Я закрыл глаза и выжег все, что когда-то было.

Там, впереди, голос заманчиво зыбкий.

На эшафот, руки подставив под плети.

Солнечный диск сушит слова и ладони.

Что тебе стоит вдруг одарить всех улыбкой?

Лужи и камни, дождь и печаль, солнца всполох.

Ты, уходя, даже не заперла двери.

Губы твои и глаза вдруг подернулись серою дымкой.

Ключ и замок, холод и боль, жизнь в оковах.

Я не прошу, не зову тебя снова и снова.

Просто не скоро потухнет огонь в том камине.

Ты не ушла, ты всё так же стоишь за спиною.

Может быть, скажешь при встрече мне колкое слово?

А за плечом разгорается пламя и тени

Пляшут по лицам собравшихся здесь. Для чего же?

Как же так вышло, что ты не пришла, не настала?

Как так возможно, что шаг поглотили ступени?

О, как прекрасен был лик в полуночном оскале!

Да, я не ведал, не видел, не знал и не чуял.

Ты меня просто связала, связала с собою.

Так не проси, чтобы я позабыл, и тебя не искали!

Плавятся лица. Нет, мне ни капли не больно.

Только ищу я тебя и теряю глазами.

Сердце, проклятое сердце, колотит по ребрам.

Где ты? Приди! Или это и смерти не стоит?

Как я посмел? Так и сотни до этого смели!

О, я не раб, ты не сможешь накинуть мне цепи.

Только в глазах, в твоих ясных глазах отражается воля.

Воля к жизни моей, дань бессмысленной вере.

Скинь же маску свою, я ведь знаю, ты – чудо.

То, которое мне сама смерть подарила.

Как же просто, как просто не видеть и верить.

Как же сложно, как сложно идти и идти ниоткуда…

Руки в пыль, дар заклятия в угли и пепел.

Ну же, ты не заметишь потери, не вспомнишь.

Видишь свет? Вот, его и воспой в своих грезах.

А меня отпоет стылой жилой бессмысленный ветер.

И не будешь ты плакать, кого ты обманешь?

Снова вскинет лицо к солнцу тот, кто узнает.

Кто заметит и слова не скажет, поверит.

Для себя. И тебя на костер за собою поманит.

Тронул вереск рукой припозднившийся вечер.

И развеяло пепел, и память забылась и стерлась.

Кто сказал, что я буду хранить тебя вечно?

Отдыхай. Спи спокойно, гранатовый сполох.

Восемь пар копыт посылали эхо в скалы. После встречи с комиссаром никому не хотелось говорить. Мне не хотелось даже дышать. Но приходилось. Замыкающим ехал Захар, тактично не нарушая мой иллюзорный покой, квэн и воительница соревновались в разведке давно заброшенной дороги. Жеребец, которого раздобыл Агросу патрульный комиссара, то и дело взбрыкивал, пугливо шарахаясь от каждой тени, но наемник крепко держался в седле и на дареного коня не жаловался. Скьяффирд осторожно переставлял копыта, чутко прислушиваясь к сухому шороху осыпей, плавное покачивание иногда прерывалось неторопливой рысью и снова сбивалось на шаг. Дорога стала шире, позволяя ехать парами, но меня оставили в покое. Хотелось спать. Может быть даже вечно.

– Звор, – тихо позвал мадьяр.

Я промолчал. Может сам отстанет? Не отстал. Стук копыт, шевеление тени.

– Все в порядке?

Я молча кивнул, только чтобы отвязаться.

– Что-то непохоже.

Ну что за бес дергает его за язык?! Я поднял голову и посмотрел на ломкую линию горизонта, перегороженного скалами. Глухо топали копыта. Я чувствовал судорожные рывки собственного энергетического поля, пытающегося подстроиться под новую суть хозяина. Еще не до конца осознанную, но уже окончательно избранную. Хорошо бы переждать несколько дней, отдохнуть и морально, и физически, но когда этому миру было дело до наших желаний?

От дороги то и дело откалывались тропки, убегали то влево, то вправо. Расщелина, по дну которой шумела неутомимая Орм-Таа, понемногу отклонялась к западу. Скоро уже должна показаться развилка у заброшенного форпоста.

Если что-то и делать, то сейчас.

– Встречаемся в Нагорке, – не дожидаясь ответа, я подстегнул коня и свернул на первую попавшуюся тропку, прорезавшую скалу справа.

