И конунг перевел взгляд на свеев.

– Рёгнвальд! – обратился Хельги к кормчему Биргера. – Ты все еще хочешь служить неудачнику Биргеру? А вы, славные хирдманы? Нужен вам такой предводитель?

Викинги Биргера начали перешептываться друг с другом, зароптали и начали выкрикивать:

– Нет! Нет! Нам нужен сильный вождь! Нам нужен вождь с большой удачей и силой! Конунг!

– Молчать! Не слушайте его! – заорал Биргер, до которого наконец дошло, к чему привела его жадность. Но было уже поздно.

– Конунг! Конунг! Прими нас к себе! Ты – наш вождь! – орали почти все свеи и протягивали свои мечи и секиры рукоятями вперед в сторону Хельги.

Отчаянный вопль Биргера разорвал весь шум, исходивший от его бывших уже викингов. Ярость взяла верх над ярлом, оставшимся без хирда. Биргер совершил стремительный бросок в сторону сидящего на возвышении конунга. Неуловимым движением рук разъяренный ярл выхватил из ножен тяжелый меч и длинный кинжал.

Хускарлы-телохранители, как и Харальд с Сигурдом, стоявшие ближе всех к конунгу, явно не успевали. Но это было и не нужно, так как Хельги сам был готов встретить обезумевшего Биргера. Конунг выхватил оба своих меча и прыгнул навстречу противнику, как рысь, сверху вниз, замахиваясь на ходу.

Их клинки встретились, раздался оглушительный звон, но знаменитая франкская сталь выдержала мощный удар.

Биргер яростно атаковал, орудуя своим оружием очень умело. Он понимал, что шансов остаться в живых у него теперь нет. Его убьют в любом случае. Но уходить в одиночку ярл не собирался, рассчитывая прихватить с собой, как минимум, конунга. А может и еще кого-то, кто подвернется под руку.

Но стоявшие вокруг хускарлы, даже те, которые буквально только что служили самому Биргеру, резко подались назад, освобождая большую площадку перед домом. Некоторые, стоявшие в передних рядах, прикрылись щитами, перебросив их из-за спин. Тут же забыв об идее зацепить кого-нибудь еще, ярл полностью переключился на конунга.

Конунг кружил, парируя удары взбесившегося ярла, один за другим. Самому ему провести атаку пока не удавалось – очень уж умелым бойцом оказался Биргер.

Наконец, тот совершил малюсенькую ошибку, сделав один лишний шажок и слишком сблизившись с Хельги, обнажая свой левый бок, чем конунг немедленно воспользовался. Его клинок чиркнул по слабо прикрытому месту, брызнули посеребренные кольца кольчуги. Биргер вскрикнул и слегка скособочился на левую сторону. Сквозь прореху показалась алая кровь.

Казалось, что ранение только сильнее разозлило ярла, не причинив ему особого вреда. Он с удвоенной силой принялся атаковать конунга, снова перешедшего в глухую оборону.

Но, как оказалось, Хельги только выжидал, когда его противник ослабеет от потери крови и потеряет в быстроте и реакции. Так и случилось. Через пару минут активного махания оружием, финтов, прыжков и уходов с линии атаки, Биргер ожидаемо замедлился. Кровь из его раненого бока уже начала стекать по бедру в сапог, напитав и поддоспешную стеганку и парчовые портки ярла. После каждого шага Биргера, на пыльной земле оставался кровавый отпечаток подошвы его кожаного сапога.

И теперь конунг перешел в атаку, показав всю свою силу и умения. Биргер понял, что жить ему осталось недолго, и решил рискнуть. Превозмогая боль и отчаянно заорав, ярл выбросил вперед обе руки, сжимавших оружие, в надежде зацепить конунга в последней яростной атаке, но лишь сам наткнулся на его мечи.

Конунг вонзил свои клинки в тело ярла обеими руками, пробив доспехи и на животе, и на груди, а ярл еще и сам помог Хельги, по инерции насаживая себя на лезвия, как шашлык на шампур.

Биргер умер мгновенно, скорее всего даже не поняв, что совершил свою последнюю ошибку.

Конунг резким движением выдернул клинки и стряхнул с них кровь. Тело Биргера постояло еще пару секунд, а потом грудой мяса, костей и железа осыпалось на утоптанную землю подворья, заливая кровью все вокруг. Ненавидящий взгляд его погас.

