– Ты как бабушки наши говоришь. Почему за собой не следишь?

– Для кого? – махнула она рукой и так глянула, что увиделись и морщинки, и вялость кожи, и безрадостность взгляда, и отколотую щербинку в зубах, что пожалела, зачем спросила.

– Да и денег все стоит, девочки подросли, Аленка взрослая. Ты ничего не ешь, подожди, сейчас плов принесу.

Соне стало неловко, она почувствовала себя неуютно и лишней. Не было в них чего-то того, что в юности легко и просто объединяло их огромной компанией до утра. Смахнув внезапный налет грусти, прошла следом на кухню. Сквозь стеклянную дверь было видно, Марина у открытого окна не сдерживала отчаяния и рвущихся рыданием слез. Соня тихо вернулась к столу, за которым сидел Петька. – Сонь, ты извини меня. Поверь, ничего не имел конкретного, это я в общем выразился, в массе, так сказать. Какие у тебя планы? Надолго к нам? Тьфу ты, черт, живи сколько надо, места всем хватит. Я имею в виду, о, вот и плов несут. Мариш, ты вся красная. Говорю, держи на кухне форточку открытой, помещение маленькое, плита постоянно включенная, давление поднимется. Ну, давайте еще по коньяку, – Петька широко и смущенно улыбнулся. Приобняв жену, лихо, как водку запрокинул коньяк.

Соня утром на такси уехала в институт. Там преподаватели и кто-то из ребят остался на кафедре. Будет легче разобраться, что к чему. И, не ошиблась. Первым увидела зав. кафедры психологии. Проговорили, вспоминали, смеялись, грустили о прошлом. Его сын Ануар, заканчивал школу. А Соня помнит его, бунтарем – оторвой.

Вечером, вернулась к Маришке. Все спали кроме нее. После чая, Соня сказала, – Мариш, завтра я в гостиницу уеду.

– Ты это из-за Петьки, так он сам переживает, что сморозил глупость. Брось. Придумала тоже. Ты как себе представляешь? Мы с Петькой у тебя в городе и живем в гостинице? То-то, иди давай, спать.

Соня познакомилась с ребятами, реализующими автомобильные шины, в прошлом комсомольские деятели. С ними было легко в общении и сотрудничестве. Рассмотрев позиции, вернулась готовить почву для работы между регионами. В целом поездка не удовлетворила. Деньги отработала, но… не те это деньги. Отправив детей к дедушке на летние каникулы, вернулась в город студенчества. И это не город для размаха, но ее интуитивно влекло в него. Шло время. Недоумение справедливо терзало, что она здесь делает, приехала, поддавшись эмоциям? Не стоило идти на поводу чувств. Никакой логики. Это не Москва, не Питер. Две недели каникул сыновей прошли бездарно. Год с развода, чего добилась? Времени достаточно, чтобы задать этот вопрос. Если сравнить с окружением, то многого. Суммарно – ничего. Отчаяние занимало позиции и боясь потерять самообладание, устроилась в санаторий, сеансы массажа приведут ее в порядок. Однажды вечером раздался телефонный звонок. Мухтар.

– Чем занимаешься? Поужинаем? У меня предложение. Что молчишь?

– Ужинать не хочу, а какое предложение?

– Специальное для тебя, мой будущий партнер, – звонко рассмеялся он. – Поужинаем дома, жена что-то готовит. Славка тебя заберет.

– Нет, не надо, я сама приеду. Не знаю вкусов твоей жены, что она любит?

– Думаешь, я знаю, что она любит? Она меня любит.

Вызвав такси, Соня ломала голову, какое предложение? Мухтар, в поиске, как и она. Он знал, она мечтает о грандиозных масштабах с размахом. Ей не интересна предлагаемая мелочевка, на картошке больше заработает. Отказывалась от сделок, говоря, вокруг «воздух» гоняют. Ребята считали, глупо игнорировать возможность заработать. В их компанию она сразу влилась. Снимали один офис, у каждого своя фирма. Они разного возраста, но отдых проводили совместно и своеобразно. Выезжали в Ташкент, предварительно по телефону заказав перепелок на Куйлюке. Не пропускали концерты звезд. С восторгом мчались с американских горок в диснеевском парке. Возвращаясь, в степи вынимали складные шезлонги, и до рассвета у костра пели под гитару, хохмили. Однажды, она заказала билеты на балет «Томирис», предупредив всех про дресс код, классика и никаких футболок-шорт. Вереница машин встретилась за городом и выехала в Ташкент. Припарковавшись у театра оперы и балета им. Навои, мужчины вышли в брюках-рубашках… пардон, мерси, сильвупле – и в шлепках! Вечер. Магазины закрыты. На ближайшем рынке купили туфли, какие размеры были в наличии. В театре, жмущая обувь ушла под кресла, а после балета переместилась в урны.