Узкая, заросшая желтой ломкой травой, она нещадно виляла, огибая шершавые сосновые остовы, уводя все дальше и дальше к северо-востоку. В груди смерзался грязный комок. Серые в желтых потеках скалы слились в сплошную стену, мельтешили перед глазами торопливые снежинки. Колючие, редкие. Быстрее! Я подстегнул коня концом повода, вихрем вырвался на широкую каменную террасу перед раззявленной пастью пещеры. Вороной заплясал, призывно фыркая. Я хрипло выдохнул и свесился с седла, унимая боль. Комок в груди колол незащищенные ребра.

Когда-то, еще в прошлой жизни, я так опрометчиво клялся, что никогда не пожалею о своем решении. Вот только сдержать эту клятву, кажется, не так-то просто…

Вилл-Орм невозмутимо изучал своды пещеры. Я тряхнул мокрыми волосами и присел рядом с адептом:

– Проклятая инициация, высасывает подчистую.

Перестраивающееся энергетическое поле при почти пустом резерве – то еще «удовольствие», хорошо хоть восстановить удалось сравнительно быстро. И колено прошло. Даже без каких-либо регенеративных усилий с моей стороны. Конечно, в случае с формулами Ритуала это скорее повод задуматься, чем обрадоваться, но думать сейчас ни о чем подобном не хотелось.

Северянин аккуратным пассом просканировал меня:

– Иса, как всегда, на высоте. Кстати, чтобы помочь переформированию поля можно было воспользоваться энергией Источника. Для Третьего ты теперь не совсем чужак, а с накопителем дело пойдет быстрее, стоит только настроить.

– Не подумал.

– А если честно?

– Не захотел.

– Истинная кровь Неметона, – усмехнулся адепт.

– Бездна тебя забери, Вилл-Орм! – огрызнулся я.

– Не заберет, можешь не умолять.

Я зло рыкнул и добавил несколько эпитетов на орочьем. Вилл-Орм благодушно ухмыльнулся в ответ:

– Вспыльчивость – плохой союзник в бою, особенно для тебя, урожденный. Если не научишься себя контролировать, все пойдет прахом. Абсолютное оружие станет неуправляемым.

– Может, это и есть выход.

– Подумаешь об этом после Престола.

– Я уже проиграл. Самому себе. Пару часов назад.

– Значит, ты позвал меня для того, чтобы я остановил тебя? Уговорил не прибегать к Ритуалу?

– А если и так?

– Как видишь, я даже не попытался. Кракков в горах много, смерть одного не разрушит мир. Даже такая, какую подарил ему ты.

– Тьма… Все против меня, – я раздраженно мотнул головой, вытирая липкую от крови ладонь о штанину.

– Отнюдь. Я не остановил тебя только по одной причине: я на твоей стороне. А ты должен знать, с чем имеешь дело. И уметь контролировать это. Людей в горах меньше, чем кракков. И люди эманируют гораздо сильнее зверья. Ты проиграешь, если забудешь об этом.

– Кажется, я позвал тебя для того, чтобы ты сказал мне именно это…

– Знаю, – зеленые глаза прищурились в улыбке. – Ты неплохо справляешься.

– Замечательно, – саркастически согласился я. – Подтверждение этого лежит вон там.

– Подтверждение едет в Нагорку.

– Вилл-Орм, пожалуйста…

– Все-все, заткнулся, – тихо рассмеялся маг, дружески потрепал меня по плечу. – Ты стал гораздо лучше управлять Призывом. Хотя по-прежнему слишком расточительно тратишь на него энергию.

– Не мой профиль, – я медленно покрутил шеей, глубоко вдохнул, пытаясь избавиться от неприятного жжения в груди. – Выяснил что-нибудь о Брюсе?

Вилл-Орм с явным сожалением развел руками:

– Брюса по вашему следу отправила Карриак, одна из тварей Теллерва. Он не присутствовал при обряде на капище мадьяров, просто исполнитель, внешность вампира воссоздал по описанию, как и Печать. Но в деталях ошибся. Значит получил не совсем верную информацию. От кого – не знает, но судя по тем фрагментам, что мне удалось извлечь из памяти его последних обликов – это был выходец не из Моокрогга. Возможно, еще один посредник. Задача у Брюса была простая: внедриться в ваш отряд под видом Носящего Печать Воздуха. Подделать активацию артефакта он бы не смог, но потянуть время и что-нибудь выведать – вполне.