Несколько мгновений вокруг царила звенящая тишина. Первым заорал Харальд:

– Конунг! Конунг!

Его крик тут же подхватили остальные. И все викинги побежденного Биргера вторили хирдманам Хельги Скогатта. Они только что получили нового лидера.

Тело бывшего ярла тут же оттащили в сторону, ободрав с него доспехи.

Конунг принимал присягу новых викингов. Хирд пополнился на три десятка отборных хускарлов, хевдингом которых был назначен кормчий Рёгнвальд. И это были уже не наемники за назначенную плату, а полноценные члены хирда.

***

Утром дозорные донесли, что на противоположный берег Альдейгьи вышел и разбил лагерь большой отряд воинов. Это прибыли на подмогу наместнику запоздавшие дружинники из Плескова и Белоозера. Около пяти сотен, и которых не менее половины – гридни с хорошими доспехами и оружием, а остальные – ополченцы. И сразу же начали активно сколачивать плоты для переправы, подготовка к атаке пошла полным ходом.

Князь немедленно созвал совет.

– Что делать с ними будем? – спросил озабоченный Гостомысл. – Драться?

– Договариваться нужно, князь! – выступил первым воевода Белотур. – плесковцы с белоозерскими – не враги нам! Их бояре-предатели взбаламутили. Напели, что нурманны город захватить хотят, вот те и пришли.

– Конунг, а ты что думаешь? – задал вопрос Гостомысл.

– Верно говорит воевода. Нужно договариваться. И предложить им вместе общего врага бить идти – весян, что князя Буривоя убили. Нужно объяснить им, что бояре незаконно власть захватили. На переговоры пойдем!

***

Чтобы перебраться на противоположный берег Волхова, где встало лагерем сводное войско плесковцев с белоозерцами, конунг выбрал трофейную ладью местной постройки. Из тех, что на реке перехватили, бывшую собственность казненного боярина Пожеги. Нужно выглядеть максимально неагрессивно и не по-нурманнски, поэтому все драккары останутся у причалов.

Места гребцов заняли варяги конунга. На борт взошел он сам, Гостомысл, Доброга, Белотур и Варяжко. Достаточно для переговоров. И без викингов, чтобы показать прибывшим на помощь ладогжанам соседям, что никакие северяне город не захватывали.

Харальд с Сигурдом и остальными ярлами, правда, поначалу уперлись, не желая отпускать конунга почти без охраны, но Хельги растолковал им свою мотивацию. Убедил.

Ладья медленно, совсем не торопясь, отошла от пристани. На ее мачту водрузили белый щит, чтобы показать мирные намерения.

Встречать представительную делегацию на берег вышли несколько воинов в хороших доспехах. Их прикрывали два десятка гридней с луками в руках. Остальное войско, в количестве около пяти сотен бойцов, по грубым прикидкам конунга, выстроилось ровными шеренгами выше, на большом лугу.

Молодой князь сошел на берег первым, ловко сбежав по веслу, упертому в песок. За ним спустились остальные военачальники, встав за Гостомыслом полукольцом. Щитов никто не брал, только мечи у пояса.

Встречающие сделали несколько шагов навстречу. Они явно узнали молодого князя и теперь на их лицах читалось откровенное недоумение. Им-то сказали, что Гостомысл пропал или погиб, город осадили викинги, а храбрые бояре с почтенным наместником героически держат оборону. А тут совсем все не так, оказывается. Вот он – князь, здесь. Воеводы с ним известные, еще знакомые лица на ладье. Свои, варяжские. Город не горит, никто там не бегает и не орет. Отсюда хорошо видно, что Ладога живет обычной жизнью. Вон даже рыбацкие лодочки снуют, ладья купеческая у лабаза разгружается, тележки с товарами катят по дороге людишки…

Первым заговорил Гостомысл.

– Здравствуйте, достойные воины плесковские и белоозерские! – князь сделал еще несколько шагов вперед, туда, где заканчивался песчаный берег и начиналось возвышение, поросшее травой, чтобы не смотреть на воинов снизу-вверх, а стоять прямо перед ними, вровень. Конунг с остальными последовали за ним, да так резко, что делегаты даже попятились, а их группа прикрытия чуть не натянула луки, с наложенными на тетивы стрелами.