала и не находила.

Неужели его здесь нет? Острое расстройство внутри набирало обороты, словно шторм. Все вокруг вдруг стало казаться таким незначительным, ненужным. В глазах защипало, и чтобы сдержать слезы, я подняла взгляд к потолку. Именно в этот момент я и узрела младшего принца, стоящего на втором ярусе залы, к которому, кажется, имели доступ лишь избранные. И, честное слово, лучше б его тут не было.

Потому что по правую руку от него стояла хрупкая блондинка, что-то оживленно ему рассказывающая. И едва взглянув на его смягчившееся выражение лица и открытую улыбку, я поняла, что это и есть та самая невеста.

В мою сторону он даже не смотрел.

Если раньше его невеста стояла где-то в стороне незримым фантомом и существовала исключительно на словах и в моем воображении, то сейчас я имела возможность убедиться в ее реальности собственными глазами. Узреть ее воочию стало настоящим ударом.

Полная противоположность мне: трогательная блондинка с нежным овалом лица, на котором словно топазы сияли огромные голубые глаза. Пухлый рот, аккуратный носик, величественная осанка, совершенные манеры. Она казалась такой очаровательной и невинной, что я возненавидела ее с первого взгляда.

Уж наверняка Эйдену никогда не пришло бы в голову лишать ее невинности на полу прогнившей хибары. Такое казалось смертельным грехом, сулящим немедленное наказание.

Нет, она была рождена взойти с ним рука об руку на алтарь, внимать брачным клятвам, что звучным голосом зачитает священник. Ей предназначены его нежные улыбки и осторожные прикосновение, когда они возлягут на ложе. Ей предстоит выносить и родить его наследников, принимать удары и подарки судьбы, стоя бок о бок с младшим принцем.

Вереница картинок пронеслась перед глазами, заставляя испытать до того сильную злость, что я немедленно осушила бокал с вином, пытаясь избавиться от нее. Вот только она поселилась где-то глубоко внутри, разъедая меня, как кислота.

Мои руки крепко вцепились в локоть отца, словно я тонула, а он был последней соломинкой, за которую я могла ухватиться. Наверняка я сделала ему больно, но радужная улыбка не померкла ни на миг.

— Ты отлично справляешься. — Между делом шепнул он мне, когда мы двинулись дальше, а я, наконец, смогла сфокусироваться на происходящем вокруг. Так и тянуло вновь посмотреть на Эйдена, и лишь неимоверными усилиями я себя сдерживала.

Глупая, глупая ведьма. — Шептала мне тьма. Но почему-то в ее голосе мне чудилось понимание и застарелая обида.

Глупая. — Соглашалась я.

Глупая ведьма — мертвая ведьма.

Я плохо запомнила следующий час, лишь переставляла ноги и улыбалась, улыбалась, улыбалась, как послушная кукла в отцовских руках. Должно быть, он был мной доволен, как никогда в жизни.

Внутренности сковало холодом. Пустота разверзлась в том месте, где совсем недавно жарко билось сердце.

Ты чувствуешь себя преданной. — Тьма не усмехнулась, не язвила. В ее голосе было лишь холодное любопытство. — Почему?