– Проверял, как долго могу безостановочно пользоваться материей. – Скэриэл лениво уставился на меня. – Всё нормально.
– Зачем тебе это? – резко спросил я.
Я ненавидел эти его издевательства над собой.
– Полезно знать, на что способно тело. Интересно, сколько выдерживает чистокровный… Как думаешь, есть ли в Академии Святых и Великих подобная практика? Из всей компании самый сильный у них Леон, – задумчиво проговорил Скэриэл, прикрыв глаза. – Хочу с ним сразиться на дуэли, но Леон наверняка откажется. Может, вывести его из себя? Нет, – он слабо помотал головой, – это будет опасно для нашей дружбы. Стоит поискать какого-нибудь чистокровного и устроить дуэль, но так, чтобы не поднимать шумиху. Надо найти кого-то здесь, в Запретных землях.
– Врач сказал не перенапрягаться, – напомнил я, отходя к кухонному островку.
– Сейчас я выдерживаю около двадцати двух минут. – Он, будто не слыша меня, проверял секундомер на телефоне. – Двадцать две минуты непрерывного использования силы. Неплохо, но после этого я выжат как лимон. Надо больше тренироваться… Да и кровь эта, – он поморщился, разглядывая грязное полотенце, – моему телу придётся привыкнуть к нагрузкам, хочет оно того или нет. Не хватало ещё в ответственный момент залить всё кровью или грохнуться без чувств.
– Скэриэл! – Я произнёс его имя громче, на что он удивлённо поднял глаза, словно только сейчас меня заметил. – Врач сказал, никаких нагрузок. Ты вообще слышишь, что другие говорят? Эта сила доводит тебя!
Кажется, я позволил себе лишнее. Скэриэл резко изменился в лице – вернулся хищный оскал, от которого порой кровь стыла в жилах. Плечи его напряглись; выпрямившись и наклонив голову, он хмуро уставился на меня. Я прикусил губу, но не произнёс ни слова. Убрав полотенце в сторону, Скэриэл оставил кровавые разводы на губе и носу. Не сводя с меня тяжёлого взгляда, он небрежно вытер лицо рукой, как будто мне назло – весь его вид кричал: «Смотри, что со мной сделала тёмная материя, тебе ведь это не по нраву?» Наконец он поднялся и, прежде чем покинуть комнату, холодно бросил:
– Не делай из мухи слона.
Мне пришлось призвать всё самообладание, чтобы не послать его куда подальше и не вылететь из квартиры пулей, хлопая дверью, как обиженный чистокровный подросток. Как же осточертели его эксперименты!
Вечером мы оба делали вид, что ничего не произошло – не знаю, задела утренняя сцена Скэриэла или нет, но я не мог думать ни о чём другом. Я в очередной раз прокручивал в голове его слова, выражение лица, жесты и взгляд, когда вернулся Эдвард и на ходу бросил Скэриэлу небольшой белый пакет.
– Бинты, как ты и просил.
– Бинты? – уточнил я.
– Тебя-то я и ждал! – довольно произнёс Скэриэл, шурша пакетом. Похоже, он давно позабыл о стычке, но я чувствовал в воздухе то давящее напряжение, от которого было не скрыться в маленькой захудалой квартире.
– Я не знаю, зачем они ему. – Эдвард прошёл к плите и поставил чайник. – Не было времени спрашивать. Единственное, что меня заботит в последнее время, нет ли за нами хвоста и не стащат ли колёса с моей малышки на улице.
– Ясно, – кивнул я.
– Что-то случилось? – От проницательного взгляда Эдварда было не скрыться.
Я помотал головой. Не хотел, чтобы поругались ещё и они.
– Раз мы все собрались, то хочу вам кое-что показать. – Скэриэл помахал телефоном. – Проверьте наш чат. Знаю, что это может вас расстроить, но давайте держать себя в руках. Все мы здесь люди взрослые.
– Взрослые? К слову, тебе всего шестнадцать, а возраст совершеннолетия в Октавии – девятнадцать лет, – осадил его Эдвард.
– Действительно? Иногда тебя это не заботит, – усмехнулся Скэриэл.
Мой телефон завибрировал, возвещая о новом сообщении. Я полез в карман, достал его и открыл нашу переписку. Скэриэл прислал фотографии, от которых у меня скрутило желудок. На снимках я увидел выбитые окна, свисающие с петель двери, расписанные пошлыми рисунками и оскорблениями стены, перевёрнутые вверх дном комнаты, сломанную мебель, где-то даже попытки поджога, – в одном углу чернело пепелище, а по стенам, будто тёмная материя, расползались следы от огня.
– Это… – Я сел на стул, приблизил фотографии и ошарашенно спросил: – Это «Дом Спасения и Поддержки»? Но как? Когда?
– Ужасное зрелище, да? – но голос его звучал бодро и весело.
– Это люди мистера Эна постарались? Они всё разгромили, – заключил Эдвард.
– Ублю-юдки, – протянул Скэриэл. – Они искали деньги, которые я украл. Думают, что я совсем идиот, если считают, что я буду прятать деньги в доме, в котором появляюсь не так часто. Чего и следовало ожидать от мистера Эна.
– Откуда фотки? – Я лихорадочно рассматривал погром. Всё, до чего можно было добраться, они разрушили. Всё то, что я так бережно и упорно собирал, чистил и красил, сейчас выглядело как груда обломков и осколков.
– Валери дежурит у дома, – как ни в чём не бывало ответил Скэриэл и зевнул. – Она периодически заглядывает к нам и фотографирует. Так сказать, держит меня в курсе событий. Говорил же, что от неё будет прок.
– Валери? Она знает, что ты жив? – удивился я.
– Нет, я с того света ей сигналы подаю! – Скэриэл рассмеялся. – Конечно, она знает! Я сказал ей, что помогу найти отца, который бросил её беременную мать. За это она нам помогает.
Ожидаемо. Скэриэл пользуется Валери, обещая всё, чего она захочет, но наверняка избавится, как только она перестанет быть полезной. А как долго я или Эдвард будем ему полезны? Он разбрасывается людьми, словно пешками в шахматной партии. В который уже раз я об этом задумался.
– Что ты ей сказал о нас? О себе? – Теперь уже Эдвард навис над Скэриэлом, уперев руки в бока.
– То, что знаете и вы. Мистер Эн хочет от меня избавиться.
– А почему именно? – напирал Эдвард. – Ты ей рассказал о том, что украл деньги?
– О каких деньгах речь, что вы! – Скэриэл закатил глаза. – Зачем травмировать девушку! Я хороший человек! – Он положил руку на сердце и проникновенно продолжил: – Хочу помочь полукровкам и низшим, а мистер Эн решил избавиться от меня, потому что я несу добро в этот мир. Он угрожал мне, и теперь я в бегах.
Добро от Скэриэла опаснее, чем может казаться на первый взгляд. Если он добр к тебе, значит, обязательно воспользуется тобой в будущем. От злости я сжал кулаки.
– Как ты ещё не заврался сам… – Эдвард устало вздохнул.
– «Лжецу нужна хорошая память», – процитировал Скэриэл, – Так сказал Квинтилиан, древнеримский оратор. Но я считаю, что каждому лжецу нужна не только хорошая память.
– И что же ещё?
– Вера.
– Вера? – уточнил Эдвард.
– Ага. Вера в свою ложь. Лжец должен искренне верить в то, что он говорит.
– Так ты поможешь найти её отца? – спросил я, когда Эдвард, помрачнев, отошёл в сторону.
– Отца? – Скэриэл непонимающе посмотрел на меня и тут же ударил себя по лбу. – Отца Валери? А, ну, конечно, – он махнул рукой, – как-нибудь, когда-нибудь.
Он скинул футболку и зубами порвал упаковку бинтов. На его теле всё зажило, на груди не было и следа от ножевых ранений.
– Помоги мне. – Он протянул бинт Эдварду.
– Зачем? Твоя рана затянулась. – Эдвард скрестил руки на груди.
– Надо забинтовать. Готье не знает, что на мне всё быстро заживает. Он будет в шоке, если увидит это. – Скэриэл указал на себя.
– Ты при нём собрался раздеваться? – с недоумением спросил я и тут же смутился.
– Какие интересные подробности, – хмыкнул Эдвард. – Ничего не хотим знать для нашего же спокойствия!
– Раздеваться не планирую, но на всякий случай. Он явно спросит о ране.
Хитклиф, Хитклиф, опять Хитклиф… только Скэриэл оправился – и сразу побежал к нему! А ведь этот чистокровка сейчас наверняка живёт спокойной жизнью, даже о нас не вспоминая. Я поднялся и отвернулся, боясь, как бы все не увидели мою резкую смену настроения. Пришлось сделать вид, будто завариваю себе чай, – я чуть было не разбил кружку. Нет уж. Хватит думать про эту чушь, куда больше меня должно волновать другое. – Стой… ты хочешь отправиться в Центральный район? – Этого я боялся больше всего. – Ты рехнулся!