Что хочет Мухтар? Если логически, предложение должно быть стоящее. Он не раз вылетал к дяде-спикеру. Может, выстрелило? Купив немецкий шоколад и различных ягод, она стояла перед квартирой Мухтара. Дверь открыла Асель. Фигура безупречная, при том, что родила трех девочек.

– Зачем столько всего? Мухтар, у нас гости, – она, смущаясь, брала пакеты.

– А где девочки?

– Не шевелитесь. Мы в преддверии великих событий, запечатлеем на века, – пытаясь справиться с фотоаппаратом, очками и сигаретой, сиял Мухтар.

«Выстрелило», утвердилась Соня.

– Ты как ребенок, лишь бы похвастаться «полароидом». Возьми, пожалуйста, пакеты, – обратилась она к мужу. Освободив руки, начала ухаживать за Соней. – Девочки в Алма-Ате, на лето уехали к бабушке, с нами младшая. Сестренка сейчас гуляет с ней. Проходите, пожалуйста.

Мухтар паясничал, не в меру развеселившийся.

«Это не в его характере, он более сдержан. Получилось. Дядя-спикер помог.»

Время за ужином, прошло спокойно. Поговорив обо всем и ни о чем. Наконец, они наедине.

– Выдержанная. Ни словечка, ни вопроса, что за интригующее предложение? – Мухтар, смахнув пепел лукаво разглядывал ее монгольским прищуром, блестевшим за стеклами очков. – Две жены имею. По иронии судьбы, одна гинеколог, другая венеролог. Не поверишь, одинаково безмятежные и жутко благодарные. Но, в них уверенности нет. Говорю им, смотрите на Соньку и учитесь у нее решительности.

– Твой психотип выбирает неконфликтных. Иначе твой флирт закончится там, где их копания приобретут характер стабильности. Крепкие семьи – это, разности темпераментов при схожести интересов, влечения, хобби.

– Как и Наполеону, мне одной причины достаточно. Еще раз убедился, ты и только ты. Я ведь сразу поверил тебе. Ты привлекла внимание тем, что не принимала участия ни в каких операциях, втихую крутила свои бабки, мы, как пацаны, кидались на все, что предложат, и я голову ломал, чего ты хочешь? Слушал, пытался понять. Ты говорила о рисках, независимости, о споре с судьбой, о желании красиво жить, не отказывая себе. Слушал о возможных комбинациях бизнеса. И вот оно в этих руках, моих и твоих. Сложил твои смелые предположения в схему. Слетал к дяде, он откорректировал и отдал нам сырье завода. Ты извини, раньше времени боялся говорить, вдруг сорвется. Идея, мозги, уверенность – все твое. Я сам не решился бы. Сегодня прилетел и с аэропорта на завод. Подписал контракт, хотел сразу к тебе, едва успокоился. Домой. Душ. Славку на рынок, и позвонил тебе. Вот контракт! – на стол легла папка. – Здесь огромные бабки. Ты представитель интересов казахстанской стороны в России. Сколько там будешь, зависит от тебя. Я эшелонами загоняю сырье на завод, ты выжимаешь из них бабки. Работаешь напрямую с генеральным и замом по финансам. Принимаю все твои условия. Плюс – лучший отель, рестораны, одеваешься в престижных магазинах и салоны красоты, вечерний досуг, машина. Ну, как? Ты такого хотела? Это-то не мелочь? Что молчишь? Это даже не картошка. Это голубая тарелочка с золотой каемочкой. Вот он Рио-де-Жанейро! И эту корриду выиграем мы!

Соня рассмеялась от его безудержной радости, – Никаких ограничений?

– Никаких, Сонь! Мечты сбываются! Так?

– Кто б подумал? Теперь понятно, что меня сюда тянуло. – Она листала контракт.

Пробежалась по предмету договора, впечатлилась стоимостью подряда. – Странно, именно сейчас пропала уверенность.

– Э-э, ты это перестань. Ты так даже не шути.

– Знаешь, я, пожалуй, поеду. Завтра в десять жду у себя, конечно, поздно, но надо выспаться и тебе и мне. Много впечатлений и информации